Жизнь прожить... 4 Момент истины

               
                Момент истины
    
      Что происходит с человеком, убедившимся в том, что к прошлому возврата нет, терзаемым сомнениями о будущем, сомнениями на грани того есть ли оно , это будущее, вообще?.. Такое состояние напоминает зарождение hurricane’a (урагана), когда потоки холодного и тёплого воздуха, встречаясь на океанских просторах, обнимают друг друга и, сливаясь в экстазе, устраивают такую кутерьму, которая кажется без преувеличения репетицией конца света.

       Что-то похожее происходило с Таней: последние нити, связывающие её с прошлым, были обрублены; нынешняя жизнь на хуторе в условиях практически полной изоляции для человека, бывшего всегда в гуще событий, казалась невыносимой. Рон с утра и до ночи был занят работой – фермерский бизнес не знает трудового законодательства, а в страду даже сутки кажутся короткими от обилия забот и дел.
Тем не менее он как мог старался скрасить для Тани серость текущих будней. Но так уж устроен человек – пока он сам не обретёт смысл жизни в изменяющихся условиях, любые усилия сделать его счастливым не могут увенчаться успехом.
Пугающую пустоту Таня пыталась заполнить то присущим русским ресторанным разгулом, то пристрастившись к казино, то «отрываясь» где-нибудь в Лас-Вегасе...
Но дурманящий алкоголь, вбрасываемый в кровь адреналин от проигрышей или редких выигрышей в казино приносили лишь минутное отвлечение, после чего пресс безысходности давил всё больше...

         Не было бы счастья, да несчастье помогло. Тяжело заболел Рон. Предстояла тяжелая операция по жизненным показаниям. В забитую лишь собственными комплексами и переживаниями голову Тани молнией ворвалась мысль:
      -   А что стоит всё, что меня окружает; что стоит всё заработанное и накопленное; что стоит, в конце концов, моя жизнь, если с этим человеком случится что-нибудь плохое? Ведь всё доброе и хорошее, всё это исходило от него-  моего мужа, заменившего мне в новой жизни и любящего отца, и несостоявшуюся мать, всех родных, близких и друзей, которые в той жизни то ли были, то ли не были?..
Вот ради кого я должна жить и, если понадобится, отдать всю себя ради его спасения! И работать, как и он, на благо дела, которому Рон посвятил жизнь. Подставить своё плечо и хоть на йоту облегчить его титанический труд, ставший для него и радостью и самоутверждением.

       Мы уже рассуждали о том, что в маленьком, хрупком теле Тане бьётся сердце льва. Она проявила ураганную активность, предприняла все меры, необходимые в эти критические дни. Подключила друзей Шиндлера из высших сфер: его поместили в лучшую клинику штата, под присмотр лучших специалистов.
А главное, своей неизбывной энергией, своим фантастическим преображением Таня вселила веру самого Рона в благополучный исход - ту веру, которая удесятеряет силы человека в борьбе с недугом.
       Операция прошла успешно: последствия, которых опасались врачи, обошли Рона стороной и через три месяца он вернулся в строй , к своему бизнесу, делу всей жизни Рональда Шиндлера.
Вот он, момент истины! С этого времени Татьяна живёт в мире со своей совестью, с полным осознанием смысла своего существования и с верой в то, что с божьей помощью жизнь продлится долго и счастливо.

.                Дело Шиндлера

                «Из-за вас, моя черешня...»

          Если откровенно, к черешне у автора отношение особое. На Украине у этой ягоды, как по народной пословице «у бабы» , век короткий. В июле в течение двух-трёх недель нужно успеть поесть впрок так, чтобы хватило памяти о ней на целый год.
Сочные, крупные белые, краснобелые, красные и темнокрасные до черноты  ягоды в эти дни вытесняют из пищевого рациона все прочие продукты. Съесть мисочку черешен с ломтем хлеба с маслом и побоку останутся все домашние разносолы, включая даже бульон из курицы с её аппетитной пулочкой.
Впрочем, большие мясистые, брызжущие соком плоды – это было позже. А в послевоенные годы популярной была дикая черешня. Ягоды на ней значительно меньше «культурной», цвет всегда темнокрасный или черный, а вкус... Описать вкус черной черешни (так упрощенно называли дичку) , не обидев красавицу-красную (белую), просто невозможно. Равно, как и её полезность для организма.

