Если Вы молоды, то читать не стоит. Это простая история обыкновенного пенсионера, который решил посмотреть места, где прошла его молодость. В последнее время мне стали снится эти места, а тут ещё какой-то досужий человек подлил масла в огонь воспоминаний по Малой Родине. В «одноклассниках» он разместил несколько фотографий моей деревни, снятые с самолёта. Снимки с «кукурузника» (Ан 2) получились очень удачными. Родная деревня предстала в различных ракурсах. При этом в поле зрения попали и окружающие её окрестности. На некоторых фотографиях я даже не узнавал родные пенаты. Всё изменилось до неузнаваемости. Там где была огромная столетняя роща, осталась кучка деревьев, а где были пустыри, вырос дремучий лес, в корне изменивший ландшафт местности. Наша малая речушка скрылась под кронами деревьев, и её можно было увидеть только в лугах. Впечатлили и развалины некогда замечательного завода, на котором трудилось всё население деревни. На местах, где некогда были дома с приусадебными огородами и садами, появились кустарники, а это свидетельствовало, что родная деревня неминуемо умирала. Видно было, что возделывалось только малая толика этих самых огородов, на которых обычно сажали картошку и бахчевые культуры. Особенно горько воспринималось болото, появившееся на одной из центральных улиц, заросшее осокой и камышом. Это говорило, что по огромной луже, заросшей болотной растительностью, никто не ездит, ни машины, ни трактора.
А каждый клочок прилегающей к селу местности: поля, овраги, перелески, грунтовые дороги, моментально напомнили мне эпизоды далёкого прошлого. Вот в этом овраге испытывали самодельный порох, сделанный по рецептам китайских книг, вот по этой дороге ходили за грибами в лес, а сейчас от дорожных колей осталась только узкая тропинка. А вот в этом озере ловили вкуснейших карасей и налимов, а сейчас со снимков видно, что это практически болото, заросшее тростником и камышом. Фотографии родной деревни так распалили мои мозги, что я не выдержал и решил навестить страну детства, тем более что неизбежный конец жизненного пути, должен скоро закончиться. Самочувствие оставляло желать лучшего. Из всех моих одноклассников осталось только двое, я и Верка Самсонова, которая последние тридцать лет живёт на Дальнем Востоке, куда перевели её мужа, морского капитана. Мы иногда переписываемся с ней в «одноклассниках» или разговариваем по скайпу. Да, мир изменился так, что в своё время мы и представить не могли. Появились мобильные телефоны, компьютера, интернет, платшетники. А в наше время радио, а тем более телевизор были не во всех семьях. Продавцы считали деньги за проданный товар не на калькуляторах, а на деревянных счётах, покажи которые современному пацану, тот даже не поймёт, что это такое.
Сборы были недолги и вот я уже в своём внедорожнике, утюжу асфальт современной трассы. Мимо проносятся обустроенные посты ГАИ (Извините – ДПС), придорожные кафе и автосервисы, которых здесь раньше не было и в помине. А сама трасса была узкой дорогой, где с трудом расходились две машины. Зато сейчас это магистраль, по две полосы в каждом направлении, с разметкой, ограждающими металлическими отбойниками, в местах с глубоким кюветом. Я уже редко садился за руль машины, если только на рыбалку или в лес за грибами, если соседи попросят, у кого машин нет. Но таких людей, практически не осталось. Жизнь изменилась, но не могу судить в лучшую ли сторону. Да, люди стали жить материально лучше, а вот моральная сторона изменилась, наоборот, в худшую сторону. Даже на дачах стали ставить железные двери, а раньше прислонённый к двери веник, говорил, что хозяев нет, и никто в дом уже не входил. А в нашей родной деревне входные двери в дом редко когда закрывали на замок. Чурочка, торчащая в пробое, говорила, что хозяев нет дома. Рыночные отношения внесли и волчьи законы во взаимоотношения людей. Бизнес поневоле развил человеческую алчность, стремление любым путём достичь наживы, даже не всегда честными способами. А медицина? На словах больших чиновников она вроде бесплатная, а на деле любой укол, выдёргивание зуба, становиться платным. А для бесплатного обслуживания нужно ждать очереди годами, когда и помощь уже не нужна. Бесплатным стал лишь вход в поликлинику, да и то за бахилы приходиться платить. То же самое стало и с образованием. В школах постоянные поборы, то на ремонт класса, то на новое оборудование, или платную экскурсию. А попасть на бюджетную стипендию в ВУЗ, практически невозможно. Зато за деньги, за хорошие деньги, тебе выдадут диплом, если ты даже не ходишь на занятия. Ну вот, сел на любимого конька, всё-то мне не так и не эдак. Нет, в основном, и это большинство в обществе, признают, что перемены были нужны, но те методы, которые применила верхушка власти, привела к обыкновенному разграблению государства, власть имущими. Захваченные неправедным путём богатства страны, стали принадлежать кучке олигархов, а потом это всё было УЗАКОНЕНО. Стало происходить расслоение общества на разные классы по экономическому достатку. Появились даже бомжы, чего раньше даже в кошмарном сне невозможно было представить.
