Обелиск нашей любви глава 8

      Всю до­рогу и уже до­ма я об­ду­мываю наш раз­го­вор и по­нимаю, что это не прос­то ссо­ра, мы с Дже­но ра­зош­лись в чем-то фун­да­мен­таль­ном, и эта тре­щина в ми­ровоз­зре­нии воз­никла не вче­ра. Я выс­ка­зала то, что дав­но ду­мала, но из ува­жения к вы­бору бра­та не хо­тела про­из­но­сить вслух, и по­хоже, с ним про­изош­ло то же са­мое. Ме­ня прор­ва­ло, и его прор­ва­ло в от­вет.
      Пе­режи­вания по по­воду про­вален­но­го дип­ло­ма от­сту­па­ют на вто­рой план, к то­му же пред­за­щита бы­ла в пят­ни­цу, а зна­чит, ес­ли по­везет, у ме­ня все же есть па­ра дней фо­ры, до то­го, как ма­ма уз­на­ет, что­бы все об­ду­мать. К счастью, ве­чером при­ез­жа­ет Ли­пе и, за­пер­шись в мо­ей ком­на­те, мы жрем чип­сы и шо­колад­ки, об­суждая об­сту­пив­шие ме­ня со всех сто­рон неп­ри­ят­ности.
      — Ну, по­дума­ешь, за­вали­ла дип­лом, — раз­ва­лив­шись на пос­те­ли по­верх пок­ры­вала, фи­лософ­ски рас­сужда­ет млад­шень­кий. — Ма, ко­неч­но, про­едет­ся и не раз на этот счет… но… — он смач­но хрус­тит чип­са­ми, — те­бе же не впер­вой. Я ее мо­гу по­от­вле­кать час­ты­ми при­ез­да­ми. Слу­шай, а да­вай, пе­ре­ез­жай в Рим? Сто­пудо­во най­дешь там се­бе за­нятие.
      Я люб­лю бы­вать в веч­ном го­роде, но жить там пос­то­ян­но…
      — Не-а, — ка­чаю го­ловой. — Слиш­ком ра­дикаль­ное ре­шение.
      — Сол­нышко, это не чес­тно, мы то­же хо­тим по­об­щать­ся с Ипо­лито, — сту­чит по две­ри, про­ходя ми­мо, отец.
      — Уже идем, — от­ве­чаю, зная, что па­па имел в ви­ду, что­бы мы оба не за­были вов­ре­мя спус­тить­ся к ужи­ну.
      К ужи­ну при­ез­жа­ет и Дже­но. Всей семь­ей мы, как ни в чем не бы­вало, си­дим за сто­лом. Ли­пе мо­лодец, от­вле­ка­ет вни­мание ро­дите­лей на се­бя, не да­вая им вспом­нить о мо­ей уче­бе, Дже­но что-то об­сужда­ет с от­цом по ра­боте.       Я от­прав­ля­юсь на кух­ню за­вари­вать всем ко­фе и чай. До­маш­няя ат­мосфе­ра рас­слаб­ля­ет, но я по­нимаю, что неп­ри­выч­но мол­ча­лива, и ра­но или поз­дно нач­нутся воп­ро­сы, по­это­му де­лаю вид, что ус­ну­ла на ди­ване. С уче­том то­го, что пос­ледние па­ру но­чей я тол­ком не спа­ла, прит­ворс­тво до­воль­но быс­тро пе­рехо­дит в ре­аль­ность.
      Про­сыпа­юсь глу­бокой ночью, на все том же ди­ване, ук­ры­тая пле­дом. Вок­руг тем­но­та и ти­шина, все дав­но ра­зош­лись.

      Мне страш­но и не­уют­но от осоз­на­ния то­го, что впер­вые раз­ногла­сия меж­ду мной и бра­том нас­толь­ко серь­ез­ны, что мы ра­зош­лись в раз­ные сто­роны, не по­мирив­шись. Будь это прос­то оби­да, кто-ни­будь, в кон­це кон­цов, приз­нал бы се­бя неп­ра­вым, но сей­час ни Дже­но, ни я не го­товы ид­ти на ус­тупки, ведь мы оба выс­ка­зали то, что вол­но­вало и раз­дра­жало уже дав­но.       Все ут­ро я мыс­ленно прок­ру­чиваю наш раз­го­вор, сно­ва и сно­ва.
