Куда уходят собаки

 
   Полежать на диванчике после работы - удовольствие, заслуженное многочасовым трудом. Тут меня не трогай!  На работе мастер все соки выжмет, деньги просто так в руки не даются. В это время ощущаешь особую благодарность изобретателям диванов.
   В тот день мне отдохнуть не дали: Рей, дворовый пёс, облаял кого-то со всей своей приобретённой собачьей злостью охранника. Пса я сажаю на цепь только в крайних случаях. Собака должна чувствовать хоть какую-то свободу, чтобы мысли её не затягивались в будке цепным звоном. В калитке моей звонок встроен, и неожиданные гости не будут подвергнуты риску быть покусанными при должной осторожности.
   Я выглянул в окно и никого не приметил. Прошёл, видать, какой бедовый прохожий через мою лающую охрану. Не убоялся Рея.

   Юрка ввалился в мой дом без стука, без приглашения. Не вовремя. Встал согнувшись в дверном проёме и загородил проход всем своим центнером. Поздоровался во весь голос, отвлекая меня от заслуженного вечернего отдыха, заполнил весь мой светлый дом басом и свежим проспиртованным дыханием.
   Выбора мне Юрка не оставил, пришлось поднимать свои старые кости с удобного дивана и привечать дорого гостя.

   С Юркой мы прожили соседями через стенку четыре года. Делили скромный огородик с недозревающими помидорами и мелким огурцом. Дрова заготавливали вместе: он мои полешки разрубит, я его брёвна на чурки распилю. Неплохо соседствовали, без скандалов.

   Я протянул Юрке руку, и тот заграбастал меня всего обеими своими клещами - не вырваться. Засыпал меня попрёками: "Что не заходишь? Дорогу забыл? Дом купил и зазнался"!
   Беспокойного гостя я вытолкал во двор от греха, дабы он не помешал жене на кухне. Благо двор мой на сей день обихожен, беседка стоит уютная, да и погоды летние гонят людей из домов с их застойным воздухом.

   В беседке Юрка достал из кармана бутылочку марочного коньяка. "Разбогател", - по достоинству оценил я выбор нежданного гостя; сам заскочил на грядки и нарвал закуски, что не требовала излишних магазинных затрат. Разговор заструился по выверенному руслу: общих знакомых, интересных людей, о которых не грех бы и вспомнить, в округе проживает предостаточно. А тут и благоверная моя вышла с заветной тарелочкой под коньячок. Присоединиться, правда, жёнушка отказалась; отвязалась от навязчивых юркиных приглашений к столу, оставила нас без присмотра за серьёзными мужскими беседами.
   -Скучно с тобой, Игорёха. Не пьёшь ты.
   -Знал ведь куда шёл, Юрчик. Зато я разливающий заправский, со мной есть о чём поговорить. Или я неправ? А потом, тебе больше достанется.
   -Прав, Игорёха. Но лучше б ты пил.
   -А что сам-то запил? Вроде, праздников никаких не намечается. Ко мне ты не к первому зашёл, ни одного знакомого по дороге не пропустил. Угадал, Юрчик?
   -Угадал, угадал, Игорёха. Джека я захоронил. С работы отпросился под это дело. Вот и решил по гостям тоску разогнать. На людях скорбить легче.
   -Было бы о чём горевать, - попытался я успокоить Юрку. - У пса твоего ни вида не было отпугивающего, ни злости к незнакомцам. Волочился по жизни собачьей как придётся, шелудивый. Он и лаять-то толком не умел, тявкал для приличия.
   Юрка отвернулся в сторону, засмотрелся на ватное облако в чистом небе. Глаза его заблестели.
   Рей, которого я так и не привязал, подошёл к Юрке, потёрся носом об его ногу и заскулил с удивительным пониманием момента.
   -Хватит грустить, Юрок, - поднял я бокал с черничным соком. - Давай помянем.
   -Шестнадцать лет бок о бок прожили, - оттаял Юра и поднял стопочку с коньячком: - Не чокаясь.

                ***

   Юрка по профессии - токарь. В 90-х, как и все работяги, остался без зарплаты. Жена ушла. Квартиру в заводском общежитии муж оставил ей. Хорошо ещё, что детей не успели завести. Хорошо, что не повесился бедовый, беря пример с загнанных в нищету работяг того времени. Нашёл как-то Юрка ходы по жизни, показал себя на людях, левачил втихаря (чем и по сей день промышляет). Знающий специалист всегда найдёт выход, если голова правильно привинчена. Не потребен мастер государству, сгодится людям.
   Жена возвращалась несколько раз к Юрку, когда тот при достатке оказывался. Жить по-людски всем хочется. Да не сложилось у них ничего. Деньги, они тоже свой срок имеют - сегодня шуршат по карманам, а взавтра и след их простыл.

   Нудно жить в одиночку, на себя, тоскливо. Разговариваешь сам с собой, сам с собою мыслями делишься о никчемной жизни; зло на начальство копишь, не расплёскиваешь эту грязь через близких людей на свет божий, не очищаешься от скверны, как это принято среди людей. Так, не делясь ни с кем тоскливыми мыслями, без доброй помощи, и сбрендить недолго.
   Вот и подобрал Юра на улице щенка, чтобы было с кем поговорить в смурные вечера, отвлечься от задних мыслей о дне грядущем, пустом и бессмысленном. Сучка отдала щенка с благодарностью. Сучкам не нужны документы об усыновлении, и за алименты собаки не судятся. Они только рады, что кто-то взял на себя заботу об их потомстве, грустят о потере недолго.
   Юрка назвал щенка Джеком, не мудрствуя долго, как у всех ближайших соседей.

