Шесть дней из жизни подполковника Гончарова гл. 2

   
   ДЕНЬ ВТОРОЙ
КЕПЕРВЕЕМ – НИЖНИЕ КРЕСТЫ

   Непредвиденная заминка в Кепервееме сломала запланированный график предстоящей работы. Надежда уложиться в отведенные на командировку трое суток, и вернуться домой рейсовым бортом, растаяла, как дым. Ожидание попутного борта и вовсе могло затянуться на совершенно неопределенное время. Печальный опыт в этом отношении был – предыдущая командировка, на остров Врангеля, вымотала все нервы. Группа офицеров, в составе которой был и Гончаров, выполнив работу за три дня, бесцельно просидела на острове почти два месяца, не имея возможности выбраться на материк по различным причинам:  то из–за отсутствия летной погоды, то свободного вертолета, или из–за открытой воды в проливе Лонга.

   Прикидывая планы на предстоящий вечер, Гончаров надеялся, что местный командир предупрежден о его прилете, и в аэропорту его встретят. Разместиться на ночлег придется, вероятно, в какой-нибудь комнатушке с солдатской койкой и тумбочкой.   Конечно, далеко не лучший, но привычный вариант.  Две – три ночи  переночевать можно. Хотя, говорили, что у них в поселке есть неплохая гостиница с приличным контингентом, но по рассказам сослуживцев, ранее бывавших Нижних Крестах, свободных мест в ней, как правило, не наблюдалось
 ...Тем временем, монотонная песня самолетных моторов начала менять тональность. Ил-14 завалился на крыло, и в иллюминаторе показались дома поселка. В наступающих сумерках виднелась белая полоса замерзшей Колымы, обрамленная редким лесом, длинные полосы дыма тянулись из труб вслед за ветром, не поднимаясь ввысь – ничего особенного, обычный пейзаж обычного северного поселка. Опустив замерзший нос, самолет через несколько минут мягко коснулся полосы, расчищенной на льду реки, развернулся на скрипящем снегу, и устало покатился к видневшемуся неподалеку невзрачному зданию, выкрашенному в ядовитый синий цвет. Натружено вздохнув моторами и чихнув напоследок,  Ил-14 полярной авиации, наконец, замер около одному ему ведомой черты.
 
   «Все, подполковник, прилетели! Как говорится: «Распрягай, приехали!» – усталое лицо штурмана показалось из–за приоткрытой пилотской двери. – Одевайся, за бортом минус пятьдесят три!»

   Гончаров накинул черную армейскую шубу, натянул меховые рукавицы и поспешил к от-крытому люку. Спустившись на землю по скользкой самолетной стремянке, он понял смысл штурманского предупреждения. Сухой морозный воздух Колымы ремнями перехватил грудь и порвал легкие на части. Обжигающий глоток воздуха, причудливые тени безжизненно застывших силуэтов самолетов, оранжевые шары редких аэродромных фонарей, мерцающих в ледяном морозном мареве сгущающихся сумерек, придали первым минутам пребывания на Колыме мистичный оттенок обреченности. Дышать было невозможно. Мучительно хотелось вернуться обратно, в теплое чрево самолета, но путь назад был отрезан! Люк закрыт, трап убран и самолет, словно по мановению волшебной палочки, в мгновение ока стал холодным и чужим существом.

   – Здравия желаю на Колыме! С прилетом! – из–за спины Гончарова послышался знакомый голос. Обернувшись, он увидел начальника штаба местной части, с которым они иногда встречались  на сборах командного состава.
   
   – Здравствуй, Василий Николаевич! – обрадовался Гончаров. – Наконец–то я добрался до вас! Уже сутки ковыляю на этом драндулете, замерз, как собака! Жив, здоров?! Рад тебя видеть в добром здравии!
 
   – Да все нормально, живем! – начштаба выдернул руку из меховой рукавицы. Они обнялись с Гончаровым как старые друзья. - Командир ждал тебя еще вчера, а сегодня не смог встретить, занят. Час назад нас подняли по готовности – разведчик супостата летает в океане неподалеку, уже третий раз в этом месяце. Комбат на командном пункте, а меня от-правил за тобой. Пойдем, машина здесь недалеко. Дам тебе полезный совет – постарайся не раз-говаривать, горло застудишь. И дыши носом, иначе отморозишь!

