Утром, когда мы вылетали из Хатанги на север, пилот сказал, что делов-то будет всего часа на три.
- Полетели! – уговаривал он меня. - Осеннюю тундру сфотографируешь, да и просто растрясёшься. Все лучше, чем в местной гостинице сидеть и в телевизор пялиться.
И, представляете, уговорил. В вертолёте я устроился ближе к хвосту, у иллюминатора с левого борта. Почему? А его можно открыть в любой момент. Открыть и спокойно снимать. В принципе, можно открыть и тот, что с правого борта, но в тот день я склонился влево.
В первый час полета с погодой везло: синее-синее небо, яркое-яркое солнце и далекие-далекие дали. Про такую погоду в здешних местах говорят, что «видимость миллион на миллион». И добавляют: а если глядя на восток прищуриться, то можно и Аляску разглядеть.
Для начала мы направились в поселок с непонятным названием Попигай. Потом было Сындасско, Новорыбное. Потом вновь Хатанга, дозаправка и снова в небо. И так пару раз. Я сижу. Не выгоняют – сижу. Все лучше, чем в гостинице пялиться в телевизор.
После очередной посадки пилот связался по спутниковому телефону со своим воздушным руководством.
- Все, тундровая романтика на теперь закончена. Летим к морю Лаптевых. Там какая-то экспедиция больного отправить хочет. Ты с нами?
И вот я опять на своем «нагретом» месте. Опять смотрю на яркую осеннюю тундру. Красотища… Но чувствую, что вижу одно и то же. Начинает надоедать. А в голове вертится командирское про гостиницу. А может, лучше к телевизору?
- Борисыч, - слышу в наушниках, - впереди погодная хреновость. Туман. Сейчас начну высоты менять. Ты уж прости. Держать 250 метров не получится. Исполнять твой заказ будет сложно…
- Ни о чем с вами договориться нельзя, - шуткой реагирую я на слова командира. – Не хочу иметь дело с болтунами. Садись. Я хочу сойти.
- А! Это сколько угодно. Тебя поближе к реке или к озеру доставить?
- К морю…
- Понял. Так и поступим. Собирай барахлишко.
А еще через десять минут слышу голос второго пилота:
- Уважаемый пассажир! Наш полет проходит на высоте от 100 до 500 метров, со скоростью 200 километров час. В полете вы предложите нам чай, кофе и легкий перекус…
Теперь настало время шутить летчикам. Скучно им в кабине.
- Алле, в салоне! Где чай, кофе и легкий перекус?
- Это вы мне?
- А кому еще! Харчи тащи.
- А сами?
- Не. Мы тут пилотированием заняты. Это так увлекательно, что бросать неохота…
Бреду по салону вперед. Нахожу коробку с продуктами. Первым надо кормить второго пилота, потом бортмеханика. И только после – командира. Время от времени смотрю вперед. Зрелище ужасное: туман, дождь и, судя по всему, ветер.
- До океана далеко? – спрашиваю пилотов.
- Нет. Километров сто… Перекуси пока и сам.
- Спасибо, благодетели! Разрешили.
В моем распоряжении целый салон вертолета с его скамейками и дополнительными баками для топлива. Решаю не уподобляться авиаторам и накрываю себе стол на сиденьях.
Летали мы в тот день много. Нет, очень много. Что-то возили, кого-то перевозили. Садились и вновь взлетали. Бедолага Ми-8 безропотно выполнял все команды экипажа. Трудился, трудился, трудился… Тогда я впервые в жизни устал от неба. А после обеда как будто и усталость стала отпускать. Теперь можно расслабиться и полчасика «посидеть на спине». Устраиваюсь на тех же лавках и быстро засыпаю.
Проснулся я от того, что в глаза начало светить солнце. Посмотрел на часы. Спал всего-то минут двадцать, а погода опять полностью поменялась. Вот она, Арктика с ее переменчивой погодой!
Зрелище было удивительным. Машину окружали огромные кучевые облака. Их было много. Очень много. Они так контрастировали с голубым небом, бирюзовым морем и желто-красной тундрой, что оторвать взгляд от этой картины было невозможно.
Хватаю фотокамеру и начинаю снимать, снимать, снимать, снимать... В какой-то момент я осознаю, что Ми-8 иногда пролетает сквозь облака. Вот они, рядом, даже руку протягивать не надо. Достаточно просто высунуть ее в иллюминатор.
Так и сделал. Мгновение, и ладонь стала влажной.
- Командир! - кричу я в микрофон. – Я облака трогаю!
- Давай, давай… Только не выпади!
Но я его уже не слышу. В свои пятьдесят с хвостиком испытываю давно забытый мальчишеский азарт. Ведь сотни раз летал на самолетах и вертолетах сквозь облака, но никогда их не трогал. Меня всегда от них отделяло стекло иллюминатора. Оттого подобное и в голову не приходило. А тут торкнуло… Ведь понимаю, что облака это скопления влаги. Если хотите, туман. Но игра затягивает.
Опять облако. Хватаю. Не поймал, но ладонь мокрая.
Ах, так! Высовываю голову. Дай, думаю, откушу кусок облака. Лицо мгновенно покрылось каплями. Интересно, откусил или нет?
Вновь высовываю руки в открытый блистер. Игра завораживает, и я просто не могу остановиться. Я забыл про свой возраст, и в 56 лет, как мальчишка, играю с облаками!
Кто-то сейчас читает и полагает, что Иванов с ума сошел. А хоть бы и так. Теперь я знаю, какие они, облака, на ощупь и вкус. А вы? То-то! Это доступно только пилотам вертолетов, парашютистам и теперь мне.
Уже в Хатанге, когда вместе с экипажем шел в гостиницу, рассказал им о случившемся. Думал, засмеют. А они вдруг вспомнили, что у каждого было нечто подобное. Только давно. Еще в училище. Сейчас они уже и не обращают внимания на подобные повседневные мелочи. Привыкли. Работа такая. В облаках.
- Зачисляем тебя в отряд «облаковедов», - улыбнулся пилот.
Ночью мне снился не полет, а бесконечный фильм о моей дружбе с облаками. И та самая песня про «белогривых лошадок».
Красивый был сон про красивый полет…
Виталий ИВАНОВ
г. Красноярск, 2017 г.