К чему до сих пор не могу привыкнуть, что утро здесь начинается ночью. Да, в Москве в зимнее время встаешь - еще тьма, но зато весной и летом просыпаешься вместе с солнышком. Птички поют, букашки-таракашки просыпаются. А здесь понятие времен года, дня и ночи теряет всякий смысл. Да, мы спим и бодрствуем согласно земным суткам, но лишь затем, чтобы по-прежнему ощущать себя людьми. Я за эти почти пять лет нашей космической экспедиции так и не привык видеть в иллюминатор непроглядную черноту, все-таки 35 лет привычки. Каждый раз спросонок ожидаю увидеть рассвет. Смешно, как глупо. Но надежда всегда была глупою штукой.
Я не говорю никому из команды, что иногда представляю, что это просто длинная зимняя ночь в Москве, что Катя спит еще, ей ко второй смене, а я с кружкой кофе в руке собираюсь ехать к шести утра в штаб… На мгновенье мне удается себя обмануть и улизнуть в прошлое, но потом воспоминания тают, как сахар в горячей чашке… Эта нескончаемая темнота за бортом космического судна напоминает мне о том, что я один. В космосе один и на Земле теперь один…
- Алексей! Иди запишись в журнал, вечно ты в облаках где-то летаешь! – голос капитана и по совместительству руководителя нашей геологоразведочной группы возвращает меня к реальности.
- Хотя мы-то уже повыше будем! Правильнее сказать – в другой галактике! – Роман всегда был готов ввернуть шуточку в нашу обыденность, что всегда мне в нем нравилось.
Подойдя к монитору, я произнес: «Бортовой журнал, Алексей Кромкин-3470, день 1736, 29 января 2197 года. До точки назначения «Земля-2» осталось 90 дней, лично я перечитал всю библиотеку на борту (по два раза), поэтому ожидаю, что последние три месяца пройдут быстро, я и Кирилл готовим саженцы для посадки, а в остальном здесь делать нечего. Конец записи».
Я вдруг осознал, что и вправду осталось всего три месяца, и мы прилетим на «Земля-2», недавно открытую планету в солнечной системе «Кеплер-32». По расположению от звезды, наличию атмосферы, воды и растительного мира - двойник родной Земли. Это станет вторым проектом «Ковчега», коммерческой корпорации, чья миссия – создать новые колонии людей на планетах, незаселенных гуманоидными формами жизни. Всего 20 лет назад первым проектом «Ковчега» стала «Земля-1» или, как ее назвали, «Терранова», в одних световых сутках от Земли. Через 10 лет мы узнали, что еще одна планета приспособлена для выживания человека. Наша экспедиция заключается в том, чтобы подтвердить данные, полученные со спутников, изучить различные угрозы для обитания человека. В случае успеха построить лагерь и посадить саженцы культурных растений. Для этого нам отводиться 4 месяца, и мы улетаем обратно на Землю. По плану, одновременно с нами с Земли должен стартовать корабль с людьми для освоения новой колонии. Только вот в основном это будут, увы не ученые и космонавты, а те, кто по каким-то причинам не ужился дома (такой вариант «побега» с родной планеты предлагают пожизненно осужденным заключенным). Энтузиастов, жаждущих покорять «новый свет», набирается очень мало, хоть корпорацией ведется активная пропаганда. Понимая все эти нюансы, первыми посылаются профессионалы для окончательной разведки, установки оборудования и начального жилья, происходит высадка первых посевов. В разведочной экспедиции небольшой состав, 9 человек, включая меня. Однако для такого немногочисленного состава требуется 5 тонн еды и воды (не смотря на системы очистки). Что же до ассимилирующих космических суден, то «Ковчег» посчитал коммерчески невыгодным такие запасы для людских колоний, поэтому корабли обратно не вернутся. На помощь они могут рассчитывать в лучшем случае через 5 лет, поэтому колонисты предоставлены сами себе. Осознавая все это, на нас лежит огромная ответственность, ответственность за человеческие жизни, какие б они ни были…
Я вошел в гимнастический зал. Всем членам команды обязательно было поддерживать себя в наивысшей физической форме. В нашем распоряжении были разнообразные тренажеры, также поощрялись командные игры, такие как: волейбол, баскетбол и даже американский футбол. «Замораживать» такие экспедиции как наша было строго запрещено по нескольким причинам.