Сладкая, с едва уловимой кислинкой, концентрат всевозможных витаминов, взятых непосредственно из лесной почвы и воздуха, черная черешня была любимым лакомством и фактором укрепления здоровья у неизбалованных медицинским обслуживанием жителей деревень и маленьких городишек.

        На пристанционном базарчике бабушки торговали этой черешней по пятьдесят копеек  за двухсотграмовый стакан (белая булочка стоила тогда пять рублей) . А чтобы сорвать эту ягоду, внучата бабушек , как папуасы на кокосовую пальму, лазили на вершины дикой черешни, где обычно зрели самые крупные и спелые экземпляры.
Дикая же черешня – это вам не культурная красавица в дачном саду. Дикая черешня – громадное дерево, подстать растущим рядом дубам, грабам и осинам. Растёт, как правило, на опушке леса или вблизи от большой поляны, так как ягодам, как воздух, нужно солнце.  Что значит собрать молочный бидончик этих плодов или (такое совершали считанные виртуозы – пацаны) целое ведро, читатель может вообразить, а автор видел своими глазами. Потому как в компании с другой ребятнёй сам пытался собирать дикую черешню.
Он (автор) со страхом и с черной завистью наблюдал, как наиболее ловкие из пацанов рыскали по верхним, достаточно тонким, сгибающимся под тяжестью худенького тела, ветвям, собирая отборные ягоды. Сам же довольствовался сбором небольших и полузрелых на низких ветвях дерева.

        Справедливости ради надо сказать, что зависть иногда исчезала. Так, её совсем не было, когда на носилках, смастерённых из палок и веток, ребята принесли домой из лесу Ваню Миронюка, одного из лучших и самых ловких сборщиков: под ним обломалась довольно толстая, но, очевидно, трухлявая старая ветвь и он упал спиной с высоты четырёх-пяти метров. Успокою читателя – Ваня оправился и впоследствие даже стал мастером спорта по шоссейным гонкам на велосипеде.

        Последнее яркое воспоминание об украинской черешне осталось после поещения южного городка с нежнобулькающим названием Мелитополь. Юго-восток Украины, а точнее Запорожская область, а ещё точнее мелитопольщина могла быть названа эпицентром черешневого рая в республике, а то и на всём союзном пространстве. По меньшей мере таких черешневых садов, такого обилия сортов и оттенков от тёмнокрасного до яркобелого мне не приходилось встречать нигде.
Рядом с учреждением, где мы пребывали по командировочным делам, находился один из таких садов. Из окна кабинета виднелись аппетитные ряды, усыпанных гигантскими ягодами деревьев.

    Стараясь сделать приятно, а еще и задобрить проверяющих, хозяева пригласили нас в эти райские кущи. С голодухи я бросился к первому попавшемуся дереву, но сопровождавший мужичишка остановил меня:
      - Эта не стоит внимания, неинтересный сорт. Попробуйте «франс»...
Он подвёл меня к дереву, сплошь усыпанному розовыми плодами каждый величиной с голубиное яйцо. Ну что сказать читателю? Такие  ягоды нужно есть , закрыв глаза и полностью отключившись от социалистической действительности, чтобы до конца испытать небесное райское ощущение в условиях земной адской реальности.

      ...Очевидно, автор уже тогда был в достаточной мере отягощён грехами и не заслуживал райского состояния, которое ему подарило сказочное древо. Здесь сработал закон сохранения энергии: если ты получил от чего-то избыток удовольствия, жди обратной компенсации.
Впрочем, ждать пришлось недолго. Уже через минут сорок езды «Волгу» пришлось остановить впервые, а потом – делать это каждые десять-пятнадцать минут. Пока не приехали в долгожданную гостиницу, где процесс, который «пошёл» в пути, успешно продлился в течение остатка дня и длинной ночи. С той поры такой нежный и романтический термин «франс» ввергает впечатлительного автора в транс...

       Вдумчивый читатель, вероятно, решил, что с автором, затеявшим написать серьёзную вещь о трогательной, порою трагичной судьбе своих героев, происходит странная метаморфоза – ни с того, ни с сего он рассказывает игривую байку о черешне; потом, похоже, начнёт нам «впаривать» что-то о сливе; а закончит вообще какой –нибудь «клубничкой». Ничего подобного. Всё это я затеял, чтобы подойти к рассказу о деле всей жизни Рона Шиндлера – о его ферме.