Палата № … не помню.
Вечер. Второй день льет дождь, погода решила устроить «генеральную уборку» - осеннюю поливочную, хотя еще август. Тучи заполонили небо сплошной массивной эскадрой и поливают холодными струями, попавшее под свой прицел пространство. Под ногами сыро, вода цвета асфальта отражает блестящие витрины модных магазинов и неоновых реклам. Из-под колес, проезжающих мимо авто, поднимается веером фонтан грязных брызг. Когда этот дождь кончится? Но Лира любит такую погоду. Не жарко, можно о многом подумать, привести свои мысли в более спокойное течение, которое ничем не раздражает, и может появиться отличная идея. Итак, идея! Но идея не появляется, а правая нога соскальзывает в решетку ливневой канавы, и хрясь … каблука нет. Лира в шоке, припоминается тут же фраза из «Бриллиантовой руки» - «и брюки превращаются, и брюки превращаются в оригинальные … », не договорив, Лира падает на проезжую часть. Визг тормозов… и она глаза в «глаза» перед белым … «мустангом»?… нет… автомобилем.
Очнулась в белой просторной палате, так, значит, не было никакого белого авто. Так, а как же она очутилась в этом храме врачебного искусства? О, пожалуй, сейчас набегут «эскулапы» в белых халатах оттачивать на ней свое это, как его, мастерство врачевания. Надо сматываться, подумала Лира, отбрасывая одеяло легким взмахом правой руки… и … Опаньки, гипс, а что это с ее ногой? В дверях палаты вдруг образовался такой белохалатник: «Нет, не вставайте, у вас перелом правой лодыжки!» «Приговор» озвучен и, побег отменяется. Позвонила Светке, коллеге из отдела, сказала, что на работу могут не ждать, «шла, упала, очнулась, гипс», словом как в кино. Светка смеется никак не может понять, что гипс по настоящему, без дураков, она в седьмой хирургической. Вдруг, недотепа понимает, что с Лирой беда, и начинает в трубку канючить, не надо ли чего той для поправки здоровья. А той, как оказалось, ничего не надо, лишь бы ее на работе не искал «вечный двигатель», т.е. их начальник В.Д. Квасов. Прозванный так за невероятно огромный энергетический потенциал, благодаря которому, по его мнению, еще не смыло весь их отдел потоком расхлябанности и лени. Коллеги из соседнего отдела звали В.Д. иначе, мистером «Вечный дрыгатель», за нервное подрыгивание левой ногой. Наверное, от постоянного перенапряжения, от-т-т зайчик - «энерджайзер» наш неугомонный. Светка пообещала, что передаст В.Д. о пребывании Лиры в больнице, ну и как водится, пожелала скорейшего выздоровления. От внезапного появления в палате еще нескольких «белых халатов» у Лиры в глазах что-то поплыло, и она выронила телефон из руки, не успев ничего ответить коллеге. Группа «беленьких» плавно подплыла к койке Лиры и начала разглядывать ногу в белом панцире. У нее закружилась голова и немного начало подташнивать. Главный из них, судя по его, более громкому и властному голосу и его широким плечам, напоминал «Апполона». Другой пониже, пусть будет «Эскулап», тот, по диагнозу которого, побег пришлось отменить, но тоже крепкий, постоянно кивал в знак согласия с доводами своего начальника. Шествие замыкали «Гигиена» и «Панацея», как поняла Лира – медсестры. «Панацея» записывала назначения «Апполона», а «Гигиена» расставляла на тумбочке какие-то лекарства, из разреза ее халатика на Лиру уставилось пышное декольте, которое поедал блудливыми глазами «кот Апполон». До конца осмотра Лира не проронила ни слова, язык присох к нёбу. Когда они удалились, она смогла вдохнуть больничного воздуха полной грудью и тошнота отступила.
Нащупав под кроватью телефон, Лира набрала «Малыш 2», гудки были короткими, сынок явно не ждал ее «вечерней поверки». «Малыш 1» отозвался, она пропела ему слова доктора «перелом лодыжки, отек, боль из-за смещения костных отломков». Услышав такое, старший Малыш пообещал быть у матери в больничке на следующий день при утреннем посещении, надо так понимать с 10 до 11. Какой длинный вечер. Заняться нечем, в палате одна, читать нечего, телека нет. И идей тоже нет. Скука. За окном шумит пожелтевшая рябина, ее пожухлые листья отбивают на стеклах ветреный замысловатый ритм, который напомнил Лире один сюжет из ее давнишней жизни.
Случай на даче.
