Гнев быков
Ллуден и Тайа после той битвы благодаря награде, как и из-за поражения войска орков, пришлось переселиться в Рунек. Эльфы и гномы гнали их далеко от
Фредомии, Ллуден пересек горы и вскоре оказался в Рунеке. Империя орков рушилась на глазах, и никто не мог этому воспрепятствовать. Орки могли лишь этот
процесс оттянуть во времени.
Переход через луга и горы был довольно тяжелым. Орки были усталыми от бесконечных распрей и войн. Сначала, конечно же, они шли по лугам, но затем начались горные хребты. Они хотели не попадать в горные рабочие поселения Бов или шахта Кер, так как поговаривали, что рабочие там тоже подняли серьезные бунты против их государства. Особенно был силен бунт на шахте Кэр, где обычным рабочий поселок разросся до небольшого городка.
Отступающие орки, не имея карты, могли полагаться только лишь на удачу и случай, что они не попадут в Бов и шахту Кер. И правда, удача на этот раз была к ним более благосклонна. Они прошли, сами того не зная, строго между этими поселками. Они прошли через горный хребет огромных размеров, где были видны ледяные сталактиты и сталагмиты, где были видны твердые ледяные стены. Там они чувствовали себя в безопасности.
Оркам были обидно за досадное поражение под Фредомией, многие даже от горя кинули в пещерах свои секиры. Символично, что секиры не могли разбить даже пещерный лед, не говоря про укрепления эльфов и гномов. Многие из орков были в жутко подавленном состоянии, многие узнали, что такое депрессия. Пророки предрекали штурм Рунека войсками союзников и они знали, что идут из войны в войну, что они и будут защищать Рунек, и что многие из них погибнут…Недавно у них была огромная империя, а теперь они защищают свою столицу….
Они так хотели хоть раз посмотреть на двери счастья — легендарный выход из этого мира в мир иной… Ллудену часто рассказывали про этот выход в детстве, но он никогда там не был, и никогда не будет.
Ему часто в последнее время вспоминался Виктор, тот храбрый воин, которого он убил на поле боя. Он помнил каждую черту его лица, он помнил, как убивал его, он помнил про этот меч, который вонзил в него, он помнил, как его уже покойный командир Реген приказал ему убить Виктора. Смотря на сталактиты, он видел в них лицо Виктора, он хотел сказать ему что-то…
Пошел снег, пошел непонятно откуда, ведь над ними была пещера, и орки прочно укутались в свои изрезанные военные формы. Двое из них не выдержали таких суровых условий, и их похоронили прямо в этом переходе через горы…
Снег шел немилосердно, и единственное, что радовало орков— это близость выхода из гор. Свет был им виден в конце туннеля, и это бодрило многих орков.
Поле гор он пошли по выжженной войной земле. Поговаривали, что их предки завоевывали все эти земли, но теперь от них ничего не осталось.
Очень редко вокруг можно было видеть растительность. Это были в основном папоротники и лишайники. Земля была черная, у некоторых орков складывалось такое впечатление, что тут недавно случилось извержение вулкана. Но вулканов в Известном мире не было, про них были только слухи и догадки.
Через два дня по этой выжженной земле они достигли стен Рунека, завидев на горизонте войска союзников.
Многие были готовы к новой битве. Войско зашло в Рунек через боковой вход, который использовали только в экстренных случаях. Когда они зашли в город, все выглядело мрачно и однообразно.
Все жители города также встречали их очень мрачно. Никто не был рад поражению, а когда Тайа возле его дома встречала своего мужа, то у нее было очень печальное лицо. Скорее всего, она как-то смогла узнать о том, что случилось. Сарафанное радио быстро передает новости.
— Нужно готовиться к обороне города! — сказал один из командиров орков, который всю войну просидел в Рунеке, и все орки могла с ним согласились. Ллуден с удовольствием на него посмотрел бы, если бы он сидел не в теплом кабинете, а стоял в строю на поле боя.
Следует упомянуть, что в первые дни Виктор не выходил из его памяти. Он помнил каждую черту его лица. У Ллудена было такое ощущение, как будто он с Виктором разговаривал. Он даже мог передать, о чем они беседовали в то или иное время. Виктор всегда говорил очень конкретно. Он никогда не оскорблял Ллудена напрямую, скорее взывая к его совести.
