Есть зашарканный дыр образ - крыса, загнанная в угол. Нельзя загонять крысу в угол - иначе у нее останется только один выход, развернуться и бросится на вас. Крысы отчаянно живучи.
Вот именно такой загнанной в угол крысой чувствовал себя сегодня я.
С одной стороны был отрядник с пыльным прядильным цехом, с другой Сагит с его сраным ужином и шеф-поваром Рустамом. И самое подлое во всей ситуации - в мёртвый угол я загнал себя сам.
Из нескольких уроков айкидо, которые нам с Баевым успел преподать Сэнсэй, я урвал истину - мудрость бойца, это вовремя отступить на шаг назад, и дать атакующим противникам столкнуться лбами. Но как это проделать на практике, Сэнсэй научить не успел - я свинтил из сектора в первый гадский барак.
Поэтому сейчас приходилось действовать по инструкции, выменянной на обещание подкармливать заточенного в башне экс-сильвестра столовой - Валерчика.
***
Почему люди думают, что в Ташкенте тепло даже зимой? Это так же далеко от истины, как курорты на побережье Сахалина. Зима в Ташкенте промозглая до костей. Мерзкая влажность уничтожает саму суть понятия - одеться по погоде.
Одетый не по погоде, я - вот уже сорок минут сижу в глубокой засаде. Засада - словечко то какое - будто я охочусь кому бы тут засадить.
Хм, может быть это и так. Хотя на самом деле я пока засадил себе сам - свернув тонкую шею в поршень промышленной мясорубки, я пасу “варочный цех”.
Мой перископ это малюсенькая, скользкая и подслеповатая отдушина под самой крышей. Неудобная поза -полбеды, настоящая беда это стремящаяся внутрь костного мозга холодрыга.
Зато отсюда изумительно видно огромный котел, главный котел Зангиоты, в котором скоро забулькает баланда завтрашнего дня. Поварята шуршат вокруг котла, как черти в аду.
Сначала, они открывают пожарный кран, вделанный тут же, в стену над священным котлом. Котел такой огромный, что даже этому почти ниагарскому напору требуется время, чтобы его наполнить. Если хотите узнать, что такое время - свинтите-ка набок башку и уткнитесь носом на холоде в осклизлую сетку столовской отдушины. Время весьма относительно.
Когда котел полон главным компонентом баланды - водой - почти до краев, на сцене появляется и сам зангиотинский мясничий. Мясничий знает, что в лагере уже объявили отбой. Менты рассосались по домам, а дежурные, приняв по двести, звонко колошматят костями по инкрустированым в фартовом блатном стиле нардам.
Поэтому мясничий всея Зангиоты обрядился в вольный тренировочный костюм. Понятно, это не белоснежная пума Рустама, это скорее какая-та заглохшая в море акульей конкуренции советская модель ташкентской фабрики “Малика”. Тем не менее – вольняха на строгом режиме. Шик.
Поразительно, как меняет человека костюм - теперь мясничий, с его изуверскими чертами лица и глазами навыкате здорово смахивает на штатного врача немецкой сборной по футболу.
Врач в центре внимания всего стадиона - он толкает тележку с медицинской дребеденью к катающемуся в смертельной агонии игроку. Футбол жестокий спорт - если судить по тому, как страдают упавшие на поле игроки - будто им на ногу наступил не другой игрок, а стальная гусеница американского танка Эбрамс.
Между тем мясничий, обратив взор к небу, что-то пафосно бормочет. Мне неслышно, но подозреваю это стандартный “Бисмиляху-Рахманур-Рахим”.
Потом он аккуратно, будто покойника в могилу, опускает в воду куски расчлененной, забитой еще в доисторические советские времена плоти какого-то копытного животного.
Когда поверхность водной глади приходит в полный покой, врач немецкой сборной по футболу приоткрывает другой кран - подающий под котел газ, и быстро уматывает с поля вместе со своей тележкой.
Мясничий даже вроде мурлыкает что-то себе под нос. Подозреваю это сюита из популярной оперетки Шикльгрубера “Ганзель и Гретель”.
А вот интересно - за что посадили мясничего?
