8.Ю.В.01
Ранняя профориентация.
Жизнь по понятиям.
Три попытки стать военным.
В начале 80-х годов я жил на Камчатке, учился в школе №1. Наш славный город, знаменитый на весь образованный мир, уважающий только силу, имел много названий. Сейчас это Вилючинск, а тогда он назывался посёлок Приморский, а в паспорте в штампе прописки писалось просто: «Петропавловск-Камчатский-50».
У многих моих одноклассников отцы служили, были морскими офицерами. Красивая форма, почётная служба, хорошие жизненные перспективы – так рисовалась многим моим сверстникам их будущая судьба. А главное, служба на благо Родины. Мы все были патриоты и вполне ответственно осознавали, что без защиты с нашей стороны Родина обойтись не может.
Я не был исключением, хотел стать военным моряком. Служба старшего поколения проходила на наших глазах и мы отдавали себе отчёт о её реалиях. Реалии нас не пугали, скорее наоборот, позволяли лучше подготовиться к службе. Просто быть морским офицером никто не собирался. Каждый собирался освоить конкретную военную специальность.
Некоторых привлекал факультет кораблевождения. Будущие штурманы и капитаны представляли себе все тяготы занятия этих должностей. Но это их не смущало. А меня смущало, постановка судна к причалу, ориентация в открытом море, ответственность за всё происходящее на корабле – это были минусы этой профессии. Парковка корабля это совсем иное, чем парковка автомобиля. Последствия даже одной ошибки могли стоить очень дорого. GPS-навигаторов тогда не было, и я плохо себе представлял, как ориентироваться в открытом море, по звёздам и иным столь же странным вещам. Теоретически всё было ясно, но практическое исполнение вызывало у меня вопросы. Я бы от волнений сон потерял, это точно. А оно мне надо?
Подводная лодка вещь, конечно, хорошая, но служба там имела определённую специфику. Я был готов служить на подводной лодке какое-то время. Но не всю карьеру. Поэтому ВМУПП (военно-морское училище подводного плавания) сразу отпадал. Тем более, что известная пословица тех времён гласила: «Будь ты глуп, будь ты туп, всё равно поступишь в ВМУПП». А оканчивать ВУЗ с такой репутацией не хотелось.
Мне нравилось, как служили начальник Политотдела нашего гарнизона, другие знакомые политработники и Капитан 2 ранга Толя. Особенно хорошо служил Толя, но как достичь такого уровня служения Родине я плохо представлял. Работа его была секретной, он что-то там делал с блоками, отвечающими за управление баллистических ракет. Вроде бы паял что-то или контролировал состояние. Заодно Толя всем знакомым ремонтировал телевизоры и иную радиоаппаратуру. Самое прекрасное было то, что даже начальник его не знал точно детали его деятельности, не имел право заходить в его бункер под землёй. И подчинённых у него не было. А не иметь подчинённых – это высший уровень службы. Спишь тогда спокойно, ничего они тебе плохого не сделают, отвечаешь только за себя. Образование у Толи было смешанное. Сначала он учился на механико-математическом факультете Ленинградского университета, а после четвёртого курса пошёл в Академию им.Можайского. А после академии и должность, и почёт, и отсутствие подчинённых. Просто мечта! Ещё Толя был жизнерадостным и в отличной физической форме. Он много занимался физическими нагрузками в своём бункере. Сидел на поперечном шпагате и ходить мог на руках очень долго. Как он говорил, делать нечего, вот и тренируется постоянно. Мечта, а не служба. Но я был не уверен, что мне так же повезёт. Но запомнил его тернистый путь. На всякий случай.
