предыдущее - http://www.proza.ru/2018/01/18/1261
Я выдернул фен из розетки, поерошил подсушенные волосы перед зеркалом, проверил, всё ли на мне застёгнуто.
Напряжение меня отпустило, и я ещё чувствовал лёгкую эйфорию. И одновременно смутную досаду, что не сдержался, повёл себя по-мальчишески, почти по-дурацки.
А она… она, как всегда, была на высоте, она, как всегда, прекрасна и безупречна…
Я запер номер на ключ, сунул ключ в карман, спустился на первый этаж. В холле ничего не изменилось за время моего отсутствия: так же звучала музыка, так же обступали Романа с его аппаратурой местные девочки, так же центр занимали немногочисленные пары, всё было по-прежнему.
Вероника и Чезаре танцевали вальс-бостон. Я облокотился на перила и стал смотреть.
Чезаре отлично движется. Отточенно и легко. Он мягкий и уютный. В нём много юмора, игривой галантности, и почти нет властной, роковой страсти, свойственной латиноамериканцам. Интересно, а во мне она есть? Вероника говорила что-то про видео. Надо хоть посмотреть по-людски, что они там наснимали...
Чезаре держит свою даму легко и галантно, они красивая пара. Впрочем, с Вероникой всегда получается красивая пара. Она умеет придать блеск любому партнёру.
Она видит меня снизу, кивает с улыбкой, и её лицо тут же скрывается за чужими плечами и спинами.
А я думаю: как всё-таки взрослая женщина отличается от юных девчонок, для которых секс – ещё сногсшибательное открытие и сногсшибательное событие, которое нужно отдельно переживать, придавать значение, обсуждать, может быть, даже записывать… Для взрослой женщины это просто часть жизни, чаще всего приятная и привычная…
Через две минуты она взбегает по ступенькам ко мне - наши взгляды на миг встречаются, в них отсвет прошедшего чувства, недавней близости, недавней нежности, и так хочется прикоснуться к ней вслед за этим взглядом - это так естественно и правильно: обнять её, приласкать, прижать умилительно к груди... Но я наступаю на все свои нежные чувства, с трудом отвожу от неё взгляд и смотрю на толпу.
- Ну, и как? Тебя тут не хватились? – изо всех сил небрежно интересуюсь я.
Она качает головой, её больше интересует, как вальсирует Чезаре, она внимательно смотрит на танцующие пары.
- Посмотри, как здорово! - говорит она искренне, оборачивая ко мне оживлённое лицо. - Какой он молодец, правда? Слушай, я так им с Констанцией благодарна за то, что они прилетели сюда со мной. Они мне столько помогали и так поддерживали, так вдохновляли... Вообще, это удивительно, но всё пока получается у нас. Весь этот первый этап. Я даже не ожидала...
- Ты молодец, – говорю я абстрактно.
Она, действительно, молодец: за такой короткий срок подготовила и провела быстрый кастинг и при этом ещё и устроила танцевальные вечера для отдыхающих… Все довольны и счастливы.
- Молодец, - повторяю я эпически. - Всё успеваешь... Я рад за тебя, всё у тебя получается...
Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня. И конечно, чувствует моё настроение.
- А как там наш парень номер три? – спрашивает она, заглядывая мне в глаза. – Что-то он загрустил… или мне так кажется?
- Парень номер три... - я невесело усмехаюсь. - Как я понимаю, этот парень потерял все свои шансы.
- Потерял? Почему же потерял? – она улыбается.
- Потому что идиот, - говорю я с досадой. Я даже не понижаю голоса: вокруг нас никого, мы одни на галерее, а музыка глушит все возможные звуки, можно спокойно говорить во весь голос. – Во-первых, он испортил красивый бюстгальтер…
- И, между прочим, - подхватывает Вероника многозначительно, - не простой, а сшитый на заказ.
Она прикрывает глаза рукой и тихо смеётся. Мне становится ещё досаднее.
- Я тебе новый куплю, - говорю я сердито. – Завтра же.
- Нет, не купишь, - говорит она сквозь смех и машет рукой, – в ваших магазинах даже приблизительного не найдётся...
- Значит, поедем в другие магазины, - упрямо говорю я.
- Чес… - она поворачивается ко мне. - Ты что, из-за этого расстроился? Перестань! У меня хороший мастер, починит он эту застёжку…
- Я сам починю! - говорю я сердито.
- Ну, не валяй дурака… - просит она.
- Я именно всё время и чувствую себя дураком с тобой, – с досадой признаюсь я.
- А раньше? – она смотрит пытливо.
- И раньше тоже. В том-то и дело, что ничего не изменилось. Всё ужасно по-дурацки, - бурчу я недовольно. - Прости меня…
- За что?
- Налетел на тебя, как идиот…как голодный койот...
Она подпирает подбородок рукой, брови у неё поднимаются, она смотрит на меня, глаза её смеются. Кажется, всё это её ужасно забавляет, и я насупливаюсь ещё больше.
- Это всё? - спрашивает она кротко. - Ты на всё пожаловался? Или ещё что-то есть?
