Уже к окончанию первого курса у нас сложилась замечательная компания: трое девчонок и трое парней.
Удивительно, но как-то так получилось, что мы оказались на одной волне: у нас были одинаковые взгляды на жизнь, какие-то общие интересы, похожие мечты, увлечения, стремления. Мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Это было так здорово!
Стоило одному предложить какое-нибудь мероприятие, как вся наша компания дружно его поддерживала.
Мы толпой могли завалиться в кинотеатр или на какую-нибудь выставку, а потом до одури обсуждать увиденное, высказывать своё мнение, спорить, доказывать…
А могли просто пойти в парк, кататься на аттракционах или на лодках по озеру. Мы всегда вместе отмечали дни рождения, все праздники, и даже умудрялись периодически всей своей компанией на летних каникулах «заваливаться» в гости к кому-нибудь из нас на его Малую Родину, чем вводили в ступор родителей.
Представляете, вместо одного «чада» в дом заваливалось сразу 6 человек. Нам было весело, а вот родителям, думаю, было не очень. Но… это же было не надолго: погостим 3-4 дня, познакомимся с достопримечательностями того или иного места, пообщаемся с родителями друзей и разъезжаемся потом каждый в свой родительский дом.
А ещё мы любили походы. Уже после второго курса, после сдачи экзаменов это стало святым: мы дней на десять отправлялись в путешествие: с рюкзаками, с палатками, гитарами. Где мы только не побывали, по каким только горам не бродили, по каким горным рекам не сплавлялись… А на привалах обсуждали то общее, что было у нас: нашу профессию, перспективы работы. Это то, что нас объединяло больше всего.
Какое же это было замечательное время!
К концу четвёртого курса у нас образовалось две пары, чего, в общем-то, и следовало ожидать. Ребята поженились, но это нисколько не отдалило нас друг от друга.
А вот двое из нашей компании нашли свои «половинки» на стороне: Наташка привела в нашу компанию Илью, а Егор нашёл себе девушку по имени Арина.
Мы сначала с осторожностью приняли их в свою компанию, но постепенно они влились в наш дружный коллектив и стали своими.
Итак, к концу шестого курса у нас образовалось четыре семейные пары: шестеро из нас (это – мы) были медиками, один – юрист, Наташкин муж и один экономист – Арина, жена Егора.
Мы умудрились и на работу устроиться так, чтобы быть недалеко друг от друга: две семьи вообще остались в Москве, остальные – в близлежащих городах, так чтобы как можно чаще была возможность для встреч.
Жизнь шла своим чередом, у нас стали появляться дети, наша студенческая «семья» стала прирастать чуть ли не каждый год, что давало повод для встреч, причём обязательных, не терпящих отказов, разве что по очень уважительным причинам. Кроме дружеских отношений мы стали становиться ещё и кумовьями, крестили друг у друга детей, что стало ещё больше объединять нас.
Всё у нас было замечательно. Все наши встречи сопровождались шумом, смехом, шутками-прибаутками, воспоминаниями, мы строили планы и с удовольствием делились ими с друзьями, советовались, помогали друг другу – чем могли.
И вот спустя 4 года в наш дружный коллектив пришла первая беда: пропал Наташкин муж – Илья. Его работа была сопряжена с командировками. И вот однажды, возвращаясь из очередной командировки, до дома он так и не доехал.
Наташка забила тревогу, тревогу забили и в его адвокатской конторе. Было возбуждено уголовное дело. Илья был объявлен в розыск.
Шли недели, месяцы, гОды, а Илья так и не объявлялся. Наташка наша почернела. Всегда жизнерадостная, улыбчивая, весёлая, она превратилась в старушку. Стала немногословной, потерянной.
Мы, как могли, поддерживали её, пытались говорить с ней, но она, будто окаменела.
Даже Вероничка, их трёхлетняя дочь не могла растормошить её, не вызывала улыбку на её лице. Она как робот, ходила на работу, отводила дочку в садик, забирала её, выполняла по дому какие-то обязанности, но была будто не в себе.
А тут ещё и свекровь, мать Ильи, с которой они жили с самой свадьбы, не смогла пережить пропажу сына, сердце подвело. И Наталья осталась в квартире с дочкой одна. Мы страшно за неё переживали, постоянно звонили, приезжали, оставались с нею по мере возможности, собирались вместе, обсуждали, как и чем можем помочь и, наконец, пришли к выводу, что нужно для Наташки искать того, кто сможет ей заменить Илью.