Я стрем­люсь дер­жать его на ко­рот­ком по­вод­ке?! Да я да­же Чи­по во­жу на по­вод­ке толь­ко там, где это­го тре­бу­ют го­род­ские пра­вила! Пусть ка­тит­ся, ку­да хо­чет, сло­ва не ска­жу. Пусть! Та­кой же, как мать, в этом от­но­шении, один в один прос­то! Хле­бом не кор­ми — дай ко­го-ни­будь пос­па­сать. Ко­го-ни­будь нез­на­комо­го, кто об этом во­об­ще не про­сил. А те, ко­му ты до­рог, пусть по­муча­ют­ся, им, иди­отам, по­лез­но. Во­ин све­та, блин! Эго­ис­тичная свинья!
      — Что, прос­ти­те? — удив­ленно спра­шива­ет муж­чи­на, ря­дом с ко­торым мы с Чи­по ос­та­нови­лись оро­сить кус­тик. Ка­жет­ся, все это я про­буб­ни­ла се­бе под нос.
      — Из­ви­ните. Раз­го­вари­ваю са­ма с со­бой.
      Воп­рос нез­на­комо­го че­лове­ка от­рез­вля­ет, сни­мая раз­дра­жение. Это ту­пик. Нель­зя тре­бовать от вол­ка стать овеч­кой или на­обо­рот. Но я ведь и не тре­бова­ла. Или тре­бова­ла? Что зна­чат для Дже­но эти по­ез­дки? По­чему он выб­рал жить имен­но так, как жи­вет? — впер­вые за­да­юсь я воп­ро­сами.
      Ме­ня ин­те­ресу­ют не внеш­ние при­чины и не дек­ла­риру­емые вслух бла­гие це­ли. У каж­до­го че­лове­ка есть глу­боко лич­ный по­буди­тель­ный мо­тив, собс­твен­ная вы­года. Что дви­жет мо­им бра­том? Не тщес­ла­вие и не день­ги, это точ­но. И, по­жалуй, да­же не со­ци­алис­ти­чес­кие убеж­де­ния. Что-то бо­лее глу­бин­ное, бо­лее лич­ное.
      Я знаю, Дже­но тра­тит на се­бя лишь ма­лую часть то­го, что за­раба­тыва­ет. На го­нора­ры ар­хи­тек­то­ра он снял на дли­тель­ный срок квар­ти­ру в не са­мом прес­тижном рай­оне и ку­пил ма­шину, вот, по­жалуй, и все. Оде­ва­ет­ся удоб­но и де­мок­ра­тич­но, то же мож­но ска­зать об об­ста­нов­ке его жилья и еде. Ни­каких до­рогос­то­ящих хоб­би или прис­трас­тий. Единс­твен­ное — как вся­кий Про­фес­си­онал с боль­шой бук­вы он пред­по­чита­ет поль­зо­вать­ся хо­рошим, а зна­чит, до­рогим обо­рудо­вани­ем.
      День­ги, что Дже­но по­луча­ет за под­ра­бот­ку на строй­ке по вы­ход­ным, це­ликом ухо­дят Ва­лерии, еже­месяч­но он оп­ла­чива­ет часть сче­тов при­юта для жи­вот­ных. И это не го­воря о ку­че про­ек­тов, ко­торые он де­лал бес­плат­но, та­ких как этот трек­ля­тый аф­ган­ский во­довод, во­довод в Су­дане, боль­ни­ца в Ке­нии или мост в Ла­осе.
