На площади собралась большая толпа. Как говорится, негде было даже яблоку упасть. А народ все валил и валил. Никого не смущала резко испортившаяся погода – холодный моросящий дождь и пронизывающий ветер. Все хотели увидеть эту страшную, но в то же захватывающую картину. Но я пришёл сюда не ради зрелищ, а совсем по иной причине. Я пришёл увидеть моего друга в последний раз. Когда я стоял и, опустив голову, ждал начала церемонии, то услышал, как люди вокруг меня перешёптываются и самодовольно посмеиваются. Толстый краснолицый мужчина, который держал за руку маленькую девочку лет семи, громко кричал и ругался с другим человеком. Вон там столетняя старуха, которая еле держится на ногах, но, тем не менее, нашедшая в себе силы прийти сюда. А там – молодые девушки, смущённо прячущиеся за спины других людей и выглядывающие оттуда. В это мгновение я их всех презирал. Я ненавидел их, за тот интерес, который они проявляли к вот-вот начинающейся церемонии. Я почувствовал, как по щекам скатились две крупные слезинки. Резко зазвучали трубы, так некоторые даже вздрогнули. Но помост вышел худой мужчина, державший в руках свёрток. Он с высоко поднятой головой развернул его и начал читать. Все внимательно слушали. Кроме меня. Я знал, что всё до единого в этом свитке – ложь. Когда чтение окончилось, худой мужчина покинул помост, и на нём спустя минуту оказались главные действующие лица этой церемонии – мой друг и палач. Мой несчастный приятель выглядел измученным, лицо бледным, а руки, закованные в кандалы, болезненно тряслись. Он кашлял и испуганно оглядывался по сторонам, ища помощи. Но на него смотрели только злобные лица, ожидающие его скорой казни. Когда его взгляд упал на меня, то по всему телу сразу пробежали мурашки. Он постарался улыбнуться мне, но улыбка получилась какой-то вымученной. Секунду спустя палач резкими движениями схватил его за воротник и заставил сесть на колени. Затем он, взяв моего друга за волосы, положил его голову на плаху. Я от злости заскрежетал зубами, так мне хотелось наброситься на палача. Но я этого не сделал. Тем временем палач взял в руки огромный топор, и, замахнувшись, одним ударом отрубил голову приговорённому. Голова скатилась с помоста и упала прямо в толпу. Одна женщина испуганно взвизгнула. Я, растолкав всех, приблизился к ней и поднял отрубленную голову моего друга. Взглянув в глаза, которые ещё минуту назад ещё теплились жизнью и смотрели на меня с такой надеждой, погасли. Я, сквозь слёзы подал её палачу, который смотрел на меня с непониманием.