Азовские сомики

Евгений Баль
   В 6 утра я ходил купаться на море. На пляже, ввиду ранней поры, людей  еще мало и вода,  не замутненная тысячами ног местных купальщиков и купальщиц, бывает еще чистой, а утренний прохладный воздух бодрит и повышает настроение. Возвращаясь в родные пенаты по Приморскому бульвару, мне частенько встречался незнакомый мужчина, который своим внешним видом, каждый раз,  вызывал у меня неподдельный интерес. Он явно напоминал персонажи пиратских романов Стивенсона. Худощавое, до черноты загорелое лицо, обрамляла небольшая шкиперская бородка с проседью, крючковатый острый нос и неизменная соломенная шляпа. Причем шляпа была не из тех, что продаются в ларьках на побережье. Нет, это была настоящая южно-американская шляпа и хоть лет ей, как и ее хозяину, было не мало, поля уже истрепались, и тулья частично потеряла форму, но все равно она казалась нарядной и придавала мужчине вид эдакой бесшабашной лихости.
   В очередной раз, встретив вышеназванного незнакомца, я улыбнулся и кивнул ему. Он, в ответ, тоже улыбнулся и коснулся пальцами края шляпы. В дальнейшем, при встречах, мы приветствовали жестами друг друга, оставаясь при этом незнакомыми людьми. Не скрою, хотелось познакомиться с ним поближе, но случай не представлялся. Не подойдешь же к незнакомому мужчине со словами «давайте познакомимся». С таким предложением я еще мог бы обратиться к женщине, да и то в годы былой молодости.
   Но случай вскоре представился. Проходил как-то мимо кафешки, коими летом утыкано все побережье. Эдакие полу палатки со столиками на улице. И тут увидел своего незнакомца, который усаживался за крайний столик с двумя кружками пива. Вообще то пиво я не люблю и пью его крайне редко, но тут был как раз тот нужный случай. Я тоже взял пиво и, подойдя к столику, обратился к мужчине:
 - Не возражаете, если я у вашего столика брошу якорь.  Про якорь ввернул специально, рассчитывая на то, что если мужчина моряк, то почувствует во мне коллегу по профессии. Он молча придвинул рядом стоящий стул, жестом приглашая меня садиться. Какое-то время мы оба молчали, отхлебывая пиво, изредка улыбались друг другу.
   -  Сергей Николаевич, военмор в отставке - представился я, первым нарушив затянувшееся молчание.
   -  Леонид Петрович, капитан дальнего плавания, нынче пенсионер, - отозвался мой визави. Затем достал из сумки два здоровенных сушеных бычка и один протянул мне.
   - Вот попробуйте азовских сомиков к пиву в самый раз.
   - Какие еще азовские сомики?! – изумился я. – Это же обычные наши бычки, правда, очень крупные.
   - Ну, да бычки, - улыбнулся Петрович. – Так это не я придумал, так их назвали в ресторане « Седьмое небо». ну, это целая история. Если хотите, расскажу?