После двух лет поисков Ильи «Дело» было закрыто, и Наталья осталась один на один со своим ожиданием мужа. Конечно же ждали и надеялись и мы, но с каждым годом этих надежд становилось всё меньше.
А наша Наташка, стала всё больше превращаться в старуху: сначала переоделась в какие-то серые одежды, потом – в коричневые, а затем и в чёрные…
Мы поняли, что она Илью «похоронила».
Прошло ещё пару лет, и постепенно она стала возвращаться к жизни: сняла свои чёрные одежды, сменила их на светлые, начала улыбаться и думать о будущем. Ну а тут и мы со своими предложениями: Наташ, тебе нужно думать о будущем, ты – молодая женщина… На что она резко нас обрывала: «Я верю, Илья найдётся!».
Мы усиленно стали искать для нашей Натальи кандидатов в мужья. Стали приглашать на наши «сборища» то одного, то другого, то кого-то из коллег, то из родственников или знакомых.
Она смеялась: «Вы что думаете, я не понимаю, что вы старательно мне подсовываете женихов? И не старайтесь! Эта тема закрыта для меня навсегда! У меня есть Вероничка – вот это и есть моя семья и никого мне больше не нужно».
Но вот однажды в нашей компании появился мужчина, случайный.
Мы с мужем пригласили его для ремонта окон.
Окна отремонтировал, а тут разговор зашёл за то, что нам сантехнику нужно бы поменять: дети «раскокали» раковину, да и в ванной трещины появились. Сергей, так звали нашего мастера, согласился и это сделать. Потом нужно было поменять замки, в общем, он стал у нас домашним мастером-выручалочкой.
А тут и у Наташки беда случилась: прорвало шланг, и пока она была на работе, затопило квартиру, полы вздулись, она – в шоке, ревёт. Мы, конечно, - у неё – успокаиваем. Я вспомнила про Сергея и говорю, сейчас, подожди, набираю его и спрашиваю, сможет ли помочь, на что тот тут же соглашается, быстренько приезжает и берётся устранить Наташкину «беду».
Потом , узнав, что он не женат, разведён, мы сообразили пригласить его на мой день рождения.
Постепенно он стал своим в нашей компании и, наконец-таки, обратил внимание на нашу Наталью.
Смотрим и она поглядывать на него стала. Стала прихорашиваться, улыбаться, помолодела на 10 лет.
В общем, поженили мы их. Спустя год сын у них родился. Наталья наша расцвела.
********
И, вдруг, звонок и Наташкин зарёванный голос: «Ребята, приезжайте… Я тут передачу смотрела…
Илья, Илья жив, приезжайте».
Мы, как угорелые, кто через полчаса, кто через полтора – у неё: что, как?
Наташка вся дрожит, трясёт её, губы трясутся, руки дрожат…
Рассказывает: глажу бельё, слушаю передачу «Жди меня» и вдруг говорят: «Посмотрите на этого мужчину, может, кто узнает его, четыре года назад он поступил из больницы в психиатрическое отделение города Перми, у него потеря памяти, он не помнит своего имени, не знает откуда родом, не помнит своих родственников…»
- Поднимаю глаза, смотрю на экран, а там мой Илья, я как закричу : «Илюша». На мне всё затряслось, я думала, с ума сойду, пока Вас дождусь. Что мне делать? Как Сергею об этом сказать?
Где и как искать Илью? Я поеду за ним»
Рыдает, в шоке и мы. Сидим, как пришибленные. Постепенно начинаем осознавать, что поисками Ильи придётся заниматься нам. Наташке куда: у неё на руках годовалый ребенок.
Так, предположим, находим, а дальше что? Куда его? Мать умерла. Наталья живёт в его квартире, значит, это и его квартира. А что с Сергеем? А как он на всё это посмотрит?
А Наталья, как безумная: «Найдите его, найдите, прошу Вас, я поеду за ним, я привезу его…»
«Наташ, а как же Сергей? А что с ним?...»
«Не знаю, не знаю! Илью нужно забирать. Его нужно спасать. В психушке. Его нельзя там оставлять, нельзя, понимаете?»
Понимаем! Но не понимаем, а что дальше…? Когда привезём, куда его?»
Досиделись до прихода Сергея. Увидел нас: «Что? Что случилось?»
Чуть ли не заикаясь, рассказываем.