   Не теряя времени, офицеры быстро зашагали к машине, скрипя валенками и пряча носы в меховые воротники армейских шуб. Через несколько минут Гончаров с трудом втиснулся на тесное заднее сидение командирского уазика. Начштаба запрыгнул на переднее сидение,  и машина, не торопясь, покатила в поселок.  Полуобернувшись, начштаба с видимым огорчением посетовал: «Сегодня на ужин не приглашаю, все заняты на боевой работе, и неизвестно, когда она закончится. Черт бы побрал этого супостата!» – начштаба замолчал, явно сожалея об упущенной возможности скоротать вечерок с явным удовольствием.
Тем временем уазик, преодолев крутой берег Колымы, к огромному удивлению Гончарова, остановился возле двухэтажного дома со скромной вывеской «Гостиница Торга».

   – Ну, вот и гостиница! Удачно ты задержался, Михаил Владимирович! Поначалу хотели поселить тебя в части, но вчера в поселковой гостинице освободился номер, в нем и поселишься. Гостиница небольшая, теплая и чистая, без лишнего шума и гама, с кухней, туалетом и душем, типа общежития для сотрудников Торга. У комбата там крепкие связи, - Василий Николаевич усмехнулся, - нерушимые, так сказать! Так что считай, повезло – поживешь у нас в тепле и неге! Как белый человек!  Устраивайся, там все договорено, а я поеду, ждут. Чуть попозже пришлю старшину с харчами, машина за тобой будет утром, часам к восьми, – Василий Николаевич посмотрел на часы, и устало попрощался с Гончаровым, – а сейчас прошу меня извинить – времени в обрез. Спокойной ночи и до завтра!

   – Спасибо за заботу, Василий Николаевич!  Насчет харчей  не беспокойся, захватил с собой кое–какой НЗ. А завтра с утра разберемся и с делами. Полагаю, что никаких неожиданностей не будет!

   Пройдя через тройные двери гостиницы, Гончаров оказался в небольшом чисто прибранном теплом  холле, где за древоподобными фикусами, глянцево блестевшими темно–зелеными листьями, виднелась пожилая женщина довольно мрачного вида. По–видимому, дежурная и горничная в одном лице. Гончаров почтительно поздоровался.

   – Здравствуйте! Я - Гончаров!

   – Здоровее видали! – не отрываясь от вязания, буркнула женщина неопределенного возраста. - Чего, голубь, уж прилетел? Ждали тебя еще  вчера! Ноги вытри, не топчи мне тут! За вами убирать не поспеешь! Иди за мной! – пробурчав себе под нос еще что–то непечатное из богатой лагерной лексики, она повела нового постояльца полутемным коридором в комнату, в которой ему предстояло жить несколько дней. Комната оказалась на первом этаже, была теплой и чистой. Попутно показав кухню, душевую и туалет, дежурная так же хмуро произнесла вторую и, видимо, заключительную на сегодня, часть своего приветствия.

   – Оформишься завтра утром. Чаю захочешь – чайник на кухне, найдешь еще чего, бери что надо, не стесняйся! Завтра купишь и вернешь на место. И чтоб мне тут не безобразничать – вы-гоню, и на мороз не посмотрю! Все понял? - она положила ключ на стол и направилась к двери. - Ну, смотри у меня! 

   - Договорились! - Гончаров усмехнулся и закрыл  за женщиной дверь.  «Суровая женщина, ничего не скажешь! Однако с ней детей не крестить! Главное - тепло и чисто, и к величайшему удовольствию, есть душ! Что, как ни крути, немаловажно в любой командировке. Это вам, товарищ подполковник,  не в казарме портянки нюхать!»

