Беги, Ева, беги, спасайся от этого человека! Ты же видишь, что он настоящий волк, и даже представился тебе при первом знакомстве герром Вольфом, но тебе именно это в нём и понравилось. Ты приняла его самовлюблённость за мужскую гордость, жестокость – за силу. Ты ещё молода и не совсем хорошо знаешь людей, девочка моя, но я в них разбираюсь, поверь мне, ведь я его ровесник. Да, я знаю, ты мне не поверишь: я выгляжу гораздо младше тебя, но в этом – в вечной юности, - и заключается моё проклятие. Мой крест, хотя смешно об этом говорить, учитывая, что я давно отрёкся от Бога.
Ты примерная католичка, хоть и собираешься стать женой самого злобного человека, душа которого обречена на вечный огонь. Каждое воскресенье ты ходишь в храм, молишься за него… и за меня? Он не стоит твоих молитв, Ева. А мне от одной мысли, что за меня молятся, делается худо. Правильно ты назвала меня: Гайдин – колдун.
Беги, Ева. Ты чиста душой и прекрасна, как первый весенний подснежник, и я любуюсь тобой издалека, боясь подойти и заговорить. Мы встретились с тобой в первый раз, когда тебе было восемнадцать, и ты тёплым солнечным майским утром улыбнулась мне, приняв меня за своего симпатичного ровесника. Когда я «наколдовал», как ты сказала тогда, белую розу из воздуха, ты засмеялась и назвала меня волшебником, а я улыбнулся, боясь поверить своему счастью, и сел рядом с тобой на скамейку.
Да, Ева, я волшебник, но таковым я буду только для тебя – для всех прочих я чёрный маг, исчадие Ада, слуга Тьмы. Но ты всегда будешь моей недостижимой мечтой, с мыслью о которой я засыпаю каждую ночь.
Адольф не пощадит тебя, Ева, если узнает об этом. Если догадается, что однажды летним вечером, когда мы с тобой остались наедине, ты меня поцеловала. С тех пор мы с тобой оба ходим сами не свои, и я вижу, вижу по твоему лицу, что Гитлер тебе противен. Он не любит тебя, Ева. Он не умеет любить.
Я видел, как вы ссорились; видел, как Адольф ударил тебя по лицу, слышал, как ты плакала, потому и вступился за тебя. Знаю, ты зла на меня за то, что я вмешался в ваши отношения, но я за это жестоко наказан. Завтра утром меня отправят в самую горячую точку боя – Гитлер слишком ценит и уважает меня, чтобы просто расстрелять, и даже это наказание он проводит втайне от тебя. Он о чём-то догадывается. Будь осторожна, не нужно доверять ему так слепо.
В моих вещих снах я видел победу Советского Союза и смерть Адольфа; в том сне весь мир был объят огнём, все звуки слились в один протяжный не то крик, не то стон. Над тобой висит опасность, Ева. Я знаю, что через неделю в меня попадёт советская пуля, и я умру на месте – мои чары тут не помогут, даже целительство будет бессильно против рваной раны. Поэтому в последний раз я обращаюсь к тебе, зная, что другого шанса у меня просто не будет: спасайся, Ева!