Видим, побледнел, замолчал, задумался, а потом говорит: «Ну что ж, здесь нам места будет мало, придётся перебираться в мой загородный дом – будем ухаживать за ним, ведь это Вероничкин отец, куда ж его?»
Наташка молча бросилась ему на шею.
***********
Нашли мы Илью. Внешне это, конечно был он. Но это был человек, который совсем ничего не помнил, показали ему фотографию Натальи с Вероникой – сначала долго-долго смотрел, а потом произнёс: «Я, кажется, их где-то видел, кто это?».
Нас он тоже не узнал. Пытались рассказывать ему о нас – нет, ничего не помнит. Помнит только то, что было с ним в больнице, как его лечили, а потом привезли вот в этот дом, называть его стали Игорем. Из истории болезни узнали, что на вопрос, как его зовут, он упорно произносил только одну букву «И…И…И..», вот и решили, что он Игорь.
Впервые столкнувшись с такой ситуацией, мы представления не имели, что же нам делать с ним.
Позвонили Наталье с Сергеем. После некоторого размышления, последовал ответ «везите».
Процедура оформления документов была долгой.
Нас долго проверяли, кто мы, что мы, откуда, звонили нам на работу, в прокуратуру, поднимали дело о пропаже человека, пересылали его фото, сопоставляли, с нами беседовали, спрашивали о возможных приметах, мы перезванивали Наталье, она говорила о каких-то родинках, шрамах, проверяли их наличие, в общем, помучили нас изрядно, но всё-таки Илью нам отдали – под роспись, с указанием паспортных данных и всевозможных расписок.
В поезде пытались рассказывать Илье об его прежней жизни. Ничего не помнил.
Мы с ужасом думали о Наташке, о Сергее, об их дальнейшей жизни. Боялись за Наталью: как она всё это выдержит, ведь она так любила Илью. Что с нею будет? По силам ли ношу на себя берёт?
А если он всё вспомнит? Что с Сергеем будет? А дети? Ведь у них с Сергеем сын есть, да и Веронику он удочерил…
О, Господи! Поневоле вспомнишь Всевышнего, когда такое «кино» на твоих глазах разворачивается.
*******
Подъехали к калитке, звоним Наталье. Они выходят с Сергеем. Наблюдаем за реакцией Ильи. На Наталью не реагирует, только спрашивает нас: «Кто это?»
Отвечаем ему нашу версию, что придумали в поезде: «Это твоя сестра Наташа и её муж Сергей».
Наталья смотрит на нас с недоумением.
Показываем ей, мол «молчи, соглашайся пока на сестру».
Здоровается, приглашает в дом, а сама, видим, дрожит вся: «Бедная Наташка! И за что ей такие испытания?»
Мы-то сейчас разъедемся, а как они тут с ним будут? И что у него на уме? А у них двое детей.
Отзываю Сергея, говорю: «Вы хоть будьте осторожнее, кто его знает, что у него на уме. Поселите его в какой-нибудь дальней комнате, да сами закрывайтесь.»
********
Потянулись будни. Мы каждый день с Натальей на телефоне: «Ну как? Ну что?»
- Да никак. Просит рассказать о своей жизни, о детстве, о родителях. А что я могу? Я знаю самые крохи – что он или свекровь рассказывала. Выкручиваюсь как-то. Рассказываю, что был женат, развёлся, детей нет, что он был юристом, адвокатом, известным адвокатом.
Он схватился за голову, начал с остервенением её тереть, бить её кулаками и приговаривать: «Да что ж это я? Да что ж это такое, я ничего не помню?»
Я испугалась за него, подошла к нему, обхватила за голову, прижала к себе, а он, вдруг, затих, а потом отодвинул меня и так это пристально-пристально стал на меня смотреть, а потом, вдруг, говорит: «Я помню этот запах, запах твоего тела!».
Я перепугалась, но нашлась: «Ну, правильно, я же твоя сестра. Это замечательно, что к тебе возвращаются какие-то ощущения, со временем и память вернётся.»
Говорю ему об этом, а у самой внутри всё трясётся: «А, вдруг он сейчас вспомнит, что я никакая не сестра , а жена его. И что мне тогда делать?».
С детьми с удовольствием занимается, особенно, с Вероникой. Часто сажает её на руки и нюхает её волосы. Ребята, мне страшно!»
В общем, спокойная, размеренная, налаженная жизнь в их семье закончилась. Врачи, консультации с психологами, какое-то лечение, восстановление документов и желание Ильи где-то и как-то работать. А где и кем? Все эти проблемы легли на плечи Натальи и Сергея.