Господи, я опять так разволновался от этих раздумий, что чуть не проскочил нужный поворот. Стареешь ты друг ситный, оно и действительно семьдесят пять – это не мало. Многие и до этого возраста не дожили. А вот и знакомая картина. Дорога к моей МАЛОЙ РОДИНЕ вся в заплатах, часть из которых уже давно снова превратилась в ямы. Стоит вовремя не заметить их, поломка подвески машины обеспечена. Нет, тут гнать нельзя, надо доехать до страны детства без приключений и погреть душу воспоминаниями. Через тридцать километров от поворота с федеральной трассы, начали появляться знакомые места. Вот здесь когда-то было районное село, а теперь просто умирающая деревня. Правда, появились несколько зажиточных домов, с глухими заборами из металлического профнастила высотой не меньше двух метров. Это новая деревенская мода, отгораживаться от всего мира. Я недавно ездил в Подмосковье к друзьям и видел там дом одного из олигархов, окруженный шестиметровым забором из досок (Подчёркиваю, не из тёса, а из досок), да ещё с камерами наблюдения по всему периметру участка, который был не меньше сотни гектар. Забор был соизмерим с высотой леса, примыкавшего к участку олигарха. Вероятно, он боялся даже снайперов, способных забраться на лесные деревья. Представляю, какой фундамент у этой ограды, чтобы она не упала от ветровых нагрузок. Через каждые четыре метра, там были стойки из двухсот миллиметровых труб. На въездных воротах дежурили автоматчики в униформе. Я тогда мысленно посочувствовал олигарху. Стоило ли владеть миллионами, чтобы вот так прятаться за умопомрачительным забором.
А вот в этом перелеске, из редко стоящих берёз, мы когда-то пацанами собирали белые грибы, а потом пытались их жарить на шампурах, но как показала практика, в сковородке, приготовленные мамой, они были значительно вкуснее, чем обжаренные на костре. А вон возле той лощины всегда были зайцы русаки. Я с детства был страстным охотником и, приходя сюда, обязательно подстреливал косого, а один раз даже удалось добыть двух штук, нести которых до дома было очень тяжело, тем более, что нести их приходилось больше десяти километров. Чем ближе подъезжал к родной деревне, тем медленнее ехал. Здесь каждый пригорок, каждая лощина напоминала что-то из детства. Вот эту грунтовую дорогу в те времена почему-то звали американкой. А в этом лесистом овраге я впервые увидел живого волка. Машина выехала на самую высокую точку, откуда открывался вид на котловину, в которой располагалась деревня. Некогда дома стояли вплотную друг к другу стройными рядами улиц, а сейчас пустых щербин, в ряду домов, было больше, чем самих домов. Речку вообще было не видно из-за густых зарослей кустарников и деревьев. Над всем этим ландшафтом сиротливо возвышалась огромная кирпичная труба ТЭЦ разрушенного завода. Самого здания ТЭЦ тоже не было, только сиротливая труба, высотой около шестидесяти метров, напоминала о былом величии.
Не знаю почему, но я передумал въезжать в деревню, свернул на дорогу, которая вела к лесу. В этом лесу я когда-то охотился и рыбачил. В центре лесного массива протекала небольшая, но очень глубокая речка. В самом лесу было множество озёр, заросших кувшинками и лилиями. В этих озёрах водились караси, ловить которых было так захватывающе, что адреналин подскакивал в организме. Какое удовольствие я получал, когда удавалось поймать килограммового карася, который устраивал такую борьбу за жизнь, что казалось, сейчас удочка не выдержит и сломается. В этом лесу водились даже волки, на которых я принимал участие в охоте. В реке водились раки, и я с пацанами, добывал их из нор в берегу. А потом их варили на костре и, наслаждаясь, уплетали прямо здесь, не в силах потерпеть до дома.
