27.01.18.
Кто не бывал в срочной хирургии, тот вообще почти ничего не видал в этой жизни. Тут твориться такое, что просто так не увидишь ни в каком кино, тем более в обычных условиях повседневных. В Срочной хирургии круглые сутки идёт борьба за жизнь человеческую, клиенты, извиняюсь, пациенты поступают в режиме онлайн, то есть их подвозят непрерывно кареты скорой помощи.
Самодеятельности здесь не любят и пару молодую лет тридцати быстро развернули домой, езжайте, мол, и вызывайте скорую, а так просто мы не берём и вы нам не указ. Эту фразу я хорошо запомнил когда сидел в приёмном покое, куда меня пристроила «Скорая» Ну, посидел там в позе загибающегося пингвина минут пятнадцать, врач-приёмщик наконец снизошла до меня. Эта суровая дама долго довила живот в том месте, где был аппендикс, и спрашивала, - тут больно? Затем отпускала и снова довила уже в другом, с этим же надоевшим мне до слёз вопросом. Помучив меня минут тридцать, успев ещё сгонять на рентген, я начал выдыхаться, но совсем кончать меня она не думала, а скоро вызвав медсестру, которая загрузила меня на каталку, уже голого. Потом и в лифт, а из лифта сразу в операционную на пятый этаж, в которой всех без разбору режут, не спрашивая даже фамилию. Но режут сейчас уже с умом, предварительно делают маленькую дырку в животе и через телевизор глядят туда, ищут, чо там воспалилось. Я лежу голый на этой каталке и слышу, как их главный в операционной говорит своим помощникам,- ну вы там поели или нет, а то тут аппендицит прибыл.
Помощники отвечают бодро,- поели, поели.
А хирург снова говорит им,- а руки-то помыли.
Они, значит, отвечают, что вымыли, вымыли,- Олег Борисович.
Меня спрашивают,- как наркоз переносите.
Отвечаю, что общий наркоз ни разу не пробовал.
И после они меня усыпили, уже без вопросов.
Очнулся только на следующий день: лежу на кровати время часов пять утра, слева
наклонная стена с окном, я подумал, вот засунули куда-то на чердак изверги, сам шевелиться не могу, невозможно и себя осмотреть, все члены не действуют. Видя такой коллапс, я снова вырубился часа на два. Просыпаюсь уже легче, туман рассеялся, и стенка вроде выпрямилась, стала вертикальной, в стенке появилась плохо зашторенное окно с подоконником. От окна немилосердно дуло, на улице декабрь, однако. Начал ощупывать себя, вроде всё на месте вплоть до письки, но из живота торчит трубка с какой-то посудой на её конце. Осторожно поворачиваю голову вправо, вижу обыкновенную палату коек на десять, почти все места заняты. Рядом со мной лежит симпатичный блондин моих лет,- спрашиваю тихо, где я?
Блондин мне так же тихо отвечает,- в послеоперационной палате.
Я сразу успокоился и снова уснул, проснулся от того, что хочется на горшок, а спросить разрешения не у кого, хотя сосед мне и показал на хитрое приспособление под своей кроватью, такую посудину с рожком, я ещё подумал, а как же бабы в неё ходят. Но, на моё счастье начался утренний обход врачей во главе с зав. отделением и я, улучив момент, спросил одну врачиху,- как насчёт туалета?
Она мне сказала,- идите, если можете, тихонько только. Я встал, смотрю, не качает, стоять могу, ну и сходил куда надо, правда фляжка их мешает, но зато нет проклятой боли в боку. Видно всё отрезали. Однако холод собачий, но я смотрю одна койка свободная, а там два одеяла. Тут я обнаглел от этого холода и унёс их к себе, сразу стало хорошо, быстро уснул. Проспал недолго, так как начались уколы, и сестра всех погнала на этот кайф, что мы и выполнили.
