Я умирал. В своей квартире. Один. Вроде бы не одинокий, но в тот момент не нужный никому. Дочь взрослая, у нее уже давно своя жизнь. Вот что значит: некому воды подать в старости. Примерно это и происходило со мной.
Хотя я не считал себя старым в мои-то сорок семь, но мой организм, потрёпанный и годами не знавший внимания врачей, оказывается, был иного мнения…
Будь она со мной, мой лучик солнца, «мой лучик Света» - как я ее называл, я бы не лежал на полу, одинокий и слабый, не в силах дотянуться до телефона, чтоб вызвать Скорую. Помню, Света могла вылечить мою головную боль одними своими ласковыми руками. Смеялась, не верила, но всё равно прикладывала свои теплые ладони к моим вискам – и боль отступала. Я целовал их, нежные и пахнущие солнцем. Ею, моим лучиком солнца. И не замечал, как уже целую её всю. Так хотелось покрыть всё тело поцелуями, чтоб её глаза счастливо горели этим необыкновенным янтарным огнем. Впитать её своей кожей, чтоб она всегда была со мной…
Помню наши субботние утра, когда она просыпалась на моем плече, вся обласканная лучами солнца. Её белая кожа словно светилась, и она сама была частью этого света, лучиком света. Моим лучом собственного солнца.
Даже мысли не могло возникнуть, что это солнце могут у меня отнять. Но внезапный жестокий приговор – рак, и мой свет в считанные месяцы поглотила тьма.
Я остался жить, но теперь надо мной вечно было лишь хмурое небо, без солнца, без света. Так и жил: тупо идя по жизни, так же никчемно её завершая.
…Уже перестав бороться с головокружением и стучащей в затылок болью, я отдался на волю судьбе: лежал посреди комнаты звездой, глядя в потолок, в мерцающие шарики хрустальной люстры, что мы со Светой когда-то вместе выбирали на годовщину свадьбы, желая друг другу жить вместе ещё долгие годы. Это оказалась наша последняя годовщина.
Мне казалось, что эти шарики перезванивают, разговаривая между собой, и собирают в себя свет, освещая меня всё ярче. Мои глаза закрывались. Я устал от этой навалившейся свинцовой тяжести, я готов был уйти.
Моей щеки коснулась теплая ладонь, и я, повинуясь ее силе, повернул голову к свету. Этот яркий луч освещал так любимое мной лицо, черты которого я не смог бы забыть никогда. Света вся словно утопала в этом луче, она была его частью.
- Лучик мой, я уже умер? – я улыбнулся, как сумел, кажется, криво.
- Сашка, любимый… - её голос, словно перезвон хрустальных шариков. - Мы ещё встретимся, но не сейчас. Ты должен жить. У тебя ещё будет в жизни много прекрасного…
Ее ладони легли на мою голову, словно укутав теплом и светом. Мне было так хорошо снова в этих нежных объятиях.
- Помнишь, ты когда-то говорил, что мои руки снимают головную боль?
Я кивнул, всматриваясь в любимое лицо, в эти янтарные глаза. Она не изменилась, всё такая же чудесная. А я постарел, поседел, пополнел.
- Ты прекрасна! – я говорил, но выходило как-то не очень четко, язык словно распух во рту. Но я знал, Света меня понимает.
- Молчи, - она улыбалась, свет из её ладоней словно проникали в мою голову, и вся боль растворялась в этом свете. – Мы ещё увидимся, ты меня точно узнаешь... – ответила она на мой молчаливый вопрос и улыбнулась, вставая.
- Не уходи.
- Я приведу помощь… Только живи, Сашка! Люблю тебя.
Она ещё мгновение стояла и смотрела на меня с любовью, а потом словно растаяла в луче света, и тот просочился в пол. Я вновь уплывал, но теперь это было не тяжёлое забытьё, а светлый сон.
…Потом я видел девушку: чудесное создание склонилось надо мной, укутав облаком рыжих волос и нежными запахами юности. Она была очень взволнована, пыталась со мной говорить, кричала в трубку телефона. Потом были люди в синих больничных костюмах и белых халатах. И опять же эта девушка…
Её зовут Катя, и она просто была моей соседкой снизу. В тот день она тоже увидела «сияющую в лучах света женщину» в своей квартире, та смотрела вверх и словно просила помощи. Будучи верующей во всё неведомое, Катя бегом поднялась этажом выше, где в незапертой (хотя я не мог забыть закрыть входную дверь) квартире нашла меня.
Она видела знаки свыше от этого светящегося видения, поэтому ухаживала за мной всё время, что я восстанавливался от инсульта. Несмотря на удивлённое лицо дочери, которая не ожидала видеть такого рвения от малознакомой девушки по отношению к ее отцу. А потом… А потом мы просто не смогли больше жить друг без друга.
Я вдруг ожил. Не только физически. В мою жизнь вернулся свет: это рыжее солнце освещает всё вокруг. И влюбился, как мальчишка. А Катя, мой ласковый котёнок, стала смыслом моей новой жизни. Её центром, её Вселенной, её звездой по имени Солнце.
Она молода, активна, жизнерадостна, она - то, что делает мою жизнь счастливой и яркой, делает меня моложе и позитивнее, делает меня – мной.
Катя не так давно закончила физико-математический факультет. Как-то мы с ней спорили, что быстрее света и есть ли вообще такое явление. Она смешная спорщица: знает, что я прав, но спорит, забавно морщит носик, потом хохочет и обнимается. Люблю её.
Но после спора я задумался. И понял, что быстрее света (быстрее Скорой помощи точно), быстрее всего-всего – это любовь. Она оказалась моим собственным лучом света, который спас меня.
А сегодня у меня очень важная встреча. Я чувствовал, что она произойдёт, я знал. И это, наконец, случилось: я встречаю мою Катю из роддома.
Дарю цветы и целую лицо моей любимой девочки, которая подарила мне это счастье – быть снова отцом. Я беру в руки маленький кулечек в розовом одеяльце. Не терпится познакомиться, хоть меня и предупреждают, что ребенок спит. Приоткрыл кружевной уголок, чтоб увидеть впервые моё милое дитя. А она вдруг открыла глаза, посмотрев на меня так внимательно, словно узнав. На меня смотрели янтарные глаза, сияющие внутренним светом.
- Ну здравствуй, лучик!