Современная конституционно-правовая культура – это структурированная совокупность законотворческих, законодательных и законоприменительных объектов, явлений и процессов, неизменно коррелирующая с развитием политических институтов. В этом обстоятельстве заключены одновременно и плюс, и минус современной цивилизации западного типа. С одной стороны, оказывается исключительным статус Конституции как основного, высшего Закона государства, что вполне заслуженно и перманентно привлекает к себе львиную долю политологического анализа. Как выясняется, абсурдно заниматься детализацией тех или иных ситуаций в контексте развития различных антропогенных коммуникативных систем, не зная фундаментальных основ официально нормированной деятельности общества. Однако, с другой стороны, на поверку оказывается, что гуманизм, некогда впервые заявленный творцами наиболее здравомысленных канонов европейской культуры как один из универсальных принципов таковой, во многом так и остаётся идеалом, до которого не удалось полноценно дорасти ни одному из ныне известных вариантов буржуазного развития социума.
Происходит постоянное размывание центра ценностно-смыслового содержания истинной человеческой культуры, позиционируются многообразные версификации идейно-конституционных систем и суперсистем, пытающихся утвердить ценность человеческой личности (её жизни, полноценного развития, прав и обязанностей) в качестве высшей ипостаси земного бытия, однако социальная реальность сплошь и рядом нарушает нормативно-интегративную культурную установку, роднящую многие типы ныне известных развитых цивилизаций, по поводу актуализации Добра и принципиального избегания зла.
Поскольку под культурой целесообразнее всего понимать всё то, что способствует или может способствовать облагораживанию, совершенствованию и возвышению (прежде всего, над самим собой) конкретной личности и общества в целом, постольку конституционная культура должна быть ориентирована, прежде всего, на реализацию гуманистических ценностей. Неотъемлемой ориентацией данной совокупности сложных процессов является так называемое благоговение перед жизнью.
В числе принципиально важных политико-организационных стандартов и нормативов Конституция позиционирует закрепление принципа разделения властей и начал местного самоуправления. Одним из доминирующих стереотипов, касающихся определения критериев высокого качества государственной власти, выступает её пресловутая стабильность. Тем не менее, на поверку оказывается, что мало кто из акторов, формирующих социальную реальность, способен дать более-менее чёткое определение политической стабильности (несмотря на то, что каждый второй обыватель склонен оценивать её в сугубо положительных тонах и оттенках). В самых разнообразных формах в публичном дискурсе заявляется о том, что отсутствие стабильности в организации и функционировании государственных коммуникаций приводит к крайне негативным последствиям для общества.
Ведущие политики (и политиканы) сходятся в том мнении, что исключительно стабильная политическая структура общества являет высокий уровень одобрения со стороны большей части населения, акторов различных социокультурных институтов. Самим общественным группам преподносится некий суррогат подразумеваемых негативных результатов в развитии общества, сложностей в проведении реформ. Однако, при этом нет чёткой конкретизации этих самых последствий, да и сама идея о необходимости государственного регулирования общественных взаимоотношений оказывается крайне размытой. К тому же, необходимость актуализации реформ, как правило, так и остаётся необоснованной, либо абсолютно абстрактной, не стыкуемой с конкретной практической деятельностью.
С другой стороны, не может не вызывать критических замечаний то обстоятельство, что государство, как специфический аппарат управления, обнажая в своей деятельности противоречия между центробежными и центростремительными силами и интересами, берёт на себя (во всяком случае, на ангажированном уровне) парадоксальную задачу защиты инициатив, проводимых органами местного самоуправления. В итоге образуется определённая подмена смыслов, которую можно обыграть и с точки зрения межличностных отношений: мои интересы отличаются от твоих, временами идут в разрез с таковыми, однако мои публичные прерогативы и преференции выше, поэтому я возлагаю на себя символическую ответственность развязывания или разрубания проблемных узлов; я тебя поругаю и я же тебя буду защищать от некой внешней угрозы.
Достаточно примечательно, что чем ниже уровень межличностной и межгрупповой консолидации в обществе, тем выше искусственно сформированная потребность индивидов в определённом программном документе. Безынициативный субъект постоянно обнажает свои притязания на скрижали Абсолютной (или хотя бы относительно долговременной) Истины с тем, чтобы не проходить самостоятельно через болезненный процесс творческого рождения и перерождения. Разумеется, в этом ему рады помочь те, кто не видит иного способа обоснования своего бытия в этом мире, кроме как посредством манипуляций массовым сознанием.
Сам по себе поиск глобально или территориально значимых ответов на страницах идеализированного проекта абсурден в своих интенциональных основаниях.
...
Текст работы готовился для участия в политологическом конкурсе 2012 года.