Я молчу, старательно разглядываю лепнину на потолке. Шестнадцатилетнее чувство далеко не во всех отношениях радостное и приятное. Иногда оно совершенно идиотское. Не хватало мне ещё сейчас начать долбить носком ботинка по кованой решётке ограждения, словно в коридоре школы перед дежурным учителем... Я тяжело вздыхаю, опускаю голову и долблю носком ботинка по деревянному плинтусу – всё-таки по деревяшке не так травмирующе для хорошей обуви…
Она молчит, потом, не сводя с меня глаз, кладёт свою руку на мою, одновременно касанием своей золотистой босоножки останавливает мой беспокойный ботинок, мне становится немного легче. Я оставляю в покое плинтус и тупо разглядываю по периметру все углы холла: угол с пальмой, угол с Романом и аппаратурой, угол с альпийской горкой... угол с аквариумами... какое-то знакомое лицо мелькает вдруг в этой веренице мельканий, я пропускаю всё мимо...
- Ну, так как? – говорит Вероника терпеливо. - Мы будем ещё терзаться? Или уже можно жить дальше?
Я не могу удержаться и усмехаюсь. Накрываю её руку своей. И думаю: она - единственная женщина, которая знает ко мне все подходы и умеет управлять мной идеально правильно. И вот как мне жить без этого?.. И как я жил без этого? Но ведь как-то жил…
- В общем, если тебе хочется комплиментов, - говорит она почти серьёзно, - мы потом с тобой обсудим твой налёт. И твой голодный койот... Но я вообще-то другое пришла тебе сказать. Я хотела у тебя спросить. Чес… ты ещё не передумал подарить мне свой день?
- Да я-то готов подарить тебе все свои дни, – говорю я искренне. - Но толку-то что…
- В общем… - она задумывается, потом вздыхает. – Ты знаешь… я честно скажу: с тобой всё вышло совершенно не так, как мне представлялось. Не так, как я предполагала. Я думала, что всё будет по-другому. А вышло всё не так.
- Плохо вышло? - спрашиваю я, и что-то во мне обрывается.
- Нет, не плохо, - говорит она. - Просто не так, как я думала. И не так, как надо было. Но вышло вот так. Поэтому… пусть будет так, как ты хочешь. Я думаю, ты прав – надо подарить друг другу один день. В общем, я завтра утром провожу ребят на самолёт и вернусь. И буду с тобой. С вами тремя, - она улыбается.
- Со всеми тремя? - улыбаюсь и я.
- Да, со всеми тремя. Чтобы никого не обижать. Договорились?
Я молча киваю.
- Где ты собрался сегодня ночевать?
- А где ты хочешь, чтобы я ночевал?
Она так долго молчит, глядя на танцующих, что я начинаю думать, что она забыла про мой вопрос и занялась своими мыслями. Но она поворачивается ко мне, у неё задумчивое лицо.
- Ну, как тебе сказать, - говорит она очень серьёзно, - даже не знаю... Понимаешь… у меня здесь всё-таки не очень много белья с собой… А мне ещё несколько дней жить в Москве…
Она некоторое время смотрит на меня всё так же очень серьёзно, потом не выдерживает и начинает хохотать. Я смотрю на её смеющееся лицо, внутри у меня смягчается, она всё хохочет, но я уже, похоже, отошёл от своего закаменевшего идиотизма и тоже не выдерживаю и смеюсь…
Она шутливо стучит ладонью по моей груди.
- Ну, всё, друг мой, я побежала к своим. А ты делай, как сам знаешь. Ты большой мальчик, и ты любишь решать сам. Вот и решай. Хорошо?
- Да, - говорю я. – Но я тебе точно не надоем?
- Нет, - она улыбается. - Ты мне точно не надоешь. Мне хорошо с тобой. Правда. Но сейчас я должна работать. Просто вот сейчас не мешай мне, часов до одиннадцати, ладно? Договорились?
- Да, - говорю я. - Я тогда позабочусь о романтическом ужине.
- Заботься, - говорит она легко. - Только не забудь, что я сладостей не ем.
Она машет мне рукой и спускается вниз. Сверху я вижу, как к ней подходит Констанция с камерой, они усаживаются вдвоём на диван и голова к голове погружаются в просмотр.
А я остаюсь один и облегчённо вздыхаю. Во мне тоже словно ломаются какие-то тугие застёжки. Что-то во мне расправляется, разглаживается, и я уже по-другому смотрю на мир, и мир уже по-другому окружает меня, мир заметно вокруг добреет, теплеет, и я уже другими глазами, осознанно вижу, как из-под светящейся аквариумной стенки машут мне приветливой рукой. Там, в укромном отдалении, наособицу сидит в инвалидном кресле женщина с седыми волосами. И она явно хочет, чтобы я подошёл: показывает мне на свободное место рядом с собой.
Я отлепляюсь от перил, спускаюсь вниз и аккуратно пробираюсь через народные массы к аквариумам.
Интересности продолжаются.
продолжение следует - http://www.proza.ru/2018/02/01/1017