Одного пристального взгляда на его рожу и ручищи достаточно - это же знаменитый мингбулакский маньяк, узбекская версия Зодиака и Чикатилы, гроза окрестных кишлаков. Его визитной карточкой был илик, вытапливаемый из надпочечников жертвы. В своей речи на суде , мясничий сравнивалсвоё вычурное хобби с работой труженицы пчелы, собирающей нектар. Кроме беспрецедентного количества илика, в ходе обыска работники прокуратуры обнаружили также и маленькую пасеку с заморенными насмерть пчелами.
Илик? Ах да - вы же, о заносчивые жители имперской метрополии даже и не знаете что такое илик!
Илик - это жир, собирающийся внутри каждого млекопитающего, включая самого агрессивного представителя этого класса - человека обыкновенного. Илик - это то что вываривается на поверхность супа, если туда бросить сахарные, мозговые косточки - мечту любого кобеля.
Вот как раз сейчас - по мере закипания благословенного мясничим центрального казана Зангиоты, илик начинает медленно и торжественно генерироваться на зеркальной поверхности.
Илика становится все больше и больше - расчлененка мясничего довольно навариста. И эта завтрашняя зангиотинская баланда была бы необычайно питательна, если бы не подлое вмешательство двух поварят.
Поварята, как два микимауса, неожиданно возникают из разных углов варочного цеха и набрасываются на священное варево как заправские ниндзя. Один микимаус держит в руках десятилитровый казанчик, а второй с гигантским черпаком, как рыбак с дорогим спиннингом, собирает навар с поверхности. Вся операция занимает у ловкачей минуты три.
Да, Валерчик прав - накрыть шустрых ловцов илика с первого раза невозможно. Нужно чтобы кто-то пас в отдушину и в нужный момент подал сигнал напарнику у входа варочный – “огонь”!
Тогда напарник ворвался бы в коридор и уработал микимаусов с горяченьким иликом в руках. Тут главное, чтобы кипящим жиром не плеснули в рожу самому оперативнику. Блиц-операция “Илик Йог” требует тщательного планирования. Не сегодня. Это на факультатив.
А сегодня, если все пойдет по плану, мы жестко опустим врача немецкой футбольной сборной.
***
График мясничего это важная оперативная информация, авансом переданная мне Валерчиком. Мясничий следует графику аккуратно, как и положено немцу. Ровно через час кипения, мингбулакский чикатила снова подкатывает к котлу свой тележанс и, вооружившись дырявым черпаком методично отлавливает несколько крупных кусманов уварившегося мяса.
В голове прозвучал наставительный хрип вечно сопливого Валерчика:
“Потом этот пропидор пойдет пить чай минут эдак на сорок. Резать мясо холодным куда ловчее. Тут ты и вступаешь в игру.”
Так и вышло. Мясничий отгрузил фрагменты туши в свою каморку, и закрыв дверь в прозекторскую огромным амбарным замком, отчалил пить чай с парвардой и слушать последние кухонные сплетни.
Я кубарем скатился с мусорного бака, служившего мне пьедесталом, и рванул к воротам в картофельный дворик. Если вы бывали в Зангиоте, то должны помнить - они как раз напротив ворот в первый сектор, где моего сигнала должна ожидать одна сладкая оторва - Рамиля.
Я стал махать ей двумя руками, подавая сигнал, но подружка так погрузилась в Бхагават-Гиту, что вся дорогостоящая операция “Мясничий” теперь оказалась на грани срыва. Я уже готов был помчаться через плац к воротам первого и сказать ей все что обычно говорят в таких мерзких случаях.
К счастью, наконец, Рамилька встрепенулась, бросила свой цветастый талмуд на асфальт, и оглянувшись по сторонам – “где менты?” - рванула к столовой.
Я же направился к скорбной келье мясничего и быстро выкрутил отверткой шурупы петель замка. Можно повесить на дверь замок любого размера. Но если замок висит на петлях ввинченных в деревянный косяк дверей - вы просто идиот.
Впрочем, я и так никогда особо не переоценивал уровень интеллекта липового врача немецкой сборной из Мингбулака.
Татарочка мне нужна была для того, чтобы завинтить петли обратно, когда я, помолившись, загашусь в каморке сам.
Целую бесконечность с ужасом слушал как непростительно долго она пытается восстановить статус кво, ежесекундно роняя то отвертку, то шурупы, то замок на кафельный пол гулкого коридора.
Будучи почти уверенным, что сейчас нас с ней обязательно накроет ударный отряд поварят-нинзей, я уже мысленно рисовал жуткие картины вселенского запала, когда за дверью, наконец, стихло.