      По боль­шо­му сче­ту у не­го нет ни­чего, чем он бы до­рожил, с чем не го­тов бы был рас­стать­ся в лю­бую ми­нуту. Фа­миль­ная щед­рость чувств у Дже­но тран­сфор­ми­рова­лась в го­тов­ность от­дать лю­бое иму­щес­тво. А вот на чувс­тва и их внеш­ние про­яв­ле­ния он, на­обо­рот, скуп, поч­ти ни­кого к се­бе не под­пуская. Эта лег­кость от­да­чи все­го ве­щес­твен­но­го, это стрем­ле­ние дер­жать дис­танцию вку­пе с пол­ным от­сутс­тви­ем стра­ха за се­бя ужа­са­ют ме­ня, по­доз­ри­тель­но на­поми­ная го­тов­ность уй­ти в лю­бой мо­мент, от­каз от че­го-то са­мого важ­но­го. Я убеж­даю се­бя, что это прос­то так ка­жет­ся, но… что-то не так. Что-то не так, и при­чины я не знаю. Осоз­на­ет ли при­чину сам Дже­но? Хо­роший воп­рос и то­же без от­ве­та. По­гово­рить с ним об этом? Сто­ит ли? Бо­юсь, это ле­жит за пре­дела­ми той час­ти лич­но­го прос­транс­тва, ку­да он до­пус­ка­ет да­же са­мых близ­ких.
      К то­му же, я не го­това сей­час пер­вой сде­лать шаг навс­тре­чу. Пусть это глу­по, пусть выг­ля­дит как «наз­ло кон­дукто­ру», оби­да и гор­дость не поз­во­ля­ют. Сво­ими сло­вами про по­водок и юб­ку он вы­вел ме­ня на дис­танцию, ус­та­нов­ленную для ос­таль­ных. А юб­ка — так во­об­ще сек­сизм чис­той во­ды.

      Про­гул­ка с Чи­по — не па­нацея, мне нуж­но смыть­ся из до­ма на весь день, во-пер­вых, что­бы ма­ма ни­чего не спро­сила и не уз­на­ла рань­ше вре­мени, а во-вто­рых, что­бы спо­кой­но об­ду­мать, как быть. Во­об­ще-то, мне очень нуж­но с кем-ни­будь и по­сове­товать­ся то­же. Кас­сия, Лея, Сан­дра, Джесс? Мне ну­жен кто-то, кто не свя­зан с ис­кусс­тво­веде­ни­ем, кто не ста­нет со­чувс­твен­но охать и ахать, как Сан­дра, кто не бу­дет пред­ла­гать слиш­ком ра­дикаль­ных ва­ри­ан­тов, как Ли­пе и Джесс. Кто-то, кто по­может мне ус­лы­шать се­бя. Мне ну­жен Джен­на­ро.
      Я бро­жу по го­роду, как неп­ри­ка­ян­ная, по­ка ме­ня не осе­ня­ет, где ис­кать нуж­ную аль­тер­на­тиву. Еду в при­ют к Ма­рии.
      Пар­кую свой мо­торол­лер ря­дом с мо­тоцик­лом Дже­но, тщет­но пы­та­ясь сдер­жать улыб­ку — мы оба бе­зоши­боч­но вы­чис­ли­ли ней­траль­ную тер­ри­торию.
      Пи­том­цы в при­юте бы­ва­ют вся­кие, осо­бен­но буй­ные умуд­ря­ют­ся ло­мать клет­ки. А Дже­но ре­гуляр­но их чи­нит. Вот и сей­час я зас­таю его за этим за­няти­ем, а мы с Ма­ри­ей уби­ра­ем­ся в нес­ло­ман­ных клет­ках. Точ­нее, она уби­ра­ет­ся, а я вы­вожу и дер­жу по оче­реди их оби­тате­лей.
      Есть у ме­ня и лю­бим­цы — од­но­ухий пес Бу­лоч­ка, най­ден­ный воз­ле пор­та, и Се­рый — кот на трех ла­пах. Его ник­то не под­би­рал и не при­возил, он сам при­шел и ре­шил, что бу­дет жить тут, в со­бачь­ем при­юте. Бу­лоч­ка лю­бит сдо­бу, и я ста­ра­юсь при­носить ему что-ни­будь вкус­ное, хо­тя со­бак и нель­зя та­ким кор­мить.
