Глава 5.
Следующий день был холодным и пустым. На улице пахло кофе и подгорелыми булочками. Ливень бил по стеклу автобуса, а лужи были огромны. Я была спокойна, все что я делала происходило машинально. Ни одна мысль не могла проникнуть мне в голову. Я чувствовала, как вибрирует мой телефон, но доставать его совершенно не хотелось. «Девушка…Девушка!»- послышалось из далека. Затем снова, но уже громче и так несколько раз, тогда я поняла, что этот звук доносится не из далека, а в самом автобусе. В глазах помутнело и я увидела кондукторшу, она считала деньги, а за одно пыталась меня разбудить. Я не спала, точнее было бы сказать, что я... Я не знаю, как это назвать, но это точно был не сон. Я все слышала, чувствовала и видела, мои глаза были широко открыты, но я не могу понять почему я сидела словно в трансе и ни на что не реагировала. В голове снова пробежали картинки вчерашних воспоминаний, по моей щеке прокатилась слеза, я быстро её вытерла и сделала вид, будто все в порядке. В школе было особенно тихо, все ещё держали траур по умершей ученице. Первым уроком всех срочно собрали в актовом зале. Места мне не хватило, да и вообще я не хотела сидеть. Я молча прошла к подоконнику и тихо села. Вдруг, свет выключили и директор поднялся на сцену. Его голос дрожал, а его правая нога постукивала по полу. Он огласил списки людей попавших в списки больных, их было больше сотни и это только в нашей школе. Затем нам объяснили, как избежать заражения и всех в срочном порядке направили в медпункт на осмотр. После осмотра выяснилось, что ещё четверо заболели. Мне было страшно, я не знала, что будет дальше и будет ли вообще. Все больше и больше людей начинает болеть, уже восемь классов закрыли на карантин, а какие-то переформировали. После осмотра все разошлись по своим классам. В каждом говорили, что-то важное, некоторых отпустили домой, потому что смысла держать их в школе не было. При входе, я заметила, что в классе уже не хватало восьми человек. Классная руководительница снова зачитала список, а затем вышла. В классе продолжалось молчание, никто не произнёс ни слова. Дверь открылась и в неё вошёл завуч, в его руках была потрепанная коробка с эмблемой школы.
-Здравствуйте, встаньте пожалуйста.- он, как всегда пришёл проверить школьную форму.
Мы встали, хотя у половины класса была школьная форма не подходящая по требованиям, он все же ничего не сказал и молча ушёл. Вся школа погрузилась в бодрствующий сон. Проходили месяца, а вестей от Ахмета так и не было. Началась зима, состояние ребят с каждым днём все ухудшалось. Странно, но без друзей они не видели смысла жизни. Прошла неделя и школа получила радостную весть, новенькая девочка, с которой я не успела познакомится выздоровела.
В школе началась неделя счастья, состояние ребят заметно улучшилось, но все же они ждали кого-то особенного…
Прошла ещё неделя и я все же познакомилась с только выздоровевшей девочкой, её звали Антея. Первое, что я в ней заметила было её жизнерадостное поведения. Когда ей было весело, она начинала танцевать, а когда ей было грустно, она тоже начинала танцевать. Тяжело было определить, когда она счастлива, а когда по настоящему грустна. Она любила разговаривать, слушать музыку и рисовать. Я надеялась, что она будет плохо знать английский, точно так же, как и я, но она знала его ещё лучше, чем остальные. Тогда я сделала вывод, что я знаю английский хуже всех, хоть у меня и выходит за четверть 4. Грустно было осознавать, что я в классе мягко говоря самая глупая. Она была новенькой, но одновременно и бывшей ученицей, все дело в том, что она часто болела и перевелась на домашнее обучение. Поэтому в школе её никто не знал, но все прекрасно понимали, что все 6 предыдущих классов она училась в их школе.
День был долгий и пасмурный, через неделю должен был выпасть снег, поэтому мы собирались отправится в лес на лыжах. Сегодня, я вдруг внезапно поняла, что вся история про девочку-ящерку была страшным сном, который я не могла забыть и все же сравнивала ребят с предполагаемыми образами. Возможно было бы не плохо, если бы они были особенными. Может быть моя жизнь превратилась бы из серой плёнки в цветную и широкую, а не в длинную и узкую. Мне всегда говорили, что жить нужно широко, а не длинно. Странное выражение и наверное не отличается понятностью, но в чем-то оно было право. Я придерживалась этих правил, но после эпидемии пневмонии моя пленка стала узкой и черно-белой. Я тихо шла по коридору и услышала быстрые шаги Адины. Она всегда была веселый, её шаги можно было узнать из далека, но сегодня они передавали неописуемую тоску и разочарование. Она было чуть не прошла мимо, но затем развернулась, обняла меня, вручила в руки зелёный конверт и быстро убежала вниз. Я слышала её печальный стон, напоминавший плачь неупокоенных душ. Конверт был маленьким и потрепанным, его прислали с задержкой в пол часа. Я быстро его вскрыла, внутри лежала бумага, в которой было написано…о…о смерти Ахмета. Строчку за строчкой я читала вынесенный Богом приговор и понимала, что не грешна его душа и не заслуживает он столь дорогой расплаты за грехи. По моей щеке покатилась слеза, забившись в угол, я тихо плакала и вспоминала прошедшие дни. Я вспомнила те дни, когда он смотрел на меня пристальным и бурлящим взглядом, как в его глазах плясали шайтаны. Я вспомнила, какое это было волшебное ощущение, когда он смотрел на меня. Это было, что-то непередаваемое, мое тело покрывалось мурашками, со всех сторон, меня будто кололи мягкие, но в то же время острые иглы. В предыдущие дни меня бы это разозли, но сейчас мне этого так не хватало…
Я уснула в том маленьком и незаметном уголке. Когда я проснулась было поздно, а до дома пол часа пути, в лучшем случае. Я решила остаться в школе и переночевать в операторской, обычно её не закрывали и там всегда можно было найти мягкий диванчик и тёплый плед. В кромешной темноте я поднялась в операторскую, включила ночник и легла спать. Всю ночь мне снились прекрасные сны, в которых Ахмет жив и он учит меня кататься на коньках. Всюду горели огни, это было на улице, скорее всего, где-то в центре. Да, точно, это набережная, зимняя набережная. Часы били двенадцать, на улице никого не было, а мы катались на коньках. На наших лицах сияла улыбка, а небесные свечи освещали нам путь в счастье.
«Трынь-трынь,трынь-трынь»… О нет, этот ужасный будильник! «Трынь-трынь,трынь-трынь», послышалось снова. Встаю, встаю! Опять начался серый и пустой день. И так день за днём…