Это лето было сухое, я легко проехал луговыми дорогами. Место, где мы обычно разбивали лагерь в детстве, было на высоком и обрывистом берегу реки. Здесь река делала крутой поворот, и каждый год подмывала во время половодья берег, иногда даже с деревьями. Огромные куски берега сползали в реку, и деревья оказывались в воде. На дне течение было не таким сильным и не могло размыть массив берега, пронизанный множеством корней, и деревья стояли иногда целое лето в воде, до следующего половодья, когда их уносило вместе со льдом. Доехав до любимого места, где на берегу была большая поляна, я заглушил машину. Через открытое окно на меня пахнуло донником и чабрецом. Выйдя из машины, невольно потянулся и сел на краю обрывистого берега. Из-за стремительного течения, вода ударялась в берег и на поверхности образовывались водовороты. Я любовался рекой, песчаным противоположным берегом. Песок был удивительно белым. За дюнами песка, чуть вдали от реки, отливали серебром заросли ивняка, с лоскутками изумрудно зелёной травы.
Воспоминания нахлынули лавиной. Отдельно стоящий величественный дуб на поляне, кострище, обложенное булыжниками, которые привозили с собой из деревни, всё сохранилось до сих пор, как живое свидетельство далёкого прошлого. Наверно сюда редко кто приезжал. Камни кострища лежали в густой траве, росшей и внутри обложенного пространства. Вот этот яйцеобразный валун я привёз сюда в люльке мотоцикла, куда еле смог его затащить. Я даже вспомнил, как выкорчёвывал его на Батышке, так называлось место, где по преданиям стоял шатёр хана Батыя, когда он шёл со свое ордой на Рязань. Когда я предавался этим воспоминаниям, из леса раздались красивые рулады самца иволги и спустя мгновение кошачье верещание самки. Удивительная разница в голосах этих птиц. Вот на этот берег я привозил свою первую любовь и мы плавали, загорали на противоположном берегу в девственно чистых дюнах этого белого песка. Я сходил в лес, где набрал и принёс дров. Раздевшись, искупался, а заодно проверил наличие раков. Их колония сохранилась до сих пор. Я провёл рукой под водой вдоль берега, изрытого норами раков. Мгновенно в мою руку впились клешни большого рака. Я давно не ловил раков и непроизвольно резко отдёрнул руку. Рак отцепился, оцарапав мне палец. Вспомнив, что не надо делать резких движений, когда рак вцепится в руку, я позволил следующему раку вцепиться в палец и спокойно вытащил его из воды. Наловив с десяток раков, я достал из машины котелок и решил сварить добычу. У меня в машине всегда были продукты, чтобы сварить уху или приготовить что-то другое в полевых условиях.
Сварив на костре раков, полакомился деликатесом, одновременно вспоминая мелкие подробности пребывания на этом месте в далёком прошлом. Солнце ушло за макушки деревьев и я решил засветло поехать в свою деревню, но другой дорогой. Захотелось проехать через деревню своей одноклассницы. Мне даже было трудно объяснить себе самому, что заставило это сделать. Эта дорога почем-то почти не использовалась в последнее время и заросла травой, но колеи чётко просматривались и я без труда выбрался на булыжную дорогу, которая вела в деревню одноклассницы. Несколько лет назад, когда ещё были живы мои одноклассники, я общался с ними по телефону и мне говорили, что Нина, заболев раком, давно умерла. Причём перед смертью начала здорово выпивать, возможно, без надежды на выздоровление. Она никогда не была замужем и жила одна. Сначала в областном городе, а потом, якобы, вернулась в родную деревню, где жила в избе, в которой родилась и работала трактористкой в местном колхозе.
Я с волнением подъезжал к её дому, мимо которого много раз проезжал в детстве, когда ездил в лес на охоту. Каково же было моё удивление, когда я увидел свет в окнах её дома. Руки сами повернули баранку руля к дому к дому Нины. На крыльце сидела маленькая девочка и гладила лежащую рядом собаку, которая вскочила с места, когда я вышел из машины. Собака гавкнула для приличья и подошла ко мне, виляя хвостом. Обойдя меня кругом и понюхав, пёс вернулся к крыльцу.