      Нес­мотря за за­пахи и грязь, от ко­торых из­бавля­ем­ся в про­цес­се убор­ки, нас­тро­ение у ме­ня пос­те­пен­но улуч­ша­ет­ся. У то­му вре­мени, ког­да, за­кон­чив, мы идем мыть­ся и пить ко­фе, все оби­ды и вол­не­ния ка­жут­ся ма­лень­ки­ми, иг­ру­шеч­ны­ми, за­пер­ты­ми в стек­лянный шар.
      Дже­но ждет сво­ей оче­реди, по­ка Ма­рия пле­щет­ся в ван­ной, а я вы­мыв ру­ки, на­резаю бу­тер­бро­ды, пе­ри­оди­чес­ки де­лясь ку­соч­ка­ми сы­ра с гип­но­тизи­ру­ющим ме­ня Се­рым.
      — Ну как, рас­ска­зала Лу­изе? — вдруг спра­шива­ет брат, и тон его го­лоса до­пол­ня­ет сло­вес­ное со­об­ще­ние от­тенка­ми смыс­ла: «мо­жет, я и был ре­зок, но от ска­зан­ных слов не от­ка­зыва­юсь».
      Я ка­чаю го­ловой. Ду­маю, и он в сос­то­янии рас­шифро­вать под­текст мо­его пос­ла­ния: «твои сло­ва ме­ня за­дели, и от сво­их я то­же от­ка­зывать­ся не со­бира­юсь». Чувс­твую — ще­ки слег­ка ро­зове­ют от осоз­на­ния, что Дже­но по­нима­ет — как ма­лень­кая де­воч­ка, я боль­ше все­го бо­юсь ма­миной ре­ак­ции.
      — Не уве­рена, но ка­жет­ся, я на­чинаю чувс­тво­вать об­легче­ние от то­го, что этот дип­лом кам­нем пе­рес­тал ви­сеть за пле­чами, — приз­на­юсь я. — Толь­ко те­перь со­вер­шенно не пред­став­ляю, что де­лать даль­ше. Это ужас­но, да?
      — По мне, так ужас­но зас­тавлять се­бя за­нимать­ся не сво­им де­лом, — от­ве­ча­ет брат, и в его сло­вах я слы­шу от­го­лосок собс­твен­ных дав­них и не­яс­ных ощу­щений.
      — А ес­ли я так и не най­ду сво­его де­ла? — оз­ву­чиваю я са­мый дав­ний и под­спуд­ный страх и кош­мар.
      — Не бу­дешь про­бовать — точ­но не най­дешь.
      — Я да­же не знаю, с че­го на­чать.
      — Сес, нач­ни хо­тя бы с то­го, что мень­ше упот­ребляй час­ти­цу «не». По­думай, из то­го, что ты де­лала, что те­бе нра­вилось? Что ты хо­тела бы поп­ро­бовать и еще не поп­ро­бова­ла?
      Да­же не знаю (опять эта чер­то­ва час­ти­ца «не»). Мне не бы­ло нуж­ды под­ра­баты­вать офи­ци­ан­ткой или про­дав­щи­цей пос­ле за­нятий, как не­кото­рым мо­им од­ноклас­сни­кам и од­но­кур­сни­кам, па­па за­вел лю­бимой доч­ке от­дель­ный счет с четырнадцати лет. По­это­му, все, что я ус­пе­ла ос­во­ить из тру­довой де­ятель­нос­ти — по­была бес­плат­ным сек­ре­тарем в ар­хи­тек­турном бю­ро у Дже­но и Вин­че нес­коль­ко ме­сяцев, ког­да они толь­ко от­кры­лись. Эта ра­бота по­мощ­ни­ка мне, кста­ти, пон­ра­вилась. А в ос­таль­ном… Гос­по­ди, я да­же ни­чего осо­бен­но не хо­тела про­бовать, ес­ли чес­тно. Вот аме­ба! Ну как так мо­жет быть?
      — Мне нра­вилось по­могать вам в бю­ро.
