Росточком невысока и костлява,
Нос больше был, чем бабушка сама.
Она на волю еле ковыляла,
Хоть сила колдовская в ней была.
Избушка перестала шевелиться,
Впуская внутрь заказанных «гостей».
И были то – сушёные дровишки,
Идущие на тонких ножках к ней.
Давид переключился от хозяйки.
Его вид пребывающих отвлёк.
Смотря на них, он для себя отметил –
Никто не наступает на порог!
Все как-то перескакивают ловко
С земли в бездверный и подросший дом,
Как будто находилось под запретом
Ступать или стоять хоть миг на нём.
А бабушка внимательно смотрела,
Кого к ней в чащу ветром занесло.
Конечно ей мечталось, сидя в доме
Зажарить, да и съесть быстрей его.
Но выйдя, поняла, что ошибалась.
Явился к ней ни ужин, ни обед,
А тот, кто мог помочь ей снять заклятье,
Чтоб ликом осчастливить белый свет.
Давид желал одно – она другое,
За всем следящий Леший – ничего.
Он просто побоялся музыканта
Оставить с дряхлой бабкой одного.
Дрова не зря спешили прыгнуть в избу.
Из каменной трубы пошёл дымок.
Хозяин леса понимал что значит
В печи горящий с жаром огонёк.