Например, он говорил, что Ллуден зря так поступил. Более того, его высказывания подтвердили постоянные поломки в доме. Тайа говорила, что это явно происки темных сил, но Ллуден знал что это явно происки Виктора.Ллуден постоянно вынужден был чинить многие вещи.
Например, повторился его любимый браслет, который вручили ему на следующий день после прибытия. Терялись и другие вещи в доме. Когда Ллуден задавал вопросы его друзьям об этом, они просто пожимали плечами.
— Полтергейст у тебя в доме завелся, или домовой!— ответил один из его знакомых.
Ллуден и Тайа потихоньку прижились в новом доме, вспоминая, как жили до войны. Тайа ввела хозяйство, а Ллуден пас скот.
Тем временем политические события развивались со стремительной быстротой. Рунек попал в круговую осаду, и все в городе готовились к обороне. Ллуден стал выглядеть еще более печально и более мрачно.
Все вынуждены были работать на оборону Рунека, Ллуден записался в новый состав войска , которое было призвано защищать Рунек до последнего вздоха. Днем он работал над укреплением оборонительных стен, а вечером сидел и рассказывал Тайи о битве под Фредомией, о ее неожиданном результате, о досадном поражении. Он говорил, что только высшие силы помещали им выиграть в той битве, хотя он сделал абсолютно все, что от него зависело.
Однажды днем Ллуден, строя оборонительные укрепления, уронил тяжелый блок себе на ногу. Он получил серьезный вывих, но все равно не ушел из армии, так как очень сильно любил свой родной город, какая бы власть не была в нем.
Луден не сильно поддерживал орский совет старейшин, считая его решения иногда слишком мягкосердечными, но он будет делать все, что принести пользу своей родине, какая бы власть не находилась в ней.
Тайа о нем всегда заботилась. Она готовила ему вкусные обеды и ужины, когда он проходил с работы, но настроение у Ллудена не повышалось. Ллуден никак не мог выбросить из головы Виктора.
Да, видения Ллудена о Викторе не покидали его. Он стоял на краю скалы, и Виктор стоял рядом с ним. Виктор рассказывал ему, что у него есть Тайа, а у Виктора была Фрейхайт, и теперь она будет абсолютно несчастна. Виктор говорил, что именно Ллуден лишил его счастья, что на поле боя убивал только тех, кто угрожал его земле, и если бы Ллуден шепнул ему на ухо, что он не претендует на земли Фредомии, он бы его не тронул.
Ллуден помнил, что лицо у Виктора было очень добрым. Он помнил каждую черту его лица… Ллуден был вынужден соглашаться с Виктором, что любая смерть — это плохо, но он добавлял, что это был его долг, что ему дали приказ свыше ликвидировать Виктора. Виктор говорил, что у каждого есть свой выбор, и причем есть всегда. Ллуден мог уйти с поля боя, Ллуден мог не топтать чужую землю.
Ллуден летал во снах возле Виктора, и Виктор сказал, что именно Ллуден виноват в том, что он летает на небесах, а не ходит по земле. Именно он это сделал. Он. И с этим фактом нельзя было спорить.
Дошло до того, что часто Ллуден не хотел засыпать и боялся заснуть. Виктор приходил к нему каждую ночь. Это было просто невыносимо.
Иногда Виктор говорил Ллудену, что его не в чем обвинять. Он просто выполнял свой долг и его бы самого казнили, если бы он поступил по-другому. Однако в другом сне он говорил, что у любого существа всегда и везде есть выбор, и что он жестко осуждает Ллудена за то, что он сделал.
Иногда Виктор являлся к нему в образе дракона. Он съедал его во время каждого сна, и сам сон Ллудена преврашался в кошмар, иногда Виктор является к нему в образе мудрого старика.
— Приветствую. Вот таким бы я был, если бы ты меня тогда не убил — именно так говорил Виктор — Ты мне не дал дожить до моих лет…
Виктор упрекал Ллудена, а последний просыпался в холодном поту. Однажды Виктор явился ему во сне в образе карающего пророка. Он был одет во все белое, он направил свой посох на Ллудена, и Ллуден болезненно растворился в воздухе. Самым страшным в этой ситуации было то, что Ллуден не умер, а части его тела отделились друг от друга, принося ему невыносимую боль…
Иногда Виктор являлся к нему в образе воина, который протыкал его именно так, как Ллуден проткнул Виктора в реальной жизни. Виктор заставлял Ллудена чувствовать эту боль снова и снова.