      Дже­но вни­матель­но смот­рит на ме­ня, по­том сме­ет­ся.
      — Что? — тре­бую я объ­яс­не­ний.
      — Сю­зан­на пре­дуп­ре­дила, что уволь­ня­ет­ся че­рез не­делю.
      Тут уже сме­юсь я. Брат с Вин­че, мо­жет, и не до­гады­ва­ют­ся, по­чему у них в офи­се так час­то ме­ня­ют­ся сек­ре­тар­ши, но для ме­ня все до­воль­но оче­вид­но. Зар­пла­та не­боль­шая, пер­спек­тив прод­ви­жения по карь­ер­ной лес­тни­це ни­каких, единс­твен­ное, что прив­ле­ка­ет кан­ди­даток — воз­можность най­ти се­бе пар­ня в ли­це ко­го-то из сов­ла­дель­цев бю­ро. Как толь­ко де­вуш­ки по­нима­ют, что все уси­лия впус­тую, что у но­вого платья и ма­ки­яжа шан­сов быть за­мечен­ны­ми мень­ше, чем у за­гогу­лины на оче­ред­ном чер­те­же, они на­чина­ют ис­кать бо­лее пер­спек­тивное во всех от­но­шени­ях мес­то.
      — Счи­тай­те, что ва­кан­сия зак­ры­та.
      — Уве­рена, что это то, что те­бе нуж­но сей­час?
      — Это то, что мне зна­комо и нра­вит­ся. Мне сей­час не по­меша­ет нем­но­го ком­форта. И уве­рен­ности в том, что я на сто­роне све­та.
      Дже­но под­хо­дит бли­же и, с за­дум­чи­вым, нем­но­го ви­нова­тым удив­ле­ни­ем гля­дя на ме­ня, оз­ву­чива­ет фо­ном сто­ящий за на­шей бе­седой воп­рос:
      — Как по­лучи­лось, что ты нас­толь­ко се­бя не зна­ешь?
      Я ощу­щаю этот стре­мящий­ся уви­деть ме­ня по-нас­то­яще­му в пря­мом и пе­ренос­ном смыс­ле взгляд как лег­чай­шее, ос­то­рож­ное при­кос­но­вение пе­рыш­ка к тон­кой, неж­ной, свер­хчувс­тви­тель­ной ко­же — до не­воз­можнос­ти ос­трым и яр­ким, зас­тавля­ющим от­зы­вать­ся от­ветной при­ветс­твен­ной дрожью что-то сок­ро­вен­ное внут­ри.
      Мы смот­рим друг на дру­га. «Но ты? Ты же ме­ня зна­ешь?» — хо­чет­ся по-дет­ски пот­ре­бовать под­твержде­ния.
      — Пред­ставь, что бы ты хо­тела сде­лать не­обыч­но­го? Не раз­ду­мывая, сра­зу. Зак­рой гла­за и пред­ставь, — го­ворит Дже­но.
      Я заж­му­рива­юсь. Чувс­твую сла­бый ве­терок на ко­же, при­сутс­твие бра­та ря­дом, же­лание по­качать­ся с пят­ки на но­сок и об­ратно, рас­пра­вить ру­ки как крылья.
      — По­лететь на воз­душном ша­ре, — удив­ляя са­му се­бя, вы­пали­ваю я, от­кры­вая гла­за.
      Дже­но под­ни­ма­ет бро­ви, то­же удив­ля­ясь, а по­том улы­ба­ет­ся и от­ве­ча­ет:
      — Ну вот, кое-что уже есть.

      — Я по­ража­юсь — как мож­но бы­ло не ус­петь на­писать ма­гис­тер­скую ра­боту? Ты же ни­чем не за­нята, кро­ме уче­бы. Я пи­сала док­тор­ское ис­сле­дова­ние, бу­дучи бе­ремен­ной Ли­пе, и за­вер­ши­ла его, вос­пи­тывая тро­их де­тей, — скеп­ти­чес­ки по­жима­ет пле­чами ма­ма.