Засыпали под непрерывную канонаду раскатов грома. На даче Лира и сорванцы, муж поехать на дачу не смог – дел у него, видите ли, невпроворот, а у нее, значит, времени хоть отбавляй. Но Лира дачку любила. Так вот, дача дрожит от ударов грома, за стеной шуршит шиповник и создается впечатление, что со всех сторон дачу обступили разбойники и вот уже сейчас ворвутся внутрь и расправятся с ее обитателями. Наверное, дачку надо поставить в кавычки, так как это ни что-нибудь, а целая четырехстенная летняя избушка без печки на восьми сотках плантации садоводческого общества «Ракета». «Дачка» не только любимое место пребывания Лиры в свободные от работы дни, но и любимое свекровино детище под серьезным названием «фазенда». «Фазенда» в эту ночь была без «Дона Карлоса». Вот еще один раскат грома и Лирино сердце сжимается от жуткого страха, у нее было ощущение, что разгневанный ветер вот-вот сорвет «дачку» с обработанного участка и унесет вместе с содержимым в дальние страны. Только в отличие от Элли из «изумрудного города» Лира была не с песиком, а с малышами. Старшенький спал на раскладушке, а младшенький, ему было тогда всего четыре годика, с мамой Лирой на диване. Когда гром успокоился и ветер затих, вероятно, от бессилия, что не мог расправиться с «дачкой», все уснули. Посреди ночи, страшный вопль разбудил ее: «А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а». Не смея пошелохнуться и открыть глаза, страх сковал все ее тело, Лира лежала, и как ей казалось, не дышала. В мановение ока, страх нарисовал в ее мозгу потрясающую картину: разбойник с топором в руке посреди дачи, ноздри раздуваются и … Лира пересилила себя, метнулась к выключателю, щелчок, и вспышка яркого света от одинокой потолочной лампочки выхватила из ночного мрака ее представления совсем иную картину. Младшенький сидит на диване, и круглыми от ужаса глазами вращает по комнате в поиске кричащего, а раскладушка перевернута и старшенького нигде нет. Раскладушка зашевелилась, и откуда-то снизу донесся плачущий голос старшенького: « Я ослеп!» Ну, правильно раскладушка на нем, а он под раскладушкой, какое же может быть зрение?! Полночи смеялись, на следующий день проснулись к обеду. Ха-ха-ха, до сих пор смешно.
………………………………………………………………………………………………………………
Улыбается, вспоминая эти события, и потихоньку засыпает под шорох осенних листьев за окном.
«Белый мустанг».
Наутро в палату подселили еще горемыку-калеку со сломанным плечом. Женщина, оказалась на редкость словоохотливая, рассказала все свое злосчастное приключение. Муж, говорит, гонялся за ней пьяный со сковородой подгоревшей гречки, так ей пришлось сигануть в кухонное окно, благо второй этаж, невысоко. И подъездный козырек принял необъятное тело прыгальщицы в свои бетонные объятия. Дверь в палату отворилась и вошедшая «Гигиена» улыбнулась Лире приятным оскалом Colgatовской телерекламы, проплыла мимо белохалатной каравеллой, покачивая «кормой» и пышным бюстом, поставила предписанное Апполоном назначение на ее тумбочку, а новой пациентке промурлыкала: «А вас сначала доктор осмотрит!». И покинула палатные «территориальные воды». Подселенную горе-прыгальщицу звали Настасьей, когда за медсестричкой закрылась дверь, она заскрипела на кровати всей своей мощной комплекцией и пролепетала писклявым голосом: «Ух ты какая?». Потом Настасья еще что-то рассказывала о своей нелегкой, полной приключений, семейной жизни. Лира слушала ее в пол уха и смотрела в окно. Сквозь рябиновую красноту ягод и сникших, готовых уже опасть, листьев хорошо просматривался больничный двор. К приемному покою подъехал белый … «мустанг». Лира не разбиралась в марках автомобилей, но ей показалось, что припаркованный автомобиль – это вчерашний виновник ее падения и пребывания в этом заведении.
