Шесть дней из жизни подполковника Гончарова гл. 11

   
 
ДЕНЬ ПЯТЫЙ

 Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка...
    
   Михаил посмотрел на часы. Наградные «Командирские» показывали начало восьмого вечера. «Минус два часа, итого начало шестого по местному времени. Где же Аня? Что случилось, почему же она не позвонила?» – нехорошие предчувствия росли с каждой минутой. Он подошел к дежурной, нашел в справочнике телефон торга и набрал номер.

   – Здравствуйте, будьте любезны, соедините с Гончаровой! – Нервы натянулись до предела, каждым ударом сердца отсчитывая тягучие секунды. – Алло, Аня? Слава Богу, нашлась пропажа! Это Миша, привет! Потерял тебя, весь день ждал твоего звонка!

   – Привет! Я никуда не пропадала.– Голос Ани прозвучал неожиданно сухо. – Не могу говорить… Ты в гостинице?

   – Да, жду тебя! – Сердце Михаила сжалось от нехороших предчувствий.

   – Я скоро приду, до встречи! – В трубке раздались короткие гудки.

   «Да что, черт возьми, произошло? – В поисках ответа Михаил   в бессилии метался по комнате. Ничего путного на ум не приходило, с каждой минутой росло предчувствие чего–то непоправимого. Михаил засел с сигаретой на кухне в ожидании Ани. Время текло, как песок сквозь пальцы, Ани все не было, и Михаил возвратился в свою комнату. Ожидание неизвестности было невыносимым. Неожиданно раздался стук в дверь. «Аня! Ну, наконец! – подумал Михаил и бросился к двери.

   – Милок, ты б не мотался по номеру, всех соседей переполошил! Угомонись, не мешай людям отдыхать! Придет твоя разлюбезная, уж пора бы ей! Иди лучше покури! – дежурная неодобрительно посмотрела на Михаила и удалилась восвояси.

   Михаил достал из смятой пачки последнюю сигарету и отправился на кухню. В конце коридора хлопнула дверь. В клубах пара он увидел вошедшую Аню и поспешил ей навстречу.

   – Ну, слава Богу, ты пришла! – Михаил потянулся губами к Ане. – Идем, я помогу тебе раздеться!

   – Привет, Миша!– Аня подставила Михаилу холодную щеку. – Подожди меня на кухне, я сейчас приду!

   Ошеломленный Михаил остался стоять посреди коридора, глядя вслед удаляющейся Анне. «Ничего не понимаю! – Михаил попытался прикурить сигарету, но дрожащие руки ломали спички одну за другой. Зайдя на кухню и прикурив, наконец, сигарету, Михаил остановился возле окна. – Что могло произойти за прошедшие десять часов? Что делать дальше? – И сам себе ответил. – Нет информации – нет плана. Ждем–с!

   Аня вошла на кухню так же тихо и незаметно, как и в первый их вечер. Михаил увидел ее в отражении на стекле окна. Она переступила порог, и остановилась, глядя в сторону Михаила. Он обернулся и не смог узнать свою Аню – перед ним стояла женщина, с отсутствующим выражением лица и холодным чужим взглядом. Его удивление разительной переменой было столь велико, что на мгновение он потерял дар речи.

   – Аня? – С трудом произнеся ее имя, Михаил сделал шаг навстречу. – Может, ты объяснишь, что происходит, милая?

   – Ничего не происходит, все давно произошло! Давай забудем обо всех этих никчемных словах: милая, любимая, единственная… Нет этого ничего, и не было! К счастью, или сожалению, разбирайся сам, но я не могу согласиться на твое предложение.

   – Да объясни ты мне толком, что произошло? Давай так – ты ничего не говорила, а я ничего не слышал! Вот бумага, читай! – Михаил достал из нагрудного кармана вчетверо сложенный лист и протянул его Анне. – Ты моя жена! Аня, слышишь – ты моя жена!

   – Ни к чему все это! Выйти за тебя замуж и уехать с тобой я не могу! – Анна посмотрела на Михаила пустыми глазами. – Считай, что все, что было между нами – всего лишь эпизод, курортный роман. И чем дальше мы будем держаться друг от друга, тем будет лучше для нас обоих. Не спрашивай ни о чем, прими все так, как есть. – Анна мельком взглянула на бумагу, глаза наполнились слезами, и на ее лице промелькнула гримаса невыносимой боли. В следующее мгновение она разорвала лист в клочья. – Нет никакой жены… Не было, и нет… И вряд ли когда будет… Все, я устала. Не провожай меня. Я никого не хочу видеть!