      Не то, что­бы я не сог­ласна с ма­мины­ми зас­лу­гами, но спра­вед­ли­вос­ти ра­ди — Дже­но, по боль­шей час­ти, вос­пи­тывал се­бя сам, а в на­шем с Ли­пе вос­пи­тании ей по­мога­ла ня­ня.
      — Ни­чего страш­но­го, Лу­иза, она поп­ро­бу­ет сно­ва. У нее есть це­лый год, что­бы все ус­петь, — па­па обод­ря­юще под­ми­гива­ет мне.
      — То есть те­бя не сму­ща­ет, что на­ша дочь — без­дель­ни­ца и вто­рогод­ни­ца? И я прек­расно от­даю се­бе от­чет в том, по­чему это про­изош­ло. По­тому, что вы трое во всем ей по­така­ете!
      Ма­ма об­ви­ня­ющим взгля­дом об­во­дит вы­ше по­мяну­тую тро­ицу. Ни в од­ной па­ре глаз не за­мет­но рас­ка­яния.
      — Иног­да мне ка­жет­ся, что я — единс­твен­ный до кон­ца пов­зрос­левший че­ловек в этой семье, — взды­ха­ет ма­ма, не до­бив­шись же­ла­емо­го эф­фекта. И об­ра­ща­ет­ся уже ко мне: — Уч­ти, в этот раз я лич­но про­кон­тро­лирую твою ра­боту.
      Этот ее тон, как буд­то она раз­го­вари­ва­ет с не са­мым ода­рен­ным ре­бен­ком млад­шей школь­ной груп­пы, уве­рен­ность, что толь­ко она зна­ет, как зас­та­вить ме­ня ра­ботать, вмес­то то­го, что­бы ус­ты­дить, про­из­во­дят об­ратный эф­фект:
      — Я не уве­рена, что со­бира­юсь пи­сать, что бы то ни бы­ло, и во­об­ще про­дол­жать уче­бу в сле­ду­ющем го­ду.
      Ма­ма де­ла­ет стой­ку — спи­на вып­рямля­ет­ся, в го­лосе по­яв­ля­ет­ся жид­кий ме­талл.
      — Чем же, в та­ком слу­чае, ты пла­ниру­ешь за­нимать­ся? Будь так доб­ра, Фран­ческа, по­делись сво­ими пла­нами.
      Она наз­ва­ла ме­ня пол­ным име­нем — еще один пло­хой приз­нак.
      — Я со­бира­юсь ра­ботать.
      — Вот как? И где имен­но ты со­бира­ешь­ся ра­ботать?
      — По­могать Дже­но.
      — По­могать Дже­но. Чу­дес­ная дол­жность, пом­нится, ты уже за­нима­ла ее в стар­шей шко­ле. Шесть лет изу­чать ис­кусс­тво, что­бы по­том сно­ва по­могать Дже­но… Ка­кие дос­ти­жения! У ме­ня нет слов.
      — Сол­нышко, ты мо­жешь ра­ботать у нас на фир­ме. Я по­гово­рю с Ред­жи­ной — на­вер­ня­ка, мы что-ни­будь при­дума­ем.
      По го­лосу чувс­тву­ет­ся, что па­па уже ух­ва­тил­ся за эту идею, и на рын­ке тру­да вок­руг ме­ня на гла­зах воз­ни­ка­ет кон­ку­рен­ция.
      — Нам в груп­пу тре­бу­ет­ся ад­ми­нис­тра­тор. Зар­пла­та, прав­да, не ах, — по­да­ет го­лос Ли­пе.
      — Ипо­лито! Хоть ты не юродс­твуй!
      Оса­див сы­на, ма­ма вни­матель­но про­жига­ет ме­ня взгля­дом.