Мы переживали за Сергея: долго ли мужик вытерпит присутствие в доме предыдущего мужа его жены. Получается, что Наталья жена двух мужчин. И хотя по прошествии времени у неё в паспорте появился штамп «Разведена», а потом и другой: «Зарегистрирована…», но это всего лишь штампы, а по сути-то… она об обоих заботилась, как о своих мужьях, к обоим проявляя терпение и тёплое отношение.
Спустя какое-то время, звонок: «Ребята, Илья спрашивает, а есть ли у нас его детские фотографии, фотографии родителей. Что делать? Я пообещала ему, что мы повезём его в квартиру родителей, что всё там...
Прошу, кто-нибудь, приезжайте. Чтоб я не одна с ним ехала, чтоб кто-то с детьми остался, не хочу их туда тащить, ну а мы уже с Сергеем…
Ребята я так боюсь, что он меня узнает, что же будет?»
«Ну, Натаха, об этом раньше нужно было думать, а теперь – куда вывезет. Узнает, придётся всё рассказать, как есть».
Наталья с Ильёй и Сергеем уехали в их квартиру. А мы с ужасом думали о том, что там может произойти. Если ничего не вспомнит, то полбеды, а, вдруг, знакомая обстановка, родные стены, фотографии, вдруг, это всё всколыхнёт в нём… Ой, что будет, что будет?...
Ждали их возвращения с таким трепетом в душе, с такой тревогой….
Прошло часа три, видим, что Наташа возвращается только с Сергеем. В один голос: «А Илья где?»
«Попросил разрешения остаться в квартире, побыть там одному. Сначала долго осматривался, рассматривал фотографии, стены, всё, что на них висит, открывал ящички в серванте, заглядывал во все углы, слушал, что я ему рассказывала, а потом вот, вдруг, попросил…
Ну мы, конечно, согласились. Пошли, купили ему поесть, включили холодильник, рассказали, где что лежит – постельное, полотенца и прочее. Когда из магазина пришли, он сидел на диване, молча уставившись в одну точку. С одной стороны и страшно было его оставлять одного, а с другой …. В общем оставили. Душа, конечно не на месте. Но, что будет, то и будет. Слава Богу за телефон мы платили, не отключили, будем звонить, ну а завтра вечером поедем…»
На звонки Натальи : «Илья, ты как там? За тобой приезжать?» ответ: «Нет, если можно, я ещё здесь побуду».
Три дня он отказывался, чтобы за ним приехали.
Ехали – боялись, а вдруг он понял всё? А, вдруг, откажется уезжать из квартиры? А вдруг….?
Полгода, пока восстанавливались документы, пока искали ему работу, для семьи Наташи это время было большим испытанием: каждый день просыпались с вопросом: «А, вдруг вспомнит…?» Илья часто просил, чтоб его на несколько дней отвозили в квартиру родителей. Наталья наготавливала ему еды, стирала его одежду, наглаживала, и Сергей отвозил его туда со всем этим багажом.
Документы, устанавливающие его личность были готовы, и Сергей предложил Илье работу в его мастерской по ремонту машин: всё под присмотром будет. Автослесарь из него, конечно, был никакой, но человек старался и начал получать какую-никакую зарплату.
И, в конце концов, попросил разрешения жить постоянно в квартире своих родителей, где была восстановлена его прописка, и где он имел право официально проживать.
Наташа разрывалась на два дома: ездила в ту квартиру, убиралась там, готовила Илье еду, стирала, гладила его вещи. Она опять начала чахнуть, стареть на глазах. Мы не знали, что происходит с нею там, внутри её. Но чувствовали, что в отношениях с Сергеем у них появилась натянутость, напряжённость. Они перестали приезжать на дни рождений, всё реже и реже становилось наше общение.
Мы продолжали ездить к ним, звонить, интересоваться, но чувствовали, что это стало их утомлять.
Они жили в каком-то ожидании, только не понятно чего.
Как-то Наташа, оставив сына на соседку (дочка была в школе), побежала в квартиру Ильи, чтоб в очередной раз навести там порядок и обнаружила Илью дома, почти в бессознательном состоянии, у него был сильный жар. Она вызвала «скорую», позвонила Сергею, объяснила, почему Илья не на работе .
«Скорая» забрала Илью в больницу. Наташка, конечно же стала бегать и туда, носить бульончики, фрукты, одежду для переодевания.
