Странно… храмы и стены не впечатляют…может быть только в этот раз?
Впечатляют деревья. Раскидистые, могущественные, харизматичные, такие, как есть. У каждого своя история. Явная, она записана морщинами на стволах и сплетениями ветвей, тайная – летописью колец и лабиринтами корней, опутавших всю землю вокруг. Попросишь их поделиться, настроишься…и ты уже не среди мира людей, а параллельно, где-то рядом, на полградуса, но уже не здесь.
Вот перед тобой жирный такой, заплывший старец, всё как Будда… с наростами-бородавками, слепленными из мясистых лиц то ли норвежских троллей, то ли бурлаков на Волге, с огромными бугристыми носами, стиснутыми обстоятельствами непреодолимой силы. Или морды неведомых гаргулий Нотр-Дама, тщетно пытающиеся вылезти из вечного плена. Или глиняные землистые трещины на высохшей проселочной дороге, чуть припудренные зеленой плесенью. Или одноглазые духи с пустыми, гулкими своей глубиной глазами и открытыми от ужаса ртами…
А выше ветви… кому-то повезло раскинуть их по-павлиньи, с размахом, широко-широко, чертя в небе карты захвата территории. Кому-то повезло меньше, в смысле досталось больше от этих самых обстоятельств. Как ей. В самом расцвете сил, сломленную ветром ли, ударом молнии, она не сочла нужным сообщить, судьба заставила ее руки извиваться в страшных конвульсиях, путаться между собой и безоглядно тянуться к соседнему клену, а он, красавец, что он мог сделать? Так и тянулась бы она к нему долго, несуразно-мечтательно, пока однажды не оглянулась в другую сторону, там где храм и протянула туда новую, белую, тонкую кисть, лишь одну. Это так трогательно…
Трогательно и как-то возвышенно-печальны лакеи-кусты, вынужденные вечно сопровождать страждущих вдоль дорожек и смиренно принимать регулярный постриг. А кто-то ведь добровольно идет в монахи… по-саровски… дух святой стяжать… Долг? Нет, скорее призвание… По призванию здесь и почтенные стражи - надгробные камни, они, как обязательный реквизит монастырской были, наполняют воздух чувством благодарности нашим предкам. Спасибо…
Пожалуйста! Плакучие ивы полощут свои сплетни в пруду, где по ночам, говорят, бродят души неупокоившихся, ищущие своих палачей. Или вот еще: если отправиться, опять же ночью, в монастырский сквер и встретить там восход полной луны, то, возможно, кто-то из ближайших родственников достигнет вершин… Вершин чего?
-Девушка, Вы почему такая грустная?
-Я не грустная.
- Знаете, если весной посетить этот сквер со своим любимым человеком, сорвав с деревьев несколько листьев и высушить их, можно увековечить верность друг другу.
Странный тип, подумала она. Из таких, кто готовят свои па заранее, чтобы на подступах было не страшно. Интересно, скольким девушкам он говорит эту фразу, и сколько из них лишь мило улыбаются в ответ?
Она улыбнулась. Так, для галочки, чтобы отстал.
- И все-таки Вы грустная
В кои-то веки она наслаждалась одиночеством и собирала нити философских мыслей в один клубок, чтобы, возможно, потом написать легкое эссе в духе дзен. Равновесие, которое, как манна небесная, посещает все реже, надо ловить и удерживать. А тут - помехи. Надо задать ему вопрос, на который, он вряд ли припас ответ – быстрее отвалит.
- Послушайте, а почему вы считаете, что верность друг другу нужно увековечивать?
- Хороший вопрос… Верность – это же про выбор, то есть про его сохранение, про… нежелание дальше искать.
Такого расклада она не ожидала. Нет, конечно, можно себе представить, что по монастырям частенько расхаживают подкованные личности и рассуждают философскими категориями…
- И, потом, я не сказал «нужно», я сказал «можно». А что в Вашем понимании вечность?
Точно бывший филфак на выезде. К горлу подступил комок, по шее сзади побежали… нет, это, наверное, кровь хлынула к мозгу… поумничать решил? Даже интересно.
- Вот Вы говорите про нежелание дальше искать, а не думали ли Вы, что такая уверенность может быть неким договором с самим собой, основанным на убеждениях, которые могут меняться со временем?
- Да, вроде того, как носить кольцо на безымянном в знак верности кому-то сначала нужно, а потом лишь можно.
Он слегка повернул голову и на мгновение остановился в районе ее правого запястья.
Она улыбнулась. Черт! Второй раз! Надо как-то на это явление посмотреть, но незаметно. Разговаривать с незнакомцем, не имея представления о его внешности, по крайней мере, опасно.
Видавшие виды полуармейские ботинки, потертые джинсы, футболка в стиле "можно не гладить", жилет со множеством карманов и пакет в левой руке. На правом запястье простая резинка, из тех, которыми обычно пачки денег заматывают. Длинные спутанные волосы, полузаросшее лицо, сигарета в зубах. Ей стало неуютно от такого знакомства по одежке. Наркоман - это первая мысль. Вторая мысль - алкоромантик. Не Москва-Петушки, конечно, но пьет конкретно.
- Я не алкаш и не наркоман, если Вы об этом.
-??
- Обычно я во фраке и гладко выбрит, просто не сезон.
- Вы читаете мысли?
- Я читаю книги и взгляды. Вы с таким недоверием и неприязнью прошлись по мне с ног до головы, что мне самому стало неуютно в этой шкуре.
- И давно Вы в этой шкуре?
- Примерно с тех пор, как мне стало можно не носить обручальное кольцо.
Круг замкнулся. Похоже на раунд переговоров. Когда одна сторона задает вопросы, и, не получив на них ответов, возвращается к теме снова, но в другом контексте.
***
Продолжение следует