Я восхищался ее изяществом. Она была словно хрупкая фарфоровая куколка, к которой боишься прикоснуться – сломается ведь. Все в ней было утонченно: эти длинные светлые пряди волос, светлые карие глаза, бледная кожа. Я любил ее всем сердцем, всей душой и телом, и готов был отдать ради нее все! Поставив себе четкую цель жениться на ней, я уже мечтал, какие у нас будут дети…
***
- Согласись, отец, она прелестна, - пропел Ричард – мой сын, любуясь своей девушкой, играющей на пианино.
- Верно, - рассеяно проговорил я - уже отец, уже вдовец, очнувшийся от грез, - она похожа на твою мать.
- Но я не помню ее, пап…
***
Неужели эта девушка – не Лиззи?
Нона, или как ее там – заставила окунуться меня в прошлое, забыв о том, какая трагедия случилась с Лиз. Эта девушка так похожа на мою любимую жену, что я даже подумал, будто это она…
Но ведь такого не может быть, верно?
***
Она любила играть на пианино "к Элизе" в субботнее утро, когда солнечный свет, просачиваясь сквозь незашторенные окна, освещал ее тонкое личико. Она любила носить мои рубашки, что иной раз меня бесило, когда, открыв свой шкаф, я обнаруживал пропажу. Но весь гнев улетучивается, увидев ее. На нее нельзя было разозлиться.
Помню, как однажды субботним вечером в доме царили тепло и уют, а вне наших стен – бушует стихия. Хлынул ливень и гремел гром, а она выскочила за дверь наружу. Я ничего не понял, ринулся за ней, а она там стоит, то ли плачет, то ли смеется. По щекам стекают капли, глаза крепко закрыты, Моя рубашка на ней уже насквозь промокла, и я мог видеть ее маленькое худенькое тельце.
- Ты чего, Лиз? – тупо спросил я, хотя мог бы и что-то поумнее выдать.
- Я беременна, - тихо проговорила она, хриплым голосом.
- Так ведь радоваться этому надо, милая! Господи, я буду отцом…
- Но я не смогу, я не справлюсь… - она начала бить меня своими кулачками мне в грудь.
- В смысле?
- В смысле либо я, либо он…
***
-Доброе утро, мистер Харрисон! – весело поприветствовала меня Нона.
- Доброе. Ты у нас осталась на ночь?
- Я думала вы в курсе, мистер Харрисон, - щеки девушки покраснели, и она отвела глаза в сторону, боясь встретиться взглядом со мной. Так же делала и Лиз.
- Ничего страшного, Лиззи, я не против. Просто в следующий раз предупреждайте меня, - я не желал больше видеть двойника моей жены, хотел лишь скрыться от нее. Мне больно думать о том, что кто-то может посметь жить в ее обличии.
Пройдя несколько очень долгих шага, я не сразу услышал, что она мне говорит в спину. Ох уж эта старость.
- Прости, что ты сказала? – не разворачиваясь, спросил я.
- Меня зовут Нона, мистер Харрис, не Лиззи.
- Верно, да, я просто… - я стремительно исчез из коридора. По крайней мере, мне так казалось.
***
Мы с Лиззи старались проводить как можно больше времени друг с другом. К примеру, мы каждый вечер пятницы гуляли по парку, наблюдая за многочисленными звездами или любуясь, как вечер переходит в ночь. Я отчетливо помню ее глаза, в которых отражается свет окон домов и фонарей.
Но с тех пор, как она сообщила мне новость о своей беременности, у нас началась беготня по больницам. Белые стены, различные лечения, лекарства, консультации, этот ужасный больничный запах и ужасные люди в белых халатах, дающие надежду, а позже и сами их разбивающие.
Мы пытались спасти и ее и ребенка. Мы искали способы и методы. И все напрасно. Она бы в любом случае умерла.
***
Свадьба моего сына и его невесты прошли в самом нестандартном месте – в лесу. Как бы это не представлялось нелепым, все же на поляне посреди леса было красиво: загадочные деревья изгибаются в причудливом танце, словно тоже отмечая с молодоженами их праздник, кристальная вода озера отражала в себе уходящие лучи солнца.
Они выглядели великолепно. Я видел в Ричи взрослого мужчину, будто бы и не было того кретина, любившего шутки ниже пояса и все в этом роде. Но Лиззи… Вернее Нона…
На ней было великолепное платье, воздушное, до колен. Ее голову украшал венок, цветы которых были собраны лишь незадолго до самой церемонии. Она обворожительна.
