Июль, 18е, 2010 в 20.33
ТАМЕРЛАН
ОГЛАХТЫ: ЧТО СКРЫВАЕТ ЗЕМЛЯ
Самая занимательная и в то же время самая трудная задача – это описание находок. В усыпальнице Тутанхамона Говард Картер так увлёкся, что в каталог погребальной утвари фараона включил и свой собственный пиджак, висевший на спинке складного стула.
(Читать дальше…)
Найти что-то бывает проще, чем затем понятно и ёмко рассказать далёким от археологии людям, что это за вещь, что она представляет собой. И объяснить, чем же твой артефакт отличается от сотен ему подобных. В особенности, если выкопал ты вполне заурядный, с точки зрения обывателя, глиняный горшок.
«Поэзией фруктовой лавки» окрестил как-то творчество собратьев по перу один из классиков европейской литературы. Цвет губ девушки подобен гранату, а глаза – спелым черешням. Аналогии дыням и арбузам так вообще вне всякой конкуренции. Однако археологическая проза – и заметьте, даже не поэзия, а что ни на есть самая заурядная научно-техническая литература продвинулась много дальше. Особенно в этом преуспели мы, историки, вооружённые лопатами.
Это благодаря нам мир узнал, что кроме керамической посуды «баночной», «рюмковидной» и «тарелкообразной» форм существуют глиняные горшки типа «реповидный», «бомбовидный» и «почковидный».
Это мы подарили науке все немыслимые вертикали формальной типологии и горизонтали математической классификации, созданные на горе студентам и на радость арифметикам, прибившимся к археологии.
Попробуй-ка, разберись. А потом пойми сам и объясни другим...
В этом отношении первопроходцам бывает много легче.
Вот, Колумб, не особо «заморачиваясь», открыл Новый Свет. Тот факт, что позднее географы назвали его Америкой сегодня мало кого смутит. Чего бы там не доказал Веспуччи, исходные, первичные данные для теоремы всё же собрал уроженец сразу шести городов Италии и Испании.
Адрианов тоже был первым.
Именно он научно описал находки из Оглахтинского могильника, в одну из гробниц которого волею случая провалился местный пастух. Его публикациями и фотографиями до сих пор пользуются учёные.
Впрочем, как я уже говорил, мало найти. Надо ещё и доступно разъяснить всем, что ты нашёл. Мумии, пролежавшие в земле две тысячи лет. Их вещи и одежда. Гипсовые маски, что покрывали их высохшие от времени лица.
Обнаруженная в гробницах утварь изготовлена из дерева. Просто чудо, что она так сохранилась, пролежав десятки столетий под земной толщей. Несколько широких блюд, плошки, пузатый бочонок и два – три деревянных же кинжала. Плюс глиняные горшки, украшенные по горловине налепными валиками.
В каждой могиле Адрианов обнаружил окутанные плотным слоем берёсты срубы из лиственницы и сосны в два-три венца, тщательно отёсанные внутри. Все щели между брёвнами зашпатлёваны мелким камнем и глиной.
Усыпальницы строили в расчёте на двух, а то и трёх - четырёх покойников. Их укладывали на спину, с приподнятыми головами, закрывали лица масками. В некоторых случаях тело умершего, кремированное в пламени костра, заменяли манекеном из ткани и кожи, травы или соломы. В ноги погребённым ставили керамическую и деревянную посуду.
Адрианов описал каждый предмет самым тщательным образом.
По идее, не менее содержательными должны были быть рисунки. Но их, к великому своему сожалению, я так ни разу и не видел. Может, они попросту не сохранились, как и многое другое из уникального научного архива лютого врага большевистской революции, к каковым был причислен впоследствии бывший господин статский советник, их предали очистительному огню. Все публикации Адрианова новая власть изъяла из библиотек и начисто уничтожила.
До наших дней уцелели единичные экземпляры прижизненных изданий, которые родственники археолога сумели - таки надёжно укрыть от ока красных инквизиторов. Отдельные оттиски статей и книг на свой страх и риск сохранили библиотекари Минусинского краеведческого музея. И только благодаря этому я стал одним из тех редких счастливчиков, кому довелось в собственных руках держать опубликованные в конце девятнадцатого - в начале двадцатого столетия труды Александра Васильевича Адрианова.
Возможно, уцелело что-то ещё. Привирать не стану.
Что касается фотографий, то я их видел собственными глазами.
Их сохранность поразительна. Это предельно чёткие и детальные снимки на стеклянных пластинках. Техника их печати с годами изменилась мало.
Ко всему прочему, наш акцизный чиновник был подлинный ас своего дела. Я, признаться, удивился поначалу, но знающие люди мне всё объяснили. Тогда в полевой археологии случайных людей не было.
Искусством фотографической съемки Адрианов в совершенстве овладел в годы учебы в Медико-хирургической академии при российском императорском Генштабе. А физиогномистику он знал так безупречно, что мог сам произвести антропологические замеры и определить расовую принадлежность попавшего в объектив его фотокамеры человека. Все эти навыки он впервые опробовал ещё в Монголии, в экспедиции знаменитого Потанина.
Достаточно сказать, что в 1884 году попечитель Русского Географического Общества в качестве подарка иноземному принцу Бонапарту преподнёс альбом с адриановскими фотографиями. Это ли не признание профессионалов?
На этом, пожалуй, можно поставить точку.
Потому что в Оглахты Адрианов больше не вернулся.
Открытие гробницы стало одним из наиболее ярких эпизодов в его жизни. Но были и другие. Собранные им коллекции просто огромны.
При этом описать что-то сам успел немногое.
Потому как, весной 1920 года редактор общественной газеты «Сибирская жизнь», видный сибирский археолог, член Сибирской областной думы, статский советник Адрианов Александр Васильевич, шестидесяти шести лет от роду, был расстрелян в застенках томской «чрезвычайки».
Единственный человек, доподлинно знавший, где именно надлежит искать оглахтинские могилы. Наверное, поэтому, когда летом 1969 года на них - снова случайно, наткнулись ленинградские студенты - археологи, копавшие яму для устройства всеэкспедиционного отхожего места, учёный мир затаил дыхание.
Шестьдесят шесть лет спустя гробница подарила новые сенсации.
Но это уже совсем другая история.