- Это необычно! Шарик редко кого подпускает к дому, - произнесла девочка, погрозив пальцем собаке.
- Добрый вечер. Здесь когда-то жила моя одноклассница Бугаенко Нина. А кто сейчас?
- Здравствуйте! Бабушка давно умерла, а сейчас здесь живём мы с мамой.
- Что? У Нины была дочь?!
- Да, а вы этого не знали?
- К сожалению, нет. Я не видел Нину более тридцати лет, тогда у неё не было никого, когда она жила в Рязани.
- А мама родилась уже здесь, когда бабушка вернулась в деревню.
В это мгновение открылась дверь избы и из неё выглянула молодая женщина, удивительно похожая на Нину.
- Верочка, с кем это ты разговариваешь? Я же предупреждала, чтобы ты не разговаривала с незнакомцами и почему шарик молчит?
- Мам, это одноклассник бабушки, только что подъехал, а шарик его за своего принял, я сама удивляюсь.
Женщина внимательно посмотрела на меня и промолвила:
- Так чего вы тогда не входите в дом. Проходите, мама почти ни с кем не общалась из одноклассников. Верунь, вода кончилась, принеси полведра из колонки, чаю попьём.
Женщина сделала приглашающий жест и открыла дверь. Я настолько опешил от всего происходящего, что безропотно последовал за дочерью Нины.
Войдя в избу, я сразу обратил внимание на стоящую на комоде увеличенную фотографию, где мы с Ниной стоим у вагона поезда. Помню, я тогда работал главным инженером на нашем заводе, а Нина приезжала к нам с женой из Рязани. Мы тогда втроём здорово набрались, вспоминая школьные годы. Нина очень понравилась моей жене, они крепко подружились. Нина тогда пробыла у нас почти неделю. Каждый день они с женой придумывали что-то необычное. То мы ездили в деревню, к Нининой маме, то ездили в районный городишко в ресторан, а субботу и воскресенье ездили на природу, на то самое место, где я только что был. Провожая Нину в Рязань, я попросил знакомого, сфотографировать нас с Ниной у вагона, что он и сделал, впоследствии вручив мне эти готовые фото, одно из которых, я потом отослал Нине.
- Чего вы так внимательно рассматриваете это фото? Это мама с моим отцом, царство им небесное, сказала Нинина дочь, указывая на фотографию, стоящую на комоде.
- Если можно, то расскажите мне об отце, вы, ведь вместе с ним и мамой учились в одном классе. Мама мне почему-то никогда о нём не рассказывала, уводя разговор в сторону. Я единственно знаю, что когда папа был в командировке в Африке, то он заразился там какой-то неизлечимой болезнью, отчего и умер. Они с мамой даже не успели расписаться.
От волнения, я тяжело опустился на продранный диван и достал валидол.
- Вам плохо?
- Нет, ничего дочка, сейчас пройдёт. Да, а как тебя назвала Нина?
- Надеждой, и просила, если у меня родится дочь, то назвать её Верой. А как вас звать?
- Сан Сеичем, а вот и Верочка со свежей водой. Надя, налей мне свежей водицы, что-то в горле пересохло.
Надежда опрометью бросилась к горке с посудой и, достав оттуда бокал, налила в него воды и подала мне. В голове творилось, бог знает что. Я никогда в жизни не подвергался такой массированной психологической нагрузке, хотя испытал в жизни многое. Перед глазами, буквально за одно мгновение промелькнуло наша последняя встреча с Ниной. Я тогда разошёлся со своей женой и решил уехать навсегда из своей деревни. Жена после развода перебралась в Москву, там у неё были какие-то родственники, а я завербовался простым инженером в Египет, на строительство Асуанской плотины. Туда меня пристроил один друг, который там уже работал. Я прошёл все собеседования, проверки и через неделю должен был улетать. Но загранпаспорт почему-то должен был получать в Рязани, куда я и поехал. В день приезда в Рязань, паспорт мне не выдали, велели прийти завтра. Устроившись в гостиницу, вечером, чтобы как-то скоротать время, я пошёл к ближайшему кинотеатру, где лицом к лицу, столкнулся с Ниной.