Я подошел поздравить молодоженов, вспомнив свою жену на нашей свадьбе, под конец которой мы успешно сбежали на пустой пляж, где провожали заходящее солнце, сидя на причале. На ней было красивое пышное белоснежное платье, которое позже валялось на песке пляжа.
- Я так рад за вас, - на мои глаза выступили слезы радости. – Я хочу подарить вам кое-что…
- Ого, пап! – воскликнул Ричи. – Спасибо тебе огромное.
- Спасибо, мистер Харрис, - Нона обворожительно улыбнулась мне. У меня в груди что-то шевельнулось, будто вспомнив что-то очень важное. Но я всегда об этом помнил.
***
Когда мы с Лиззи познакомились, она именно так мне и улыбнулась. Обворожительной и все же скромной улыбкой.
Я уже и не помню, при каких обстоятельствах все это произошло. Помню лишь ее теплые глаза, светящееся радостью личико и красивое воздушное летнее платьице. Она была обаятельна и обворожительна. Она и сейчас прекрасна.
***
Этим двоим я подарил двухнедельное путешествие в Прагу, причем их самолет должен был отбывать в эту же ночь. И что самое главное, они были потрясены и восхищены этим. Просто в восторге.
Молодожены успешно сбежали с их собственного торжества, так что их никто не заметил. Наверное, потому, что все уже были настолько пьяны, что ничего не замечали вокруг.
Когда сумерки сгустились, я решил прогуляться по лесу один. Вдыхая свежий запах хвойных растений, я все никак не мог понять: почему невеста моего сына так похожа на мою жену? Быть может, Лиззи переродилась в Нону, как это говорится?
Быть может, Лиззи не умирала? Просто решили сделать мне большую шутку, затянувшуюся на двадцать четыре года? Но где же она тогда?
Все просто. Лиззи и есть Нона. Это единственное адекватное объяснение, поясняющее их столь поразительное сходство. Ведь найти одинаковых двух людей – невозможно, верно?
***
Прошло полгода со свадьбы Ричи и Ноны. И прошло полтора месяца, как Нона беременна. Они хотят назвать ребенка Лизой, если это девочка. Они хотят назвать ребенка Томом, если это мальчик.
Я пригласил их на рождественский семейный ужин. Традиции нельзя нарушать.
В камине горел огонь, незашторенные окна, в которых виден довольно сильный снегопад. Еда съедена, посуда вымыта, стол снова пуст, как и было прежде. Нона предложила сыграть в настольные игры. Мы сыграли. Ричи предложил сыграть в шахматы. Мы сыграли. После мы просто сидели и говорили о чем-то. Не помню о чем, потому что моя голова была заполнена мыслями. Они грозились вырваться наружу.
- Пап, с тобой все в порядке? – обеспокоился мой сын.
- Все просто отлично, - глухо ответил я, - Ричи, там, наверху, в моей спальне, на кровати, лежит фотоальбом. Не мог бы ты принести его?
- Я мигом.
Мы с Ноной остались одни. А вернее с Лиззи. Она обеспокоено смотрела на меня, спросила, не хочу ли я воды, может что-либо принести еще. Такая заботливая. Такая проницательная.
- Лиззи, у меня к тебе вопрос, - обратился я к ней.
- Я не Ли…
- Нет, не стоит, я уже все знаю. Просто скажи мне, зачем? Зачем ты устроила эту жестокую шутку?
Она смотрела на меня и не понимала о чем я. Притворяется. Я всегда восхищался ее актерским мастерством. Я быстрым шагом подошел к ней, тяжело дыша, и взял ее лицо в свои руки. Она все еще играла свою роль.
- Лиззи, больше нет смысла этого скрывать. Можешь все рассказать, - я поцеловал ее. Она начала сопротивляться. Мне уже начинала надоедать ее игра.
- Пап, я нашел его! Он лежал не на кровати, а под…
Ричи остолбенел и замер на полуслове, полушаге, полувдохе. Из его рук выпал фотоальбом, и ветхие странички рассыпались по полу.
Лиззи вырвала лицо из моих рук. Лицо было красное от смущения и возмущения, а глаза – полны слез.
- Как ты мог, папа? – тихо спросил Ричи. – Не стыдно ли тебе?
- Стыдно? Мне? Да это тебе должно быть стыдно, что ты женился на своей же матери! – взбесился я. Я не понимал, почему они все еще играют роли.