   Щенок подрос, обласканный мужским вниманием без излишних сюсюканий, стал похож на беспризорных собак, свободных от обязанностей перед людьми. Небольшой, но и не карманный - самый нужный для маленького дворика.
    Бегал свободно, хотя ошейник у него был. Был поводок, на котором хозяин водил на речку купаться. Была и цепь, на которую пса изредка сажали. Цепь Джек любил, при её позвякивание пса кормили.
   Были у Джека дырки в заборе, через которые он уходил в большую жизнь, пока хозяин отсутствовал на работе. Одиночество псу не грозило тоской, на улице всегда находились друзья и оставленные ими метки - где и когда можно назначить встречу.
   Вот так и учился Джек собачьей мудрости - в беспризорных стаях, что развелись у нас в городе по попустительству властей и активности добрых старушек с их неуёмной заботой о бездомных животных.

   Свободная жизнь сыграла с Джимом злую шутку, годовалым щенком он залетел под машину в щенячьем неосмотрительном азарте.
   Не принято средь местных хозяев привечать покалеченную живность. Ни к чему в хозяйстве калеки. Какой из них охранник или же ловец мышей. Не до чувствительности нашим соседям, самим бы выжить. Нравы у нас строгие.
   Ни на столько ожесточились люди, чтобы добивать своих питомцев. Доброта присуща нам, её не искоренить. И живёт в нас эта самая доброта, искорёженная, бездумная. А окрестности наши полнятся покалеченной живностью на трёх ногах и с выпущенными кишками. Выжить им вполне удаётся: то бабушка какая хлебушка подбросит убогим, то мусорный пакет попадётся на обочине, брошенный чересчур мудрым жителем, не сумевшим дойти до мусорного бака. Пищи хватает, уборкой в нашем районе городская администрация не занимается. Вот так и доживают калеки свой век, наводят ужас на местных ребятишек своим зомбированным видом.

   Юрка Джека не бросил. Выходил.
   Тянули друзья свою скудную жизнь, делили все её радости и печали поровну. Печалей было больше.
   Юрка мыкался от безденежья, Джек подскуливал его безвыходным заботам, вилял непослушным задом из стороны в сторону. Радости случались изредка, когда у хозяина появлялись случайные деньги. Джек привык к запаху спирта от хозяина, чего другие собаки категорически не переносят. В эти дни хозяин был весел и особенно ласков. Псу доставались в эти дни вкусные куски. С чего бы злиться на неприятный запах, который несёт с собой удовольствия? Такую мелочь можно и перетерпеть.
   Справедливости ради надо бы отметить, что миска Джека всегда была полна вовремя - утром и вечером. Пёс вылизывал свою пайку в присутствии хозяина дочиста, выказывая своим отменным аппетитом уважение хозяину. К старости, правда, осилить дневную порцию уже не мог. В последние дни собачья миска всегда оставалась полна наполовину на весь день и бдительно охранялась от вездесущих сорок. Хоть какое-то интересное занятие находилось у пса на время отсутствия хозяина.
   Бывало, выползет Джек под забором на улицу, завалится обмякшим задом на тёплый асфальт и ждёт часами своего хозяина, который вытачивает гайки и болты где-то там, на какой-то далёкой работе.

   Пролетело шестнадцать лет без особых событий. Ничего лишнего на наш скудный заработок придумывать не приходится. Разве что на любимую рыбалку загорался ненадолго съездить Юрок, да и то ненадолго: день-ночь. Отпуск же для нас - это отсутствие работы, месяц безденежья. Для Юрки отпуск к тому же - отлучка от станка-кормильца. Да и куда он уехал бы от любимого друга? Собаку не бросить, её кормить надо.
    Ничего поучительного и интересного не происходило за это долгое время в ущербной Юркиной семье, и рассказывать об этом долгом сроке нечего.

   К старости Джек облез. На его свалявшуюся шерсть и грязные проплешины было жалко смотреть, не то что гладить. А Юрка всё продолжал любить своего верного товарища, продолжал лелеять и хвастать его непонятными качествами.
   Когда же пришло время, Джек ушёл, а Юрка запил. Он не мог уже нормально существовать без присутствия пса.

   Бийск город маленький. Тут всё становится известно рано или поздно. Знакомые сообщили Юрке, что видели Джека на привокзальном бульваре. Как смог искалеченный пёс проползти на передних лапах пять километров? Его последний путь так и остался скрыт тайной.
   Юрка два дня вечерами бегал по привокзальным районам, выискивал свою собаку. Нашёл... Нашёл трупик, прикрытый опавшей листвою. Нашёл и захоронил...

                ***

   Зачем уходят собаки? К чему животным и людям в конце жизненного пути необходимо уединение?
   Смерть всегда оставляет своим подопечным небольшой выбор. Кому-то хочется умирать держа руку близкого человека на груди, но и желание скрыться от глаз людских в последний час так же достойно глубокого уважения. Смерть не бывает красивой, а предсмертные желания святы.
   Нам ещё предстоит познать великую тайну жизни и смерти. К чему она придумана, эта скоротечная жизнь? И кем? Понять всё это не умом, так душою.