Ллуден стал все чаще и чаще заниматься хозяйством, помогая жене. Он хотел отвлечься от снов. Эти первые месяцы жизни в Рунеке были самыми тяжелыми в его жизни.
Со временем сны стали отступать. Месяц летел за месяцем, Ллудену нашли неплохую работу в командовании армии. Все отступало, и Ллудену стало все чаще и чаще сниться другое.
Эти сны были никак не связаны с Виктором, никак не связаны с войной, и был момент, когда он, ткнул в календарь и сказал про себя «Виктор мне не снился уже год».
Да, так незаметно и быстро прошел год, и все, казалось бы, отступило. Ллуден и Тайа жили радостно и счастливо в одном из спальных кварталов Рунека.
Единственное, что кроме войны умел Ллуден— разводить и пасти скот, чем он и занимался, совмещая работу и хобби. Все было замечательно.
У них дом из грубого дерева был обставлен очень просто. Стол, пять стульев из дуба, двуспальная кровать и шкаф. Ллуден считал, что ему очень повезло с домом, ведь на нем был даже чердак. Плюс недалеко было небольшое поле, где можно было спокойно выгуливать скот.
На небольшом чердаке, вход на который был сделан в виде платяной лестницы, лежали награды Ллудена от правительства Рунека. Ему за большой героизм на поле боя была положена статуэтка воина. Сам представитель власти по имени Нудап вручал ее Ллудену.
Это было больше года назад. Ллулен получал неплохую монету от Рунека. Он напрочь забыл про тот случай с Виктором на поле боя. Все равно орки ту битву проиграли. Ему даже было все равно на постоянную осаду Рунека, так он к ней уже привык.
Жизнь шла своим чередом, и у Ллудена и Тайи появился сын, который умер через два месяца. Они хотели еще завести ребёнка, передав ему весь героизм и самоотверженность Ллудена.
Иногда Ллуден вспоминал своих павших боевых товарищей. Они также часто приходили ему во снах, но, в отличие от разговоров с Виктором, эти разговоры были приятны. Они вспоминали о павших боевых товарищах, о тех, кого больше с ними не было. Очень жаль, безумно жаль было то, что они проиграли ту битву, хотя победа была им так близка.
В прошлом месяце Ллуден положил второй слой крыши на их дом с Тайей. Сама Тайа была верной и преданной женой, и Ллуден никогда не подозревал ее в измене.Война была далеко. Все у него было хорошо.
Спустя некоторое время, Ллуден даже стал гордится тем, что произошло пару лет назад. Прошел еще один год. Он защищал саму честь Рунека на поле боя под Фредомией и ему было абсолютно все равно, что он лишил жизни Виктора и сделал несчастной Фрейхайт. Можно сказать, что у Ллудена была райская жизнь, построенная на крови. Это не могло длиться долго. Лишь некоторое количество времени Ллуден прожил абсолютно спокойно.
Однажды Ллуден, видя, что Тайа спит крепким сном, встал с постели, смотря на звезды. Он хотел чтобы им вдвоем принадлежал весь мир, он хотел, чтобы никто не ставал на пути их большого счастья...Но в тот вечер он просто хотел смотреть на звезды. Они были такими яркими в тот вечер...Он представлял себе, что Тайа готова была подарить ему все эти звезды. Она его любила, и он это чувствовал.
Он даже начинал верить, что Рунек когда-то освободят от докучайшей осады. Быть может, это сделает именно тот ребенок, ребенок Ллудена и Тайи, который еще не был рожден. Ллуден представил, как он будет учить своего сына боевому делу, он хотел, что именно он был тем героем, который однажды снимет Рунек с осады.
Но в тот вечер одна из звезд смотрела на него гораздо ярче, чем остальные.
Все звезды были яркими в тот вечер, но это была какой-то особенной. Такое впечатление, что она смотрела прямо на Ллудена, а тот, как зачарованный, смотрел на эту звезду...
Он продолжал думать об их счастье с Тайей пока ему в голову не ударила одно далекое, очень далекое, но крепкое воспоминание, которое, казалось бы, стерлось навсегда…
Внезапно он вспомнил каждую черту лица Виктора за секунду до смерти. Он вспомнил эти глаза, которые смотрели на него, эти голубые глаза. Вспомнил это сразу, вспомнил это так, что у него не было никакой возможности забыть это или отвлечься от этого.