Сергей скрипел зубами, но молчал, а когда Илью выписали, поставил перед нею ультиматум: всё, хватит, мы сделали всё, что могли: жильё у него есть, работа есть, деньги получает, пусть начинает думать, как жить самостоятельно, хватит бегать-прислужничать ему или… или у тебя вернулись чувства и ты хочешь быть с ним? Тогда уходи, живи с ним, но сына я тебе не отдам.
Наташкин звонок, наполненный слезами и рассказом об этом ультиматуме, нас шокировал.
Я осторожно, очень осторожно решилась спросить: «Наташа, а что чувствуешь ты? Чего ты хочешь? Как ты относишься к Илье?».
Её ответ шокировал меня не меньше, чем рассказ: «Я поняла, что люблю его, люблю по-прежнему. А ещё мне его очень жалко, я не могу оставить его в таком положении.»
- А Сергей? Ты его разлюбила?
- Что ты, его я тоже люблю, очень люблю, только… только я никак не могу понять, кого я люблю больше. Я хочу быть и с Ильёй и с Сергеем. Я не могу ни от кого из них отказываться.
- Наташка, ты с ума сошла? Ну о двоежёнстве, я слышала, а вот о двое- муже -стве? Слушай, давай, включай мозги, определяйся. Сергей прав: вы сделали для Ильи всё, что только можно, всё оставляй его в качестве просто друга, восстанавливай отношения в своей семье.
- Не могу! Не получится! Послушай, Светка, поклянись, что никому не расскажешь, поклянись, я больше не могу об этом молчать, я не знаю что мне делать.
Свет, ОН узнал меня. После больницы, после больницы узнал меня. Я пошла к нему, чтоб еду отнести, он был ещё на «больничном», мыла посуду, а он, вдруг, подошёл ко мне сзади, обнял меня и так тихо-тихо говорит: «Наташка! А ты, ведь не сестра мне, ты – моя жена, а Вероничка – моя дочка. Я вспомнил, я всё вспомнил, пока валялся в больнице в полубредовом состоянии. Наташка, я так по тебе соскучился, я так хочу, чтоб ты вернулась ко мне. Я понимаю, что у тебя теперь есть своя жизнь, у тебя есть Сергей, есть ваш общий сын, но я не смогу без тебя, вернись ко мне.
Он так меня обнимал, он так меня целовал, он был прежним, моим прежним Ильёй, и я не устояла, я БЫЛА с ним.
Я не знаю, что мне с этим делать. Я изменила Сергею, изменила с Ильёй. Но я их обоих считаю своими мужьями. Я хочу быть и с тем и с другим. Я не понимаю, я не знаю, как мне быть. Я и Сергею отдаюсь вся без остаточка, он даже посветлел последнее время, говорит: «УзнаЮ свою прежнюю Наталку».
Но только он на работу, я бегу к Илье и с ним я тоже сгораю от страсти и любви.
Из мастерской Сергея он ушёл, устроился в адвокатскую контору - помощником адвоката, хочет вспомнить свои профессиональные навыки и вернуться в профессию, Сергей одобрил это его решение. Но он представить себе не может, что его жена, не только ЕГО жена. Я – жена для них обоих. Я люблю их обоих, люблю одинаково и не хочу ни с тем, ни с другим расставаться….»
Я слушала исповедь Натальи, проглотив язык, я не знала, что ей сказать, я не знала, как реагировать на её признание, моя голова раскалывалась от мыслей, эмоций и страха, за неё, за Наташку.
Выговорившись, Наташка повторила свою просьбу: «Светочка! Ты же никому? Ты даёшь слово?
Я не знаю, что мне делать, но я как-то решу эту свою проблему. Как-то решу.»
*******
Вся эта история «разрулилась» сама собою.
Наташка, видимо со своими тревожными мыслями, возвращалась из магазина. Её сбила машина, насмерть. Так в нашу дружную, большую «семью» пришла очередная БЕДА
.
Вместе с нами, её друзьями, рядом с её гробом стояли оба её мужа, оба рыдали.
И только я одна знала, что до последних дней её она для них обоих была ЖЕНОЙ. Это было нашей тайной. Теперь эта тайна – только моя, и она уйдёт со мною, уйдёт туда, когда придёт и моё время уходить к своей подруге.
Жизнь рассудила всё по-своему, и поставила последнюю точку в этой, такой непростой истории, тяжёлую точку, трагическую, но, возможно, единственно верную.