Баю-баюшки-баю.
Так мне говорила сестра, когда хотела уложить в постель и успокоить.
Так меня всегда пугала сестра.
Она любила рассказывать страшилки, а потом пела колыбельную.
Баю-баюшки-баю.
Её голос стал для меня проводником в другой мир.
Каждый раз, когда укладывала спать по наставлению матери, она пела. И открывала мне мир.
Каждый раз в песне я видел что-то новое, слышал что-то незнакомое. Видел леса и горы.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
А я края и не видел. Передо мной расстилался новый волшебный мир.
Матушке вечно было не до нас. Работа, дела, домашнее хозяйство.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Страшнее этих строчек я не знал ничего в своей жизни.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Придёт серенький волчок.
Я не видел этого волчка и не хотел видеть — не хотел в полной мере увериться в реальности своего кошмара. Я его ненавидел.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Придёт серенький волчок
И ухватит за бочок.
Сестра пела эту колыбельную, пела, а потом успокаивала меня. Говорила, что это всего лишь сказка, а сказки всегда заканчиваются хорошо. Но я уже не мог успокоиться. Я рыдал. Мне было страшно, мне было ужасно. Я всё ждал, что вот-вот, как только сестра уляжется, из-под кровати выползет чудовище с огромной зубастой пастью и горящими глазищами, с длинными когтистыми лапами.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Придёт серенький волчок
И укусит за бочок.
Придет толстенький медведь.
Общего с волком это чудовище не имела ничего, кроме шерсти серого цвета. Оно было гораздо больше и ужасней любого известного хищника.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Придёт серенький волчок
И укусит за бочок.
Придёт толстенький медведь
И оттяпает тела треть.
Острые как у пилы зубы размером с мой кулак, великанские лапы и пугающие своей бездонной пустотой зрачки. Самое страшное — зрачки. Зрачки, в которых теряешь рассудок, последние капли разума.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Придёт серенький волчок
И укусит за бочок.
Придёт толстенький медведь
И оттяпает тела треть.
Ручку лис сопрёт.
Лишь мамочка могла меня успокоить после этой колыбельной, если отрывалась от своих бесконечных дел. А так сестра постоянно напевала эту незамысловатую песенку. Напевала и улыбалась.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.
Придёт серенький волчок
И укусит за бочок.
Придёт толстенький медведь
И оттяпает тела треть.
Ручку лис сопрёт.
Глазик высосет косой.
Вот и сейчас кто-то напевает эту самую дурацкую песенку, напевает и ломится в мою дверь. В моей винтовке остался последний патрон, и, похоже, эта сказочка добром не закончится.
Баю-баюшки-баю,
Не ложись на краю.