Во-первых, мышцы за 5 лет криогенного сна практически атрофируются, на восстановление уходит несколько месяцев. Во-вторых, переживают такой сон далеко не все сто процентов. Противопоказаний множество, но их список до сих пор еще неполный, от астмы до болезней сердца. По этой же причине молодые колонии не пробуждают за пару месяцев до высадки. Психологические исследования показали, что шок и дальнейшее травмирование психики заставляли людей идти на убийства, самоубийства (в связи с катастрофической идеей неминуемой гибели), а также порчей самого космического корабля, что ставит под угрозу весь проект «Новая Земля». Третья же причина – коммерческая. Счетоводы посчитали, что для нормальной подготовки добровольцев потребовался бы квалифицированный персонал, врачи и психологи, а также охранники (учитывая основной контингент), которые бы потребовали «кругленьких» сумм от корпорации. Не говоря уже о запасах провизии на бортах космических кораблей. Это бы «проело» огромную «дыру» в их балансовых отчетах. Поэтому кормить и поить девять ученых-геологов, а также потакать их жизненным слабостям показалось офисным червям из «Ковчега» намного выгоднее.
Поиграв немного в команде с Ромой, Гришей и Даней в волейбол и обыграв нашего капитана Александра, Женьку-техника и Семена с Колей, я ушел к себе в каюту принимать бортовой душ. Полноценным душем это назвать нельзя, однако, принимая во внимание экономию воды, это была настоящая роскошь, дававшая нам почувствовать себя людьми. Не знаю, может потому что так далеко от родного дома, но начинаешь больше задумываться, как необходимо ценить такие моменты. Вроде бы мелочь, но одна из тех, из которых складывается вся наша жизнь. Утренний кофе, игра с друзьями, освежающий душ… Я вспоминаю свою жизнь на земле, как раз такими фрагментами. Помню, как просыпался в выходные от запаха омлета, доносящегося с кухни. Помню, как Катя обнимала меня сзади за шею, когда я садился есть, ее волосы тогда касались моего лица и я чувствовал ее неповторимый запах… Помню, как просыпался по утрам рядом с ней, чувствуя ее тепло…
Поначалу мне было страшно на корабле в космическом пространстве. Мне казалось, что наш корабль – это песчинка, падающая на дно океана. И я падал вместе с ней. Я погружался во все нарастающее отчаяние, что вся моя прошлая жизнь исчезает прямо пропорционально скорости нашего корабля. Тогда я осознал, что не вернусь. Я так много хотел сделать на земле и так многое не успел. Я мечтал, что по прибытии в 45 лет выйду на достойную пенсию (учитывая мою профессию), Катя бросит работу медсестры и мы уедем к океану, купим дом, заведем детей…. Катя бы рисовала, как давно хотела, а я бы писал книги. Счастливая спокойная старость. Как мало человеку надо для счастья. Это в 35 лет я хотел быть героем, сделать что-то значащее для своего века… амбиции, азарт… Тебе кажется, что ты можешь покорить любые вершины, взять любую волну. Что эта жизнь обязана тебе подчиниться, что ты устанавливаешь правила игры, а не наоборот. Тебе не придет в голову, как этот океан может тебя поглотить, безжалостно раздавить твою ничтожную жизнь. Безжалостно, потому что безразлично, ненамеренно и непредвиденно.
Я иду в свою библиотеку, спасаясь бегством от самого себя. Это моя маленькая прихоть, позволенная «Ковчегом». Я оформил ее в старом стиле, 18 век, книги разные – от классики до современности. А еще скрипка, игра на ней позволяет отвлечься от мыслей и дает волю чувствам. Здесь же я писал своей жене электронные письма, а также записывал свои сочинения. На них меня вдохновляли ее картины, на одной было ромашковое поле и лошадь, на другой – белый домик на скалах у океана. Рисунки сами по себе очень старомодные, такие пейзажи уже не увидишь лет сто как, разве только по старым кинопленкам. Наверное, мы с ней оба родились не в то время.
Мысли прерывает сигнал вызова. Я отвечаю. «Лех, спустить ко мне в технический отсек. Помощь твоя нужна. Это Женька». Я отвечаю утвердительно и думаю, что он мог бы не уточнять, все-таки техник у нас один.
- Ну-ка, помоги с этой трубой… Плановая проверка. Вдруг засорилась, тогда накроется… Тогда пиши – пропало. Новую мы в космосе не найдем.
Я поддерживаю трубу и помогаю ее положить на пол, чувствую неприятный запах - система очистки воды. Значит, засорилась.
- Ты не уходи, я сейчас инструменты принесу.