   Московский ресторан «Седьмое небо» я знал и даже посетил его однажды. Он располагался на верхнем этаже Останкинской телевышки и считался одним из самых дорогих в нашем совке. Естественно мне  было интересно послушать Петровича и его  историю с этим рестораном. Получив в моем лице благодарного слушателя, он допил  пиво, передвинул свой стул в тень от ближайшего дерева, так как солнце уже начало припекать, и продолжил:
   - События, о которых пойдет речь, произошли в середине «лихих девяностых». Я уже был на пенсии и «подрабатывал» мастером на малом судоремонтном. В те годы в Мариуполе работали два судоремонтных завода. В большом ремонтировали крупные суда, а малый занимался мелкими буксирами и рыбацкими сейнерами. В городе, как и в целом по стране царили разруха и беспредел. Транспорт стоял, ввиду отсутствия бензина, предприятия оставались без работы и многие закрывались. Наш завод тоже стоял без заказов и сотрудники уже три месяца не получали заработной платы.  Тут приезжают из Москвы три «братка» в малиновых пиджаках с золотыми цепями на шее. Видимо из тех, кто, насшибав бабки, плавно эволюционировая из бандюков в бизнесмены. Звали их «Леха» (Алексей Петрович), «Кирюха» (Кирилл Семенович) и «Вован» (Владимир Константинович). Старшим был Вован. Москвичи купили в Ейске списанный рыбацкий ПТС и пригнали на завод для ремонта и переоборудования. Вован, зайдя к директору завода в кабинет, поставил ему на стол  чемодан набитый мятыми долларами и пояснил задачу: за месяц переделать рыбацкий ПТС в комфортабельный плавающий бордель. И тут на заводе закипела работа. Чтобы вложиться в график, работали в две смены, а иногда даже ночью. На рыбаке поменяли всю подводную часть , вырезали и выбросили все внутренности корпуса. В машинном отделении вместо старенького «6Ч» установили новый дизель «3Д12», что увеличивало полный ход с обычных  девяти до четырнадцати узлов. Внутри на освободившихся площадях встроили четыре двухместные каюты, ванную комнату, два туалета с биде. В соседнем отсеке обеденный стол на 16 персон, далее танцзал площадью в 30 квадратных метров с баром и диванами. Наверху металлическую палубу зашили планками из дуба ну и т.д. Получилась неплохая посудина для прогулок и отдыха. Конечно никакого сравнения с иностранными яхтами миллионеров. Их яхта это как бы чистокровный арабский скакун под черкесским седлом. А теперь представьте, что черкесское седло водрузили на корову…
   Теперь братанам оставалось оформить на яхту документы речного регистра и перегнать ее в Москву на московское водохранилище. Капитан, которого нанял Вован, был из рыбаков, навести порядок в документах и пройти регистрацию не смог. Кроме того, регистр потребовал от него наличия, кроме морского, еще и речного диплома судоводителя, а также диплома судомеханика. Капитана  уволили и дело остановилось. Спустя неделю, кто-то посоветовал братанам обратиться ко мне, с предложением навести порядок с документацией и возглавить переход. Такое предложение мне тут же поступило. У меня были на это лето другие планы и я отнекивался, но Вован предложил мне такую сумму, что отказаться  не было никакой возможности.
   Детище мариупольского судоремонтного завода братки назвали «Солнцево» возможно этот населенный пункт был их малой родиной. За неделю я закончил все формальности , оставалось нанять экипаж, заполнить судовую роль и можно начинать движение. Так как маршрут для меня был не знакомый, я предложил двигаться только в дневное время суток. К тому же это позволяло обойтись сокращенным наполовину экипажем. Нужно было найти кока и трех матросов-мотористов. Кока нашли быстро – работал шеф поваром в прогоревшем ресторане. По поводу матросов – Вован заявил, что служил срочную на флоте, а Леха с Кирюхой и не с такими мол делами справлялись. Я спорить не стал. Ну, хотят мужики ощутить себя не пассажирами, а экипажем.
   - Вот только как быть с документами этих наших матросов, в пути могут быть проверки инспекцией речного регистра, - попытался я привести последнее возражение.
   - Ну, это не проблема,- ответил Вован и на следующий день принес три новеньких квалификационных свидетельства утверждающих , что все трое прошли полный курс учебно-курсового комбината при пароходстве и являются судоводителями судов до 300 регистровых тонн и механиками судов с двигателями до 400 квт.