- О чем ты, черт возьми, говоришь? – из его глаз потекли слезы.
- Взгляни на фотографию своей матери, - сказал я. Ричи поднял с пола фото своей матери и внимательно смотрел на нее в течении нескольких минут, затем непонимающе посмотрел на меня. – Разве ты не видишь, что твоя жена и моя жена – одни и те же люди?
- Это не возможно, папа! – вскричал он. – Они ведь родились в разное время, они из разных поколений!
Я посмотрел на девушку, стоящую рядом с Ричи. Она плакала ему в плечо и все равно выглядела прекрасно. Выглядела как она.
- Но если не Лиззи, то кто она? – спросил я у сына. – Кто она, по-твоему?
- Просто девушка. Просто МОЯ жена, но не твоя.
Я долгое время смотрел ему в глаза, рассудительные и полные слез. Он пытался мне вразумить то, что он считает за истину. Но истина была далека от нас двоих.
- Давай спросим ее? – предложил я. – Нона?
Она подняла голову и посмотрела на меня, потом на Ричи. Она покачала головой и зарыдала. Он успокаивающе погладил ее по спине.
- Папа, может тебе стоит записаться к доктору? – заботливо спросил сын.
- Нет, Ричард, мне открылась правда, - я кинулся на девушку и резко встряхнул ее за плечо. Та оторвала лицо от плеча Ричи и шокировано уставилась на меня.
- Как ты смеешь носить ее внешность, дьяволица?! Как ты смеешь осквернять ее тело?! – кричал я ей. Она сжалась в комочек и спрятала голову. В какой-то момент мне стало ее жалко. Но лишь мгновение спустя злость вернулась ко мне, и я с размаху ударил ее. Ричи ринулся к нам, и я оттолкнул его.
***
Если бы вы проходили мимо этого дома, вы бы ничего не увидели на расстоянии полуметра. Но, подойдя ближе, вашему взору открылся бы завораживающий и удивительный, но жестокий танец убийцы и его жертв.
***
- Быть может это все напрасно? – спросил я сам себя, меряя шагами кровавую гостиную и старательно не замечая Ричи и Нону, чьи бездыханные тела лежали покрытые кровью в неестественных позах. – Я убил собственного сына и невинную девушку, по невезению, рожденная похожей на мою жену. И все это ради мести. Господи, я дурак. Я убил Нону, потому что я посчитал ее той, кого уже давно нет. Я посчитал, что если Лиззи нет – то не должно существовать чего-либо с ней связанного. Я убил собственного сына, приревновав к нему подобие Лиззи. Я убил его, потому что он был ее порождением.
Я размышлял вслух, шагая по комнате взад-вперед, словно умалишенный, пока не наступил на фотографию. Я поднял ее и стал рассматривать. Лиззи. Она умерла такой молодой и красивой. Прекрасной и обворожительной. Неповторимой.
И я осознал, что все эти двадцать четыре года я жил с ее останками, засыпая в окружении ее фотографий. Я жил с трупом моей жены. Фотография – лишь жалкое ее подобие.
Я все равно поцеловал ее фото и выбросил в камин, где огонь весело и непринужденно полыхал, разнося тепло по всей комнате.
***
Если бы вы стояли в эту метель за окном гостиной, вы бы смогли разглядеть сквозь пятна крови, три тела, спокойно лежащие на полу. Двое, мужчина и женщина, лежат рядом, и чуть подальше лежит мужчина, с пистолетом в руке.
Если бы вы были непосредственно внутри дома, в гостиной, вы бы заметили в другой руке мужчины предсмертную записку.
Если бы вы решили ее прочесть, вы бы узнали причину смерти мужчины.
Если бы вы решили проверить, жив ли он, или нет, вы бы удивились.
***
"Я понял, что живу с останками моей жены. Она повсюду. Она в моих мыслях. В моих мыслях один лишь гниющий труп. Мой сын – ее порождение. С ним бы случилось то же самое?
Эта девчонка – дьяволица. Моя жена тоже?
Я не могу. Голова начинает разрываться от этих мыслей.
За все эти двадцать четыре года я так и не смог смириться с ее смертью."
Мне дали прочитать эту записку, покрытую брызгами крови. Я непонимающе посмотрел на врача.
Зачем?
Зачем вы это сделали?
Я почти забыл ее.
Но мои мысли снова заполняет труп.