Она тоже собиралась пойти в кино. На радостях мы обнялись и решили пойти не в кино, а в ресторан. Взахлёб, перебивая друг друга, мы обменивались последними новостями из своих жизней, вспоминали школу, одноклассников и учителей. Незаметно мы усидели бутылку коньяка. Нина даже захмелела и попросила её проводить домой. Она жила недалеко, снимая угол у одинокой старухи. Весело болтая, мы пришли к частному маленькому домику, отгороженным от улицы глухим забором. Нина открыла своим ключом калитку и предложила посидеть в саду. Садом это назвать можно было с большой натяжкой. Там было две яблони и кривая вишня. Под одной из яблонь стояла односпальная железная кровать, застеленная постельными принадлежностями.
- Это я тут сплю, когда погода позволяет, вот и сегодня постелила себе здесь. Пойдём, посидим, а то ноги подкашиваются, я что-то от радости встречи лишнее выпила, сказала Нина, увлекая меня в сад.
Мы сели на кровать, которая была с панцирной сеткой, которая под нами прогнулась, и мы невольно оказались прижатыми друг к другу. Это сыграло с нами злую шутку. Ощутив горячее тело друг друга, наши мысли и последующий разговор, непроизвольно перескочил на шутливый тон с оттенком эротики. Я никогда не испытывал к Нине никакого влечения, она всегда была для меня только одноклассницей и хорошим другом. Да и Нина никогда не пылала ко мне никакими чувствами. Но в тот вечер произошло что-то необъяснимое. Я уже месяц, как расстался со своей женой, а Нина, оказывается, тоже разорвала отношения со своим другом, который воспылал перейти к более тесным отношениям, чем букетно-конфетные. Но Нина до замужества решила этого не делать и они разошлись. Расставшись, поняла, что никогда и не любила своего друга, просто увлеклась, но потом разобралась, кто есть кто, и вовремя прекратила всякие взаимоотношения. Рассказывая об этом, она повернулась ко мне, наши взгляды встретились и неизбежное, произошло. Расстались мы на рассвете, когда по улице, за забором зашумели проезжавшие троллейбусы и машины.
Утром я получил загранпаспорт и через неделю был уже в Египте. Там я нечаянно заболел тропической лихорадкой, которую очень тяжело переносил. Об этом писал Нине, а она мне сообщила, что навсегда решила оставить Рязань и вернулась в родную деревню, где у неё жила её мама. Она договорилась работать трактористкой в местном колхозе, благо мы в школе освоили трактор и получили соответствующие корочки. Вернулся из Египта я только через пять лет. После окончания строительства Асуанской плотины, я ещё некоторое время оставался там, обучая местный персонал навыкам работы на новом для них оборудовании гидроузла. Мне вообще предложили контракт на работу в Египте. Предложение было очень заманчивым, но, подумав, я решил вернуться на Родину, где спустя некоторое время, узнал, что Нина умерла. Последний год работы за границей был очень напряжённым и наша с Ниной переписка как-то сама по себе затухла. Вернувшись в Союз, я получил предложение работать в аппарате министерства энергетики. Мне дали квартиру и вскоре я женился. Попасть на свою Малую Родину мне как-то не удавалось. Но воспоминания о Нине, нет, нет, да бередили душу. И вот на старости лет, ностальгия по родным местам, какой-то зов сердца, заставили меня поехать в родную деревню. Детей у меня с женой не было. Кто в этом виноват, мы не выясняли. Прожили неплохо, поддерживая друг друга. Вот и сейчас Люба с неохотой отпустила меня.
Всё это промелькнуло мгновенной голограммой. И вот теперь я узнал, что, оказывается, у меня есть взрослая дочь, Надежда, внучка Верочка, а я обыкновенный поддонок, который переспал с Ниной и забыл со временем о её существовании.
- Ну, Надежда Александровна, давай пить чай, разговор у нас будет долгим. Ты не находишь сходства вот этого паря на фото, с нечаянным гостем, который даже не подозревал о твоём существовании.
- Неужели, та сумасшедшая мысль, что промелькнула сейчас у меня в голове, соответствует действительности?! – произнесла Надя, боле пристально вглядываясь в меня, потом переводя взгляд на фото и снова на меня.
- Да, доченька! Это невероятно, но факт. Тут даже не надо генетической экспертизы. Ты одновременно похожа и на Нину и на меня. Это зов сердца привёл меня сюда, и теперь мы будем жить одной семьёй. Моя жена Люба, всегда мечтала о детях, а я привезу ей не только дочку, но и внучку.