Утренний обход больных докторами был проделан с молниеносной быстротой. Настасье тоже достались какие-то пилюли. И Лире можно было спокойно предаваться своим мыслям о происшедшем с нею событии. Как так могло получиться с нею? Это все туфли виноваты. Делают обувь наспех, берут количеством, а не качеством. Вот бы на этих делальщиков нашего «вечного двигателя» напустить, он бы им устроил «райскую жизнь», начисто бы забыли о своих безнравственных планах по опустошению карманов добропорядочных граждан. И ее нога, наверное, сейчас была бы в полном порядке. Прервав поток ее мыслей, в палату вошел Старшенький с полным пакетом вкусностей. Лира даже подпрыгнула на кровати, но больная нога тут же вернула ее в исходное положение. «Всем здрасте. Привет, маман, как ты тут отлыниваешь от работы?! Круто, вот бы мне так» - дитятко прошмыгнул к ее кровати и уселся рядом на стуле. Лира была рада приходу Малыша, он ей рассказывал о своей работе, о том, что дома все в полном ажуре, и что пусть ждет гостей, Мышака с Микошой к ней нагрянут в ближайшее время. Он, так сказать, оповестил всех о мамином пребывании в больничке. Она смотрела на него и думала, какой же он уже большой, ее Малыш. По крайней мере, ей так хотелось думать. Поглядывая на часы, Малыш стал извиняться, что пора уже бежать, на работе отпросился на пол часика, а прогулял уже сорок пять минут. Лира отпустила его, но просила принести ей, что ли хоть, планшет, заняться совсем нечем, да и костыли ей бы не помешали.
Пятнадцать минут спустя, после ухода Малыша, в дверь постучали, и на пороге нарисовался, ни дать ни взять, джентльмен… Лет пятидесяти, с приятным бронзовым загаром, в сером костюме с атласным отливом и букетом красных гвоздик в руках. «Неужели, Настасьин муженек» - промелькнуло у Лиры в голове. Этот возникший в дверях образ никак не соответствовал рассказу сопалатницы о ее супруге. Но кто знает, что у них за мылодрамма со сковородкой, может быть, они так разнообразят свою одинокую бездетную жизнь. Но джентльмен направился прямо к кровати Лиры и вручил ей букет цветов. И стал извиняться за вчерашний поступок, что он, ну, никак не мог ее сбить, это она ему под колеса сама прыгнула. Лира начала дико озираться и натягивать одеяло на подбородок, чтобы не видно было больничной выцветшей ночнушки. Когда смысл его слов полностью докатился до ее сознания, она очнулась и ответила язвительно щеголеватому посетителю, что никуда она не бросалась, и что этому джентльмену нужно лучше смотреть на дорогу, а не сбивать мирных граждан. Он виновато улыбнулся, но противоречить Лире не стал, пообещав вернуться, скрылся из палаты. «Карлсон из Ялты вернулся» - прошипела Лира. Настасья быстро среагировала: «Че, твой что ли, из Ялты вернулся? А, почему Карлсон? Красавец как с обложки глянца, ну в смысле костюма. А ты зачем с ним так жестко? На самом деле он же тебя не сбивал? Да? И разговаривала ты с ним как с чужим, странная ты Лирка». Лирка и в самом деле была очень странная, и Настасью она разубеждать не стала. Дон Карлос улетел, а Карлсон прилетел, вот они перипетии Лиркиной судьбы.
Амбулаторное лечение.
Через день Лира упросила «Апполона» отпустить ее долечиваться на дому. Тот выслушал ее замечания по поводу полного несоответствия условий больничной жизни Лириному характеру и… отпустил. Выписал долечиваться домой под полную ее ответственность, так как отек еще не спал и требуется очень внимательное отношение к своему здоровью. «Будет хуже, милости просим назад» - напутствовал добрый доктор. Лира кивала, обещала и отправилась домой на такси, Малыши в этот день никак не могли сопровождать ее, на работе у них аврал. До такси Лира прошествовала, ловко перебирая костылями, Настасья взяла на себя роль провожатой и помогла ей донести здоровой рукой пожитки.
«Ух ты, вот это я поспала» - мысленно поворчала на себя Лира, косясь на часы, которые показывали «добрый вечер соня». Она вскочила на одну ногу и запрыгала по квартире, разбирая и раскладывая привезенный с больнички «багаж». Запустила стиралку, врубила музон на полную громкость, пусть и соседи побалдеют, классика никому еще не мешала. Приготовила ужин, скоро Малыши придут с работы, пусть полакомятся пока я дома.