   Торопливые шаги в коридоре затихли, послышался резкий стук закрываемой двери, и гостиница погрузилась в тревожную тишину. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – Михаил собрал с пола обрывки своего несостоявшегося счастья и громко матерно выругался. – Мне когда–нибудь повезет в этой жизни? Но что все–таки произошло? Не верю, что Аня передумала! Нет, не могло так случиться, что–то ее заставило так поступить! Да и видеть она не хочет «никого», а не «тебя» Но почему она ни разу не назвала меня по имени? Боится сорваться и отступить от принятого решения? Все не так, все не срастается!»

   Не раздумывая, Михаил поспешил к Ане. Дверь оказалась закрытой на ключ, и он настойчиво постучал: «Аня, открой! Открой, прошу тебя! Мне надо забрать свои вещи, я утром улетаю!» – соврал Михаил. В комнате скрипнул диван, послышались тяжелые шаги, щелкнул замок. Аня стояла возле двери, зажав рот рукой. В ее широко раскрытых глазах, полных слез, тусклая лампочка коридора высвечивала невыносимую боль и страдание. Михаил сделал шаг к Ане и подхватил ее на руки: «Анюта, девочка моя, успокойся…»

   ...Одному Господу известно, сколько сил и энергии пришлось потратить Михаилу на то, чтобы вывести Аню из шока, в котором она пребывала весь день. С большим трудом ему удалось разговорить Аню и узнать причину ее ужасающего состояния.
   Судьба снова включила «эффект сирены». Утром в торг пришла телеграмма, которой Анне Владимировне Гончаровой предписывалось «немедленно, ближайшей оказией, вылететь на место прежней работы для участия в уголовном процессе в качестве свидетеля по делу номер… В случае неявки «имярек» может быть подвергнута принудительному приводу…»

   – Зачем порвала свидетельство о браке?

   – Меня арестуют и посадят, я знаю… Зачем я тебе такая? Зачем, скажи мне? – Аня говорила навзрыд, всхлипывая и глотая слова. – Я только вздохнула, и снова мне перекрыли все!

   – Все понятно! Это снова завыла сирена! Значит, будем ждать судьбы третий раз. Бог троицу любит! – Михаил улыбнулся и поднял с пола обрывок бумаги, на которой сохранилась часть слова «Свидет»   – Аня, слушай внимательно! Не обращай внимания на телеграмму. Это липа! Во–первых, я это знаю точно, во–вторых, свидетеля по делу могли бы опросить и здесь, а не тащить его за тридевять земель. Так что не волнуйся! Мы допишем недостающую часть слова! Все будет нормально, вот увидишь! Поверь, я редко ошибаюсь в предчувствиях. Мне снилось, будто этим летом мы гуляем с тобой по Графской пристани в Севастополе. Прекрасный, красивый сон! Но прозвенел будильник, и я, к сожалению, не успел рассмотреть кое–какие детали. – Михаил обнял Аню. – Сдается мне, что ты была немного беременна! Ты не против?!

   – Нет, не против!! Не уходи, для беременности еще надо кое–что сделать! У нас еще две ночи и день! Завтра я могу уже никуда не идти! Позвонят, когда будет самолет на материк.

   – Не волнуйся, не будет его до нашего отъезда! – Михаил задумался на минуту. – Ты оформила увольнение?

   – Да, сделала все, как ты сказал, трудовая книжка у меня на руках.

   – Отлично! Нам теперь не хватает только одной бумаги, поэтому завтра утром мы поедем в часть, восстановим свидетельство о браке, а я позабочусь о том, чтоб твой самолет не приняли в Крестах. Такая возможность есть, он будет сюда лететь несколько дней! Наш  вертолет – послезавтра рано утром. Подготовь чемодан, возьми только самое необходимое. Дома купим все, что потребуется. Сходи к дежурной бабке, предупреди ее, что ты едешь в командировку, и чтоб никому ни слова! И обещай мне, что ты Гончарова не только по отцу!

   – Да, Миша! Я буду тебе верной и любящей женой! – Аня еще теснее прижалась к Михаилу.– Люблю тебя!

   ...Утро наступило неожиданно быстро. В холле зазвонил телефон и послышался голос дежурной: «Сейчас позову!». Аня встрепенулась: «Миша, это меня! Это за мной сейчас придет машина!»

   Раздался стук в дверь и послышался сонный голос дежурной: «Слышь, служивый, топай быстрее, тебе с работы звонят!»

   – Сказали, что через час за нами приедут! – Михаил с улыбкой посмотрел на Аню. – Вот увидишь, все будет хорошо! Поверь, все образуется! Верь и не сомневайся! – Михаил расстегнул ворот рубашки, снял личный номер на серебряной цепочке и повесил его на грудь Ани. –  Храни его, это – я! Никогда не снимай, и я всегда буду с тобой! Собирайся!
 

(продолжение следует)