Женя оставляет меня одного, тут я понимаю, что технический отсек место мрачное и неуютное, свет приглушен для экономии, все «кишки» корабля торчат со всех сторон. И тут я понимаю, что в дальнем углу ЕЕ фотография. Катя, жена моя. Умерла год назад. Я ходил сюда плакать с ее фотографией, так как негде было больше, везде видеокамеры. Наблюдают круглые сутки. Я не мог допустить, чтобы это заметили члены команды. «Нестабильное эмоциональное состояние» вот как это называется. Напичкали бы антидепрессантами, транквилизаторами, а то еще хуже – «заморозили» в крайнем случае, чтобы угрозу для миссии не создавал. Чтобы не бегал в космическом корабле ненормальный, способный на что угодно. Это уже во вторую очередь потому, что мужчины не плачут. Очень даже плачут, когда их близкие умирают. Да и вообще мужчины уходят из жизни раньше, потому что не могут перенести потерю супруги. Женщины вот могут, а мы нет.
Вот и приходилось тут прятать свое горе, как преступнику. А я всего лишь не мог понять, почему… Почему человека, спасавшего жизни, самого никто не спас? Почему люди научились отправлять в космос корабли для осваивания новых миров, а лекарства от рака так и не нашли? Почему я геройствовал в космосе, когда был нужен только ей на Земле? Почему, почему, почему… Я не мог найти ответа. Солнечный и теплый день, ты плаваешь в море и вдруг уходишь под воду. Ты не можешь ни вдохнуть, ни пошевелиться. Ты оцепенел и можешь только смотреть, как вода над тобой становится все чернеет и чернеет… как меркнет над водою далекое безразличное солнце…
- А вот и я, - сказал Женька-техник. - Слушай, я все принес.
– Ага.
– Я вообще че хотел спросить… как ты? Позвал сюда, чтоб без камер этих, - не ожидал я услышать от него такое.
– Нормально, спасибо, дружище.
– Да я об Кате хотел спросить… Ты все еще думаешь о ней?
– А фотку мою увидел, значит… Думаю, каждый день. Но легче уже… только, понимаешь, до конца это все равно не пройдет. Я вот и фотографию здесь оставил, чтобы рану не бередить, а то невыносимо становилось… На картины могу ее смотреть, но на нее нет… Будто вместе с ней и себя покойником вижу… А пейзажи – другое дело, как будто она жива… И что когда-то я вернусь в Москву, уеду вместе с ней к морю жить в таком белом домике…
- Понимаю, друг. Я никому не скажу, а то сам знаешь, как наши любят перестраховаться… Только ты не считай, что жизнь твоя кончена. У нас миссия важная, дать «зеленый свет» новой ветви человечества, возможно, в лучшем мире. И Катя в тебя, помнишь, как верила, как тобой гордилась? Не опускай руки, хоть ради нее.
– Не буду.
После этого прошло те тридцать дней, наш корабль совершил благополучную посадку на «Земля-2». Началась ускоренная проверка растений, на наличие ядовитых для человека, заборы почвы и воды, на предмет их годности для выращивания сельскохозяйственных культур и потребления человека. Два дня мы кружили по планете, присматривая подходящее места для размещения первой колонии. Так в суете и работе пролетели три с половиной месяца. Мы ожидали окончить подготовку досрочно. Но…
Я сидел в недавно сооруженном штабе нового человечества, проверял настройку приборов на регулярные отчеты на Землю, как из рации услышал голос Александра: «Алексей! Леша! Леша, ты там?» - было слышно, что он кричит, не в силах сдержать беспокойство.
- Да, Александр, я настраиваю приборы на базе.
- Мы не все просчитали, Леша. На нас надвигается электро-магнитная волна, неизвестного нам типа, очень мощная, высота 40 км. Она вырубит всю электронику. Мы не успеваем взлететь. Пошли сигнал на Землю, времени нет…
Сигнал прекратился. В рации раздавалось одно шипение. Сюда лететь нельзя! Надо предупредить Землю, надо предотвратить гибель людей!
Я набрал одну лишь букву, которая предназначалась в таких случаях «С» - стоп, отбой операции, отмена. Необходим был мощный сигнал, чтобы он дошел до Земли, а это требовало времени у электроники, примерно 10 секунд… Я не знаю, сколько у меня осталось времени… Я жму «С» и пуск, «С» и пуск – каждые 5 секунд. Я понимаю, что никогда уже не вернусь. Я уже полностью поглощен этим океаном, чье имя космос. Я песчинка, потерянная в бескрайних водах. Меня никто не будет искать, таких, как я, триллионы на нашей планете. Но я понимаю, что сейчас в моих руках судьба тысяч жизней, и я пытаюсь пробить силой мысли это безразличное море. «С» - стоп, страх, смерть, свобода, семья, смысл…