Ллудену стало не по себе. Что-то ему подсказывало, что тогда он совершил роковую ошибку...
В небе звезда была для него все ярче и ярче. Она манила его своим светом, она уже заполнила пол неба, и вот она осветила каждую черту его лица, она осветила его крестьянскую рубаху и грубые коричневые сапоги...Она несла его в прошлое, она несла его этим своим проклятым светом в мир воспоминаний и грез, она несла снова в битву, хотя он давно уже был в отставке…
Он был всего лишь жалким крестьянином.
Поле боя. Фредомия была покорена, земли вокруг нее были залиты кровью. Орки прорвались во Фредомию, и ее улицы тоже стали красными от крови. Орки не жалели никого. Сам Ллуден также принимал участие в расправе. Например, он полоснул горло одной совсем юной эльфийской девушке.
Наконец, они добрались до центра города, где завалили Свечу памяти и добродетели и поставили там меч. Местные жители прятались от орков, но все было бесполезно...Они их ловили по подвалам и за деревьями, они убивали их с садистским удовольствием.
Орки безумствовали от победы, разрушая старые здания Фредомии, говоря себе, что также они поступят и с Нореклом, когда захватят его. Да, они пройдут по центру Норекла, казнят Навука и всех сторонников их власти, поставят в Норекле своих наместников. Другие говорили более жестче, считая что Норекл, как обычную вражескую столицу, нужно сравнять с землей раз и навсегда и на его месте построить орские порты и развить морское дело, чтобы после этого на кораблях брать Родемию — последнюю провинцию бывшей Аннетландии.
Мгновенно пришла весть, что орки победили и в Бабене, Мидиус сам раскрыл перед ними свои ворота. Орки были вне себя от счастья. Теперь они могут пойти на Норекл, взять эту проклятую эльфийскую столицу одним махом, и никто, абсолютно никто не сможет им помещать в этом.
Они праздновали успехи в центре города, купаясь в вине и крови. Путь на Норекл был открыт...Орки собрались выступать уже завтра. Они должны дойти до Мидиуса через три дня, и затем, подкрепив силы, они обойдут горы объединенными войсками и через шесть дней Норекл будет в осаде.
— Брат, я уже представляю, как мы будет ходить по центральной площади этого города. Мы обязательно его разрушим, превратим его в жалкую провинцию…— говорил Ллудену один из орков после того, как он выпил приличное количество вина.
Все рассчитывали в Мидиусе встретить подкрепление и уже со свежими силами идти на штурм Норекла. Именно весть, что Мидиус был также под их властью, опьянила орков еще больше.
Все закончилось в один миг.
Внезапно все орки стали задыхаться. Такое впечатление, что кто-то лишил их воздуха. Они поднесли свои руки к шеям, но все было абсолютно бесполезно. Многие уже умерли от удушья, некоторые продолжали самоотверженно бороться. Ллуден также задыхался.
Небо исчезло, а место него на небо можно было видеть лицо Виктора. Ллуден проклинал его, но Виктор в этот момент только улыбался, так как он был уже мертвым, и его снова убить было нельзя. Тем временем все орки вокруг задохнулись, и Ллуден остался один на один с Виктором, который просто улыбался с небес, видя страдания завоевателей…
Ллуден снова оказался в своем дворе. Сегодня было видно все звезды, небо было абсолютно чистое.
А Ллуден обливался потом и кричал. Перепуганная Тайа выбежала из дома, пытаясь успокоить своего мужа, обняв его. Но все было бесполезно, так как Ллуден был в шоке. Он не понимал, что происходит, он только понял, когда Тайа завела его домой. Конечно, он больше не мог заснуть в ту ночь.
Он думал снова о Викторе, об этом проклятом Викторе, которого снова ненавидел, хоть и последний был уже давно мертв. Почему Виктор не оставит его в покое, что ему нужно от бедного Ллудена?
На следующий день все было не так, как нужно. Такое впечатление, что Ллуден и Тайа встали не с той ноги. Они решили пораньше сходить на местный рынок...Тайа, перепугавшись за своего мужа, пыталась его как-то отвлечь, так как на рынке покупать особо было нечего.
Виктор. Ллуден видел лицо Виктора, стоило ему посмотреть на небеса. Это лицо смотрело на него с укором...
— Тайа, что ты видишь? — спросил он у своей жены, показывая на небо.
— Серое небо. А что должна видеть? — ответила Тайа.