С политработниками было всё проще и яснее. Работа хорошая, отвечаешь за политическую подготовку состава вверенного тебе подразделения. А за военную подготовку пусть командир отвечает. И состояние техники тебя мало волнует. Но ты, в силу надобности, можешь совать свой нос во все дела. И везде указывать, что кому делать. Для повышения морального духа, конечно. Я проверял «Ленинские комнаты» во многих частях. Всегда в прекрасном состоянии. Место работы вполне достойное. Да и историческое прошлое хорошее – комиссары, политруки. Сам Леонид Ильич Брежнев прошёл этим тернистым путём, перспективно. И учебные заведения, готовившие эти ценные морские кадры, находились в хороших местах - Киев и Львов. Мне больше Киевское политучилище нравилось. А такие глупости, как Новосибирское политучилище, я даже и не рассматривал. И конкурс был гигантский в эти самые политучилища, так что поступить было почётно.
Были, конечно, и минусы, не очень-то любили представителей этой военной профессии на флоте. Но политработник не жена, что бы его любить! Зато мало кто хотел связываться с этими людьми и лезть лишний раз без дела общаться. Ещё меня тревожили неуставные отношения. Но с ними боролись все вместе, и командиры и политработники. И кто больше ещё за эти временные отклонения в поведении советских матросов несёт ответственность, ещё надо было доказать. Моё мнение было, вполне обоснованное, что несёт больше всего ответственность семья и школа. Основы этих самых неуставных отношений закладывались именно там. А политработники же боролись против них изо всех сил.
Особый отдел, как место работы, я не рассматривал. Наш главный городской особист вообще мне ничего про свою службу не рассказывал, хотя общались порой. Только так внимательно поглядывал на меня, я с дочкой его был в хороших дружеских отношениях. А нет информации, трудно осуществлять профориентацию. Тем более, что их даже опасались больше, чем политотдел, так что на любовь всеобщую там тоже было трудно рассчитывать.
Но получить направление для сдачи экзаменов в политучилище мне так и не удалось, на то были различные причины. Пришлось поступить на Механико-математический факультет Новосибирского университета. Славная карьера Толи прельщала меня. А НГУ исправно посылал желающих студентов по линии военной кафедры в «Можайку». И я туда стремился.
Правда, уже на первом курсе университета, я узнал ещё об одной прекрасной воинской специальности. Военная прокуратура! Мечта просто, с виду военный, а подчиняешься главному военному прокурору. Вообще отдельно ото всех служб военная прокуратура существовала. Бояться, уважают, и главное, военные контролировать твою деятельность совсем не могут. Двойная служба одновременно, и в армии, и в прокуратуре, двойные звания. Очень хорошая воинская специальность.
Но я двигался последовательно. Не получилось с политической работой, получится с научно-практической в «Можайке»! Но мне не дали поступать в Академию им. Можайского. Я, окончивший военную кафедру НГУ, даже не стал офицером, так случилось в те годы, так мне повезло с изменениями в законодательстве. И тогда я решил стать военным прокурором, сделал третью попытку стать военным. Казалось, ничто не могло меня остановить в стремлении служить Родине, моему Советскому Союзу! Поступил на юридический факультет, путь службы военного прокурора был мне абсолютно ясен, и я встал на этот путь.
Но судьба играет с нами порой в забавные игры. Советского Союза не стало. А служить той новой России, попиравшей мои представления о Родине, патриотизме и вообще основах жизни, я уже не желал.
Превратиться из политработника в попа – увольте. Из ценного научного сотрудника после «Можайки» в нищего военного – не ко мне. Из грозного военного прокурора в никому не нужную, особенно не нужную тому государству, фигуру – глупо.
Так что ранняя профориентация, конечно полезна. Но абсолютно нет никаких гарантий, что от этого есть толк. Но я безмерно уважаю тех моих сверстников, что сразу же после школы поступили в военные училища. Им было ещё тяжелее переживать происходившие коренные изменения в стране уже дав присягу, чем мне. Родина, по моему понятию, давала военному всё необходимое. А взамен военный готов был отдать за неё жизнь. Честно и просто жить по понятиям. И они очень хорошо закладывались в нашем посёлке, на всю жизнь. А в девяностые годы наступил беспредел, все понятия были порушены. Вместе со страной.