Я немного расслабился и тут в нос ударил ароматный пар горячего мяса. Эффект от запаха вареного мяса в маленьком закрытом помещении похож на эффект от понюшки кокаина – настоящая революция.
Чем дольше вы до этого не ели мяса - тем сильнее. Я сразу понял почему у всех поварят так лоснятся рожи. Это ведь даже пожирать не надо - достаточно регулярно вдыхать и выдыхать. От неожиданного сильного поросячьего прихода я сполз по стене и сел прямо на пол сумрачной прозекторской мясничего. Захорошело.
В углу стоял чурбак баобабообразного дерева, выкрашенный в ярко красный цвет - лобное место. Для довершения картины, не хватало только вогнанного в чурбак топора. Но топор, а также набор ножей, похожий на комплект метателя из цирка шапито - это не самый распространенный предмет в мужской колонии строгого режима. Плохо гармонирует с переизбытком тестостерона - природного учителя по обращению с холодным оружием.
Поэтому мясничий хранил свой самурайский набор в чемодане под замком, который в свою очередь запирался в сейф в бункере шефа.
Скоро этот суровый человек допьёт чай и, получив под подпись орудия своего кровавого ремесла, припрется сюда и будет до самого утра нарезать мясо на несколько тысяч кусочков - мужиковскую пайку.
Самое время исчезнуть под его рабочим столом. «Ты, коротыш, - легко там устроишься, мне вот Шкура пришлось туда пристраивать в свое время» - научал Валерчик.
Только я скукожился, прижав коленки к груди в тёмном углу под разделочным столом - лязгнул замок и я услышал бодрый баритональный тенорок мясничего, доводящего до вокального совершенства все тот же отрывок из Ганзель и Гретель.
Потом нам моей головой отомкнулся чемодан с колющим и режущим, что-то звизгануло пару раз по точилу, и врач немецкой сборной приступил к разделке плоти.
Довольно быстро, гораздо быстрей, чем я планировал, у меня больно онемела левая коленка. Мерзкие парализующие колючки переползли через весь пах и тут же принялись за правую коленку. Вскоре я уже ничего не чувствовал ниже пояса. Захотелось чихнуть и где-то внутри появилась уверенность - стоит мне это сделать и я немедленно перну. Вдруг стало жалко парализованных людей.
Я уже был готов вытянуть на свет ноги и сдаться на милость мингбулакского маньяка, как свершилось то, что предсказывал в своей оперативной инструкции Валерчик.
Мясничий открысил довольно увесистый кусок - килограммов на пять, обернул в тряпицу и швырнул под стол - прямо в меня.
Операция вошла в финальную - самую рискованную стадию. Я сгруппировался, насколько позволяли превратившиеся в дешевые протезы ноги и бросился из под стола прочь. По-молодости малый рост сильно портил мне жизнь - казалось, что самочки из-за этого не обращают на меня внимания и никогда не осчастливят меня.
В том поединке со злыми чарами мингбулакского мясного маньяка, я впервые оценил неоспоримые удобства маленького роста.
Прижав мясо к груди, как голкипер мяч, я прорвался прямо между ног у моментально переставшего упражняться в сольфеджио мясничего, и ястребом рванул к выходу.
В такие моменты хорошо слышно как в голове бьется сердце. Если вы любите иногда встряхнуть себя американскими горками - я скажу вам так - фигня эти ваши американские горки.
Коридор столовой стал узким и длинным, как ров перед старинным замком. Я помчался к спасительному бункеру Рустама по самому дну этого рва.
Мясничий среагировал на мой маневр гораздо быстрее, чем я надеялся. Он отставал от меня всего лишь на пару шагов.
Правда, теперь мясничий уже не пел, а задыхаясь, в деталях описывал, что он проделает с моей матерью и сестрами, когда, наконец настигнет.
Надобно тут вам, искушенным лингвистам, заметить - нет в мире языка с более детальным дискурсом по поводу возможных извращений с матерью вашей сестры, чем узбекский.
Кстати я еще раз оценил профессионализм плана Валерчика - рвани я с запальным мясом в сторону штаба, кухонная челядь подняла бы гвалт с последующим уличением меня в краже. Бежать к же Рустаму, во внутрь столовой было блестящим тактическим решением.