      — Ты не спо­соб­на пла­ниро­вать свое вре­мя, вы­пол­нять взя­тые на се­бя обя­затель­ства, са­мос­то­ятель­но ус­тро­ить­ся на ра­боту, в кон­це кон­цов, пусть да­же не по спе­ци­аль­нос­ти, — она по­каза­тель­но за­гиба­ет паль­цы, от­счи­тывая мои не­уме­ния, — не спо­соб­на удер­жи­вать свой ин­те­рес на чем-ли­бо хоть сколь­ко-ни­будь про­дол­жи­тель­ное вре­мя, не зна­ешь, че­го ты хо­чешь от жиз­ни, и, я боль­ше чем уве­рена, не спо­соб­на со­раз­ме­рять свои рас­хо­ды с до­хода­ми.
      Я чувс­твую, как кровь и оби­да при­лива­ют к ще­кам.
      — Лу­иза, ну за­чем ты так…
      — Зна­ешь, ма­ма, вот имен­но по­это­му я ухо­жу из до­ма. Что­бы на­учит­ся все это де­лать.
      — Так ты те­перь еще и из до­ма ухо­дишь? И где бу­дешь жить? То­же у Дже­но?
      — Стоп! — па­пина ла­донь нак­ры­ва­ет ма­мину ру­ку. — Ник­то ни­куда не ухо­дит вот так. Все ус­по­ка­ива­ем­ся и пос­ле это­го спо­кой­но об­сужда­ем, чем и как мы мо­жем по­мочь Сес­ке в ее но­вых пла­нах. Толь­ко это.
      Па­поч­ка, лю­бимый, я те­бя обо­жаю! Но за­щищать се­бя я дол­жна на­учить­ся са­ма.
      — Я спо­кой­на, Дже­ро. Бо­лее то­го, я со­вер­шенно трез­во смот­рю на ве­щи. И хо­чу, что­бы она то­же, на­конец, на­учи­лась прос­чи­тывать пос­ледс­твия сво­их дей­ствий и нес­ти за них от­ветс­твен­ность, вмес­то то­го, что­бы бе­жать к па­пе или к Дже­но и пря­тать­ся за их спи­нами. Она не пы­та­ет­ся спра­вить­ся са­ма. Этот год обу­чения оп­ла­тили мы, но что­бы оп­ла­тить сле­ду­ющий, ей, дей­стви­тель­но, при­дет­ся ра­ботать.
      — Мое обу­чение от на­чала и до кон­ца оп­ла­тил де­душ­ка.
      — В дан­ном слу­чае, не прин­ци­пи­аль­но, кто имен­но из чле­нов семьи это сде­лал. Глав­ное, что не ты са­ма.
      — Пов­то­ряю, я не хо­чу по­ка боль­ше учить­ся.
      — Ты не хо­чешь боль­ше учить­ся. Ты не хо­чешь ра­ботать по спе­ци­аль­нос­ти. Че­го же ты хо­чешь, дочь?
      — Мне ну­жен тай­ма­ут, что­бы по­нять это. А что­бы не си­деть это вре­мя ни у ко­го на шее, я пой­ду ра­ботать. И я со­бира­юсь жить от­дель­но. Воз­можно, сни­му квар­ти­ру с кем-ни­будь на­попо­лам.
      — Что ж, мне ка­жет­ся, это впол­не ра­зум­ный ва­ри­ант, — сог­ла­ша­ет­ся па­па. — Мне дав­но уже ну­жен лич­ный сек­ре­тарь и, меж­ду про­чим, всем на­шим сот­рудни­кам вып­ла­чива­ет­ся жи­лищ­ная суб­си­дия.
      Меж­ду мо­лотом и на­коваль­ней… Точ­нее, меж­ду дву­мя людь­ми, ко­торых я люб­лю без­мерно.
      — Ре­шать те­бе, Сес, — пре­рыва­ет мол­ча­ние Дже­но, от­ве­чая на мой взгляд.
      — Лад­но. Хо­рошо. Пусть пос­ту­па­ет, как счи­та­ет пра­виль­ным. Хо­телось бы толь­ко уточ­нить, хо­тя бы при­мер­но, сколь­ко прод­лится тай­ма­ут?
      — Мам, по-тво­ему, та­кие ве­щи мож­но зап­ла­ниро­вать? — фыр­ка­ет Ли­пе.