После вкусного ужина и научных излияний по поводу ее состояния здоровья, разошлись по своим комнатам, у каждого свои интересы. Наверное, так и должно быть, не у всех же ежевечерний семейный просмотр очередного телесериала или чтение по ролям нового бестселлера. Вот и у них не как у всех. Посещение подругами болящей отложили до пятницы, раз уж Лирка дома, то в пятницу после работы самое оно. По телефону подруги договорились о предстоящих посиделках, и Лира хотела уже принять горизонтальное положение и что-нибудь почитать, как опять запел телефон. «Кто бы это мог быть?» - недовольная Лира отжала кнопку вызова и услышала приятный мужской голос. «Лира, это я, вы, наверное, меня не узнали. На днях в больнице я повел себя как полный болван и забыл вам представиться. Меня зовут Василий» - Лира намеревалась положить трубку и этим действием как бы раз и навсегда покончить с этим странным и крайне неприятным для нее знакомством, но удержалась, любопытство взяло верх. Где он достал номер ее телефона? Это она и произнесла в трубку. Василий замялся и извиняющимся тоном пролепетал: «Извините Лира, тогда на мокрой дороге вы лежали без сознания в болевом шоке, как тогда выразился врач. Так вот, содержимое вашей сумочки - блокнот и телефон, рассказали о вас все». Лира кипела от ярости: «значит, пока я лежала на мокрой дороге, этот так называемый джентльмен самым наглым образом шарил по ее сумке, ну погоди же…». А в трубку брякнула: «Чем могу быть вам полезной?». Когда оборот событий принимал для нее какой-то непонятный характер, Лира принимала образ хронического флегматика, начинала растягивать слова и старалась изо всех сил показать крайнее безразличие к предмету разговора. Он понял по ее тону, что что-то пошло не так и уже более настойчиво попросил ее о встрече, Лира ответила отказом. Но его уверенные слова, усиление голоса – все это, заронило в ее душе слабое беспокойство, и она уже пожалела о том, что так невежливо отказала ему во встрече. Правильно ли она сделала?
Пятничные посиделки с Мышакой и Микошей прошли на ура. Припасенная бутылочка коньяку оченно в этом посодействовала. К концу мероприятия, под скрипку Ванессы Мэй, подруги отбивали на Лиркином гипсе чайными ложками душевную мелодию, и гипс, кстати, местами отбили тоже. Ничего страшного, в понедельник на перевязку, подправят.
На море.
Месяц до снятия гипса тянулся медленно. Нога под ним чесалась невыносимо. Лире пришлось почесывать больную ногу вязальной спицей. Ах, какое это неизъяснимое наслаждение, только остановиться трудно. Итак, лечение закончено, гипс снят, и Лира может приступить к работе. На работу не хотелось, очередной отпуск был очень кстати. Лира для окончательной реабилитации своего здоровья поехала в Крым. Колеса стучали, поезд двигался с заданной скоростью и все дальше и дальше увозил ее из родного города. Она ехала и повторяла: «Николаевка. Никола-Евка. Нико-Лаевка» - странные все-таки эти слова. Но разбор слов по частям любила, хотя большого смысла в этом разборе не было, так просто, для забавы, как и это название поселка на берегу моря «Ни-ко-ла-ев-ка». В Симферополе на вокзале, свои услуги по извозу Лиры с багажом до моря с заселением в «апартаменты» по сходной цене, предложил частный таксист. Почти, не торгуясь, она согласилась. Вот и море. Ласковый плеск прибоя доносился с берега. «Апартаменты» оказались небольшой комнатой на старой спасательной станции, где половина помещений теперь сдавались приезжим отдыхающим. Душ на втором этаже, кухня на первом этаже, удобства в номере. «Люкс» - про себя подумала Лира и побежала вниз по лестнице к морю. На половине лестницы свободная площадка. С левой и с правой стороны от лестницы стоят диковинные постройки типа «туземных шалашиков», в одной из которых, наверное, «туземцы»: мужчина и женщина умащивают друг друга, надо полагать, благовониями с единственной, конечно же, целью – друг друга нюхать. А вот и пляж, народ греет на солнце свои телеса. Лежаки и кресла, все к удовольствию загорающих. У нас сентябрь полноценный осенний месяц, а тут еще лето в разгаре. И солнце такое теплое. Лира жмурится от ярких солнечных лучей и бросается в воду. О, море! Ничто так ни грели этот год романтическую душу Лиры, как постоянные мечты об этом теплом ласковом море и мысленные представления себя купающейся в нем. Она плывет и чему-то про себя улыбается. Немного утолив жажду, выходит на берег и чувствует себя почти счастливой. Ох уж это почти. Напротив нее встал внушительной комплекции человек и перекрыл доступ солнца к Лириному телу. «Эй, милейший, отойдите, пожалуйста, вы мне мешаете загорать» - пролепетала Лира, поднимаясь с лежака, собираясь отогнать странного типа. «Ой, Василий, вы тут какими судьбами?» - Василий стоял, и нисколько не стесняясь, рассматривал Лиру в купальнике. Он улыбался, его уверенный взгляд и весь его облик говорил о том, что он доволен своим внешним видом, и, вообще, всем, что происходит вокруг и нисколько не удивлен встречей с ней: «Лира, я вас искал».
2015