Жаль только дверь в бункер шефа оказалась закрытой.
Мясничий летел на меня, как бык вырвавшийся с корриды. Вместо рогов в руках быка была ужасающего вида пика с перемотанной изолентой ручкой.
С тоской я прижался спиной к двери и подумал – “совсем не факт, что он сейчас контролирует состояние аффекта и не пригвоздит меня к дверям шефовских покоев в самое ближайшее время. Интересно вот все же - за что посадили мясничего?”
В смертельной агонии я заколотил по двери всем своим телом.
В бункере шефа, очевидно гуляли сквозняки, потому что он был облачен в пижамку и вязаную лыжную шапочку с надписью “Бинокор”.
- Эргаш, нима болди? - сонный шеф обратился не ко мне, а к мясничему.
Окончательно прокиснув и потеряв контроль над ногами, я грохнулся на пол перед Рустамом, протягивая ему куль с мясом:
- Что это, Рустам-акя?
По лицу шефа было легко определить, что Рустам недоволен ночным вторжением да еще и по такому неприятному поводу. Он подошел к мясничему и ударил его по щеке мягкой царственной ладошкой:
- Канакадур неугомонный адам сан, а, Эргаш?
И мне:
- Спасибо, я сам разберусь. Можешь возвращаться на пост.
Я шел обратно и наслаждался кипящим внутри адреналином. Проходя через варочный цех, я отметил, как поварята одновременно забрасывают в котел и рисовую сечку, и картошку, и капусту.
Если бы все было, как говорят блатные «по уму» - именно тут должен был днем и ночью сидеть смотрящий и не позволять воровать с супа навар, мясо, и забрасывать продукты все вместе- так будто готовишь силос для скота. Этот осклизлый запах сильно разваренного риса с капустой знает и ненавидит всякий совершивший зазаборное путешествие в местечке с поганым названием “пост-советское пространство”.
С видом победителя я у стало просигналил татарке на воротах первого и залег в Валеркино кресло. Операция прошла успешно. Завтра они у меня должны стать шелковыми. Если верить Валерчику. Хотя до сих пор все получалось именно по его словам.
***
Но мой перерыв был коротким. Вскоре в будку приперся поваренок и сказал, что меня ожидает сам шеф.
В картофельном дворике уже находились все поварята ночной смены, мясничий и Рустам в своем идиотском ночном колпаке.
В руках Рустама была гигантская деревянная мешалка для главного котла варочного цеха.
Мешалка была изящно выполнена в форме весла для спасательной шлюпки.
Мясничий уперся руками в забор, приняв мазохистскую позу. Поплевав на ладони, шеф вдарил ему веслом по булкам.
Мясничий не издал ни единого звука, только задышал на октаву выше. Задышало и маленькое стадо окружающих место экзекуции поварят.
Не нужно быть фрейдистом, чтобы оценить всю глубокую сексуальность сцены. Каждый удар веслом по круглой заднице мясничего все больше распалял Рустама и означал : “не забывайте кто вас тут **** и кормит”
Вдарив врача вражеской сборной разов пятнадцать, Рустам остановился, чтобы отдышаться и, обняв весло, повернулся ко мне:
- Ну что? Теперь ты доволен?
И вся кухонная челядь, включая мясничего, лицо которого стало багровым, глянула на меня с немым вопросом:
- Ну что? Ты доволен?
От такого пристального внимания я аж съежился.
- Да-да - да-да, конечно доволен! Что вы? Мне знаете … Но главное, главное, чтобы Сагит был доволен…
Рустам протянул весло одному из поварят и сказал
- Идите работать
***
Из военной хроники
13 ноября талибы без боя оставили Кабул, находившийся под их властью с 1996 года.
Несколько дней спустя они контролировали лишь южную часть Афганистана, и город Кундуз на севере. Осада Кундуза продолжалась с 16 по 25 ноября и завершилась капитуляцией удерживавших город сил Талибана.
Пленные были помещены в старинную крепость Калайи-Джанги, где, однако, подняли мятеж, который был подавлен Северным Альянсом при поддержке американских спецподразделений и авиации лишь через неделю.
Из числа восставших выжили несколько десятков человек.
К концу ноября под контролем талибов оставался только один крупный город — Кандагар, колыбель движения Талибан. Здесь находился и лидер движения мулла Омар.