Ллуден пытался объяснить Тайе, что там далеко не серое небо, что оттуда смотрит на него с укором Виктор, но она ничего не поняла. В конце концов, Ллуден бросил это занятие. Он пытался отвлечься, рассматривая базар, на который они только пришли.
На базаре было много орков. Некоторые из них торговали здесь, другие пришли, чтобы сделать закупки на несколько дней, третьи, Ллуден и Тайа, пришли сюда, чтобы присмотреться к ценам и отвлечься. Особенно отвлечься нужно было Ллудену. Он дал себе слово не смотреть на небеса, чтобы не видеть лица Виктора.
На городском базаре в Рунеке торговали многим. Здесь были как абсолютно честные торговцы, так и нечистые на руку спекулянты. Место здесь хватало всем, и все были за деревянными прилавками без крыши. У торговцев, дела которых обстояли лучше других, была видна резьба на торговых прилавках. Здесь можно было купить абсолютно все, что пожелает душа.
— Может, купим какого-то вина? — предложила Тайа, пытаясь отвлечь Ллудена, который снова улетал из этого мира, так как посмотрел в небо. Ллуден ничего не успел ответить, так как Виктор показал ему шахту Кер. Именно здесь высоко в горах, работали заключенные или в чем-то провинившиеся. Они добывали золото. Шахта была стратегически важнейшим объектом, так как здесь хранились крупнейшие запасы золота, серебра и других драгоценных металлов.
Именно в этот момент, когда Ллуден ходил по рынку, кто-то умер на шахте Кер, прямо сейчас.
Работы на шахте были очень тяжелыми, и Ллуден понял, что он —обычный рядовой рабочий, который идет с другими в один из многих круглых отсеков в шахте. Путь был бесконечен, а круглая стена, где толком не поймёшь, где был потолок, а где стены, были усеяна кусками золота. Именно их нужно было сегодня вынуть из земли и обработать.
Сегодня это и был их участок. Надо исправно платить Рунеку дань…Ведь за малейшую провинность назначали суровое наказание. Ллуден видел, как одному рабочему отрезали палец за то, что он посмел спорить с начальством. Это было вчера, он помнил, что вчера также был именно на этой шахте.
Ллуден был рабочим уже длительное время.
Он, как и все другие, был одет в простую робу. Ему дали секиру и ведро, в которое он должен был складывать золото. Он стал немедленно выполнять работу, боясь наказания.
Соседний рабочий пытался замахнуться этой секирой на одного из орков-стражников, и к нему немедленно подошел орк-стражник, отрезал ему руку…Кровь брызнула фонтаном прямо в лицо Ллудена… Сам Ллуден не имел право никак не это реагировать, он просто должен был работать, иначе его ждало примерно то же наказание, а, может, и хуже…
Ллуден вернулся в реальность…
— Дорогой, что с тобой?— услышал он голос Тайи, очутившись снова на рынке. Вокруг него собралась приличная толпа орков. Торговые ряды в том месте, где упал Ллуден, вынуждены были закрыть. Все равно лежащий на земле Ллуден сильно отвлекал тех, кто решили бы случайно заглянуть в этот торговый ряд.
— Ничего…Сейчас я встану, я пойду дальше делать свое дело…— машинально ответил Ллуден.
Ллуден почувствовал, что нужно дальше выполнять свой долг, нужно знать, зачем живешь на этом свете.
Он почувствовал, что Виктор с небес на него смотрел с презрением. Он снова видел это проклятое лицо, он ненавидел мертвого, но смотрящего на него с небес Виктора всеми фибрами своей души.
— Ты ничего не понял, Ллуден…— сказал Виктор — Что поделаешь, тебя исправит только могила…
Внезапно на рынке раздался чей-то крик. Ллуден еще даже не успел подняться, а этот крик становился все отчетливее и отчетливее.
Кто-то забыл крепко запереть боевых быков, которых собирались использовать при штурме Норекла, и они ринулись в город, ломая хрупкие укрепления. Они бежали по рынку, сметая все на своем пути, но, казалось бы, что у них была определенная цель. И кто додумался держать быков возле рынка?
Своими огромными рогами они задавили несколько орков. Какой-то бык набросился на лавку с апельсинами, сметая ее и хозяина. Но главной целью у быков были Ллуден и Тайа.