Скоро один бен приволок откуда-то кипятку и угостил всех чаем, это был какой-то нектар, а не простой чёрный чай, отравленное наркозом тело требовало жидкости. Попив чаю, я начал изучать народ, мужики все вроде нормальные, только не все после операций, двое ещё ждут своей судьбы, их диагноз вроде неясный докторам нашим. Один пациент, это мужик лет сорока, которого сестра повела на телевизор, это чудо техники я уже описывал. Телевизор у больных это такая камера японская, которую везде толкают больному, куда она пролазит, а если нет дырки рядом с органом, то её прокалывают. Провожая Колю на эту процедуру, мы в один голос пели, что это не больно. Николы не было минут сорок, но вскоре его привели под руки две симпатичные медсестры, наркоз подействовал на него странно как-то, его потянула на баб, то есть он не хотел ложиться в свою койку один, а стал заигрывать с медичками обжимать их руками. Девахи видно были уже опытные, они как то ловко впихнули его в кровать, но он не успокоился и вместе со своим торчащим, вскочил, продолжил заигрывания. Однако девицы ничего ему конечно не дали, а опять уложили в постель и быстро ретировались из палаты. Мы чуть не померли от смеха, хотя ржать–то было конечно нельзя, вдруг нитки вылезут.
Не успел Коля уснуть, как к нам вкатили молодого парня, у него из живота торчало сразу семь трубок, это мы определили по количеству фляжек-сборников.
Как потом он рассказал, его ударил семь раз ножом, свояк-уголовник во время распития спиртных напитков, парню повезло и его спасли, если конечно его снова дома не ждёт родственник, чтоб дорезать... Так он и ходил, гремя своими фляжками по коридору больницы, вызывая улыбки и смех.
После всех этих перипетий приехали ко мне мои женщины, очень обрадовались, что только аппендицит, но сигарет привезти не догадались, а курить хотелось отчаянно. И я спросил у своего соседа также Владимира,- курит ли он? Вова ответил, что курит только за компанию, но ты можешь сходить и взять кошелёк у сестры хозяйки в кладовой, а внизу есть буфет, так там даже коньяк продают, не только сигареты. Я спрятал свою фляжку в карман халата казённого и сползал до хозяйки, где она и выдала мой бумажник с деньгами. Прихожу и говорю соседу,- давай выручай, сходи вниз, если меня увидят, то накажут. Да и чувствую себя не героем, дойти бы на укол.
Володя был относительно здоров, он лежал на диагностике язвы желудка и быстро смотался за запрещённым товаром и мы с ним вволю накурились в дальнем туалете. Когда вышли из туалета, обратили внимание, что в женской палате №8 какая-то суета, мы молча прошли к себе и скоро узнали, что у женщин умерла девчонка лет двадцати после аппендикса, просто не проснулась от наркоза и врачи безуспешно её кололи, всем, чем могли. Вот и лёгкая операция,-подумалось мне. Позднее я узнал, что наркоз у врачей хирургов на всех один, только дозы зависят от веса.
В последующие дни я как-то прижился в хирургии и уже чувствовал себя неплохо, скоро мне и трубу сняли, решили, что ненадо. К нам положили одного серьёзного мужика лет под семьдесят, у него проблемы с бронхами, задыхается бедняга. День на третий он захрипел как перед кончиной ночью, я испугался и поковылял за медсестрой, она нехотя взяла, принесла штатив с лекарством и приделала мужику капельницу и, о чудо, мужик очухался и потом благодарил меня как мог.
Скоро я начал поправляться и проситься домой, заверяя врачей всё на свою ответственность, при этом добавляя им про свою собаку, которая может всех скушать дома. Врачи потянули ещё три дня и отправили нас по домам, вместе с соседом и тёзкой.Я звонить не стал домой, а решили с соседом ехать на такси, и вот идём по переулку в сторону проспекта, да чуть не грохнулись в яму аварийную водопроводчиков едва прикрытую ржавым железом. Глянули туда, глубины серьёзные и дружно засмеялись над собой, представили как нас опять завозят в хирургию срочную.
фото интернет