   - Элементарно капитан, - улыбнулся Вован, сверкнув золотыми коронками, - вот настоящие ксивы и притом обошлись очень даже не дорого…
   На следующий день, ближе к обеду, начали движение. Братки сняли малиновые пиджаки, переоделись в спортивные костюмы и заявили о готовности нести службу. Нужно отдать должное, новоиспеченные матросы не выпендривались и делали, что скажу. Может не слишком ловко иногда у них получалось, но старались. Через шесть часов подошли к Азову и остановились на ночлег. Утром двинулись дальше и через три часа были в Ростове. Здесь прикупили провианту, так как в Мариуполе с продуктами был напряг. За четверо суток прошли Дон, шлюзы и вышли в Цимлянское водохранилище. Переход был напряженным все устали. В цимлянском водохранилище встали на якорь, решили сутки отдохнуть. Ночью поднялся ветер, наш пароход начало безбожно качать. Штормило и следующие два дня. Кок и мои матросы, вывернув наизнанку все содержимое своих желудков, укачались до такой степени, что лежали на койках в полуобморочном состоянии… С горем пополам дошел до Волгограда. Необходимо  за бункероваться топливом. Это оказалось делом проблематичным,  проблему решали трое суток. Экипаж приуныл. Мы уже не укладывались в свой график, и я понял, что если так дело пойдет и дальше, будем мы телепаться до белых мух. Из создавшегося положения нужно было искать выход, и я его нашел. Потолковав с диспетчером порта, отыскал готовившуюся к отплытию самоходную баржу типа Волго-Балт следовавшую в Череповец. За ящик водки договорился с капитаном, чтобы взял нас на буксир. Прицепились лагом. На этом наши мучения закончились, за две с лишним недели Волго-Балт дотащил нас до Рыбинска. Это считай уже на месте. Дальше пошли своим ходом. В московском море, а правильное его название Иваньковское водохранилище, пришвартовались к причалу у дома отдыха Парус. Здесь Вован заранее договорился на базирование. Вечером братаны уехали домой в Москву.  За месяц совместного плавания братаны настолько привязались ко мне, что прощались едва ли не со слезами на глазах.
   - Завтра привезем родню показывать корабль,- сказал мне Вован перед отъездом. На следующий день, часам к одиннадцати, к причалу подъехало четыре джипа. Братки привезли жен , детей, тещ, зятьев и прочих родственников. Толпа облазила весь теплоход, потом ели, пили, гуляли и вечером, наконец, укатили восвояси.
   Через три дня братки запланировали выезд  на рыбалку. Приехали они уже без жен, но со спиннингами   и молодыми девками. Девку и мне привезли. Симпатичная, но я отдал ее коку.
   - Что, капитан аппаратура подводит? – проявил участие Вован.
   - Да нет, с аппаратурой все в порядке. Просто я человек брезгливый и с проститутками дел не имею. Ну, дальше на судне газ, квас, тарарам, какая уж там рыбалка. Утром уезжать, а рыбы нет. Хотели купить у местных рыбаков – тоже пусто. Братаны заскучали, как докажешь, что на рыбалке были. Достанется на орехи. Пришлось выручать. В форпике у меня валялся кусок дели, я сшил его треугольником, привязал две веревки, бросил в мотню кирпич  и примитивный трал был готов. Мы протащили его с полкилометра и, к моему удивлению, получили на выходе ведра три рыбы. В основном мелочевка – плотва, окуньки, ершики. Братаны так обрадовались этому изобилию доказательств, нахождению на рыбалке, что остались еще на сутки… Перед отъездом домой мне решили сделать подарок – отвезти в ресторан «Седьмое небо». Попасть туда было не менее сложно, чем на спектакль в Большой театр. К тому же без галстука туда не пускали – дрескод какой-то придумали. Вован сгонял в магазин, привез мне черный костюм. Материал костюма был какой-то странный, тонкий как ситец. Не удивлюсь, если окажется, что Вован купил его в магазине похоронных принадлежностей.
    Ресторан действительно произвел впечатление, внизу вся Москва как на ладони. Пол стеклянный, прозрачный – жутковато даже. Принесли меню. Удивила масса рыбных блюд, Тут и семга и стерлядь, и форель и даже байкальский омуль. Смотрю - азовские сомики в меню. Ну, я на Азове вырос, но о рыбе такой не слыхал. Смотрю и цена у нее почти как у осетрины. Заказал. Приносят блюдо. Смотрю – обычные наши жареные бычки, только очень крупные…  Метрдотель  объяснил, что сначала писали «жареные бычки». Московская публика воспринимала блюдо как жареную говядину, мол, мясо молодых бычков. Отсюда конфликты. Пришлось придумать название – азовские сомики. Мы посмеялись и принялись за обед. Вот с тех пор  я и называю крупных бычков азовскими сомиками.
   Закончив рассказ, Петрович натянул свою знаменитую шляпу, и мы разошлись по своим делам. Теперь и я, в шутку, частенько называю крупных бычков - азовскими сомиками.