На рынке началась всеобщая паника. Никто представить себе не мог, что делать в такой ситуации, никто не знал, откуда взялось стадо разъяренных быков.
С небес Виктор только усмехался…
Когда быки, эти ужасные создания с коричневой шерстью стали напротив лежащего Ллудена и пытающиеся его поднять Тайи, наступила мертвая тишина. Народ расступился, боясь шелохнуться. Некоторые знали, что эти быки реагируют на движение, другие просто оцепенели от страха.
Это мертвая тишина длилась пять секунд, но Ллудену и Тайи эти пять секунд показались самыми долгими в жизни. Затем наступила кровавая развязка. Быки увидели свою цель.
Быки разгромили прилавок, торговец которого продавал купленную на черном рынке одежду. В подобной ситуации орки были рады любой одежде, особенно были в ходу кольчуги. Затем быки обратили свои взгляды на Виктора и Тайу. У них глаза загорелись красным огоньком, и они хотели затоптать Виктора и Тайу.
А с небес Виктор только смеялся. Он считал, что все и всегда в мире происходит закономерно.
В последнюю секунду своей жизни Ллуден видел лицо Виктора на небесах. Он улыбался каждой морщиной своего лица. Виктор сказал Ллудену, что именно он во всем виноват, что ему некого обвинять, кроме самого себя, что теперь у него не осталось никакой надежды обвинить других, что виноват только он и больше никто.
Ллуден вспоминал свое детство за полсекунды до смерти, он вспоминал, как он собирался стать только воином и больше никем, что и правда во всем виноват, что у него изначально было намерение убивать других на поле боя.
Он хотел перед смертью попросить у Виктора прощение...он понимал, что нужно было сказать " прости меня", но теперь прощения Ллуден не дождётся. Почему-то у Ллудена за секунду перед смертью пронеслась перед глазами вся его жизнь, все радости и все разочарования. Ллуден считал, что нужно было просто сказать "прости меня"...
Бык бежал на него, и ему это казалось вечностью. Он сожалел, что спорил с Тайей он сожалел о многом, о том, что под Фредомией было такое досадное поражение, но больше всего он сожалел, что не попросил прощения у Виктора, что лишил Фрейхайт счастья, а Виктора— жизни...
Ллуден за несколько секунд до смерти понимал, что все абсолютно закономерно, он снова вспомнил ту роковую битву под Фредомией. Настроение у орков было приподнятое, они были полностью уверены в своей будущей победе, они понимали, что у населения Фредомии шансов очень мало.
Ллуден вышел на передовую с секирой. Он был полон звериной ненависти после того, как ему дали это задание, он был уверен, что станет национальным героем после всего того, что произойдет. Он вышел гордо на передовую со своей секирой, смотря на вражескую Фредомию, ненавидя каждое ее здание, ненавидя каждого ее жителя. Он был рад тому, что его товарищи на поле брани полностью разделяли его убеждения.
Командир сказал, что атаковать нужно прямо сейчас, ведь завтра будет поздно. Сам представитель власти Нудап сказал, что вся власть Рунека с ними, правда, спешно удалившись после этого.
Даже стоя на поле боя, Ллуден посмотрел вверх и увидел Виктора, который смотрел на него с большим укором. Ллуден передернулся, понимая, что Виктор должен быть еще жив, одновременно понимая, что все это нереально.
Началась битва, и время мотаться с головокружительной быстротой. Наконец, Ллуден нашел Виктора…
Быки.
Реальность.
Быки с дикой ненавистью ринулись на Ллудена и Тайу, и через долю секунды послышались душераздирающие крики последних. Он топтали их, прокалывали их тела рогами, затем снова, разогнавшись, подбрасывали уже ошметки тел над собой. Когда они это сделали, и от Ллудена и Тайи в буквальном смысле ничего не осталось, быки успокоились. Однако, именно в этот момент прибыли военные из ближайшей воинской части, которые забросали быков копьями. Многих из военных просто вырвало, когда они увидели, что они сделали с Ллуденом и Тайей. Они не могли это снести, и один из военных даже потерял сознание.
Конечно, в Рунеке Ллудена и Тайю хоронили с большими почестями в закрытых гробах, так как солдаты собрали их тела в буквальном смысле по кускам. Даже объявили всеобщий траур в Рунеке. Хозяина быков, конечно же, казнили на центральной площади Рунека. Мол, из-за него пострадали такие хорошие граждане, исправный воин и его верная жена.