Солнечный луч лениво прополз по серой бетонной стене девятиэтажного дома и заглянул в знакомое окно. Он привычно просочился сквозь грязное стекло и шмыгнул на большой круглый стол, стоящий в середине комнаты. Обычно, солнечный зайчик падал на край этого стола, прямо на масляное пятно на серой льняной скатерти, замирал, а затем, медленно перемещаясь влево, переползал на пол, залезая на старый обшарпанный диван в углу комнаты и, не доходя до покосившегося дубового шкафа, исчезал.
Но сегодня случилось нечто из ряда вон выходящее... На столе, на том самом месте, куда привык падать луч, появился толстый гранёный стакан. Стакан был заполнен прозрачной, дурно пахнущей жидкостью, а его дно прикрывало то самое жирное пятно на скатерти.
Луч, не успев ничего понять, ударился о спрессованное стекло, пробил толстую грань, провалился внутрь и…. захлебнулся! Он запаниковал, пробежался по кругу донышка и, исказившись, шмякнулся на стену, прямо на выцветшую ромашку на обоях. О-о-о, он первый раз в своей жизни попал в это незнакомое место. Он чувствовал себя первопроходцем! Луч после стакана стал странно возбуждён, нагл и бесцеремонен. Он расщепился на семь ярких цветов и радугой накрыл блеклый, видавший виды цветок.
- Пардон! – произнёс луч, гуляя по ромашке. – Вы очаровательны! Разрешите Вас поцеловать!
Ромашка обомлела. Её белые лепестки заиграли разноцветными красками. Она будто надела праздничное платье и расцвела!
- Пардон! – не дождавшись ответа, луч переместился на соседний цветок.
Первая ромашка «потухла», но «зажглась» её подружка.
- Вы очаровательны! – произнёс луч, прижимаясь ко второму цветку.
Вторая ромашка заулыбалась, распрямила свои нарисованные листочки и представила себя богато украшенной розой.
- Пардон! – луч оторвался от второй ромашки и переместился на следующую.
Две первых подружки опешили! Они не поняли, почему их так быстро бросили, они же такие красивые! Ромашки на обоях не успели насладиться ни ласками луча, ни своей красотой. Ревность и боль пронзили их. Но луч не обращал на это внимания…
Настала очередь третьего цветка. От солнечных объятий третья ромашка потеряла свою цветочную голову. Разноцветный мир затуманил её разум.
- Я люблю тебя! – прошептала она, пытаясь остановить луч на себе.
- А я люблю вас всех! Вы все прекрасны! – наглый луч отцепился и от третьего цветка и залез на пыльную картину на стене в тяжёлой золоченой раме.
На картине был изображён скучный осенний пейзаж: холодная река с каменистыми берегами, густой чёрный лес, уходящий вдаль, и хмурые тяжёлые облака, отражающиеся как в зеркале, в водяной глади.
Солнечный луч радугой соединил два берега реки, и поздняя осень, как по волшебству, превратилась в раннюю весну. Картина ожила…
- Останься! – воскликнула картина. – Я хочу, чтобы ты был со мной навсегда!
Луч ничего не ответил, лишь снова переполз на обои.
Он полз, а ромашки одна за другой зацветали и вяли, вспыхивали и гасли…. И у каждой, рождалась надежда на любовь, и у каждой, через минуту эта надежда умирала.
Вдруг, магия гранёного стакана закончилась. Луч выпрямился и как обычно плюхнулся на знакомый потёртый диван.
- Куда он делся? – зашептались ромашки.
Картина от горя почернела ещё больше:
- Зачем он приходил к нам? Зачем растревожил наши чувства?
- Ты помнишь, какая я была красивая? – спросила первая ромашка вторую.
- И я была красивая!
- Нет, я – красивее!
- Нет, я!!!
Если бы ромашки могли, они бы подрались между собой.
- Ну, чего разлёгся? – буркнул диван лучу. – Убирайся, ты своё чёрное дело сделал!
- Чёрное? – удивился луч. – Я украсил их серую жизнь… Я подарил им счастье!
Диван промолчал.
В комнате раздались шаги, и чья-то рука подхватила гранёный стакан. Плотная штора занавесила окно, и луч исчез.