   Михаил снял надоевшие за двое суток шубу и валенки, раскрыл сумку и критически оглядел содержимое: спортивный костюм с кроссовками, смена белья на всякий случай, туалетные принадлежности, пара банок тушенки, пачка древних галет с банкой плавленого сыра да полфляги адской смеси 70–градусного спирта, почему-то прозванной военными  летчиками «Массандрой».  «Ах ты, черт возьми, хлеб-то забыл в спешке!» – чертыхнулся Михаил. – Галетами обойдемся!» Он переоделся в спортивный костюм и направился в душ.  Горячая вода на Севере – это что-то из области фантастики! Верх цивилизации! Приведя себя в порядок, Михаил в самом благодушном настроении направился на кухню, прихватив пачку сигарет и банку тушенки, этой «народной колбасы» Севера. Утренняя чашка кофе требовала подкрепления.

   Кухня представляла собой небольшую комнату со стандартным набором кухонной мебели. Вдоль стен на небольших канцелярских столах стояли вычищенные до блеска две газовые плитки. На одной из них по-хозяйски расположился пузатый эмалированный чайник в цветочек  и свистком, на другой сковорода.  По стенам висели полки с цветастыми занавесками и нехитрой утварью. На столе посреди кухни  красовались чайник–заварник с изящным тонким рисунком на китайский манер, пара перевернутых на блюдца кружек и красивая сахарница, наполовину наполненная сахаром. Там же, рядом с сахарницей, лежал батон белого хлеба в пакете. Гончаров открыл банку тушенки, вывалил содержимое на сковородку, поставил чайник и включил газ. Обнаружив на подоконнике пепельницу, Михаил расположился на колченогом стуле возле окна, открыл форточку и закурил. Все складывалось как нельзя лучше!

   Работа по заданию командировки предстояла большая. Перспектива нормального отдыха в цивильных условиях, представившаяся так неожиданно, оказалась как нельзя кстати. Ничто не     обещало в ближайшие дни никаких потрясений. В Нижних Крестах дислоцировалась одна из лучших частей, разбросанных на огромном пространстве Чукотки и Якутии, и командовал ею крепкий командир, к которому с уважением относились все, кто знал его лично.

   ДЕНЬ ВТОРОЙ.

 ВЕЧЕР. ЗНАКОМСТВО


    Послышался негромкий стук входной двери. Через мгновение легкие шаги замерли возле кухни.

   – Здравствуйте! У нас гости? – Женский голос, в интонации которого явно прозвучало неподдельное любопытство, застал Михаила врасплох. Он обернулся. В дверях стояла женщина в дубленке с накинутым капюшоном и в меховых сапожках–торбасах.

   – Здравствуйте! – Гончаров смущенно улыбнулся. – Извините, я тут немного похозяйничал без разрешения!

   – Не беспокойтесь понапрасну!  Пользуйтесь всем, что понадобится, северных традиций никто не отменял, - женщина по–хозяйски подошла к столу, на котором минутой ранее хозяйничал Гончаров. – Какими судьбами в Нижних Крестах, если не секрет?  Я  вас раньше не встречала! Командировка?

   – Да нет, никакого секрета нет! Служба! Да и  дома сидеть надоело, а тут командировка как нельзя кстати подвернулась!  Вот и оказался здесь впервые, надо сказать! Прилетел вот только что, часа полтора назад! – Михаил   улыбнулся. – Вы уж простите меня за самоуправство! Намерзся в самолете,  захотелось чего–нибудь горячего, набрался смелости и залез на вашу кухню!

   – Ради Бога, не беспокойтесь! Надолго в наши края?

   – Дня на три, а там – как получится. Может быть на неделю, а может быть и на месяц. Как всегда, все зависит от погоды

   – А я услышала самолет и подумала, что опять какую–то комиссию черт принес! Проверка на проверке, к нам ведь просто так не летают. Надоели, как смертный грех! – Словно желая в чем–то удостовериться, женщина и с нескрываемым интересом посмотрела на Михаила. – А тут еще днем у меня нож упал со стола! Вот и не верь приметам! – Она   откинула капюшон, сняла перчатки и, улыбнувшись, протянула Михаилу руку. – В таком случае давайте знакомиться! Меня зовут Анна!

   – Подполковник Гончаров! – Михаил заметил, как Анна удивленно вскинула брови. Он сконфуженно улыбнулся и осторожно взял ее дрогнувшую тонкую   кисть.
– Извините, это я по армейской привычке! Михаил Гончаров! Можно просто Миша, если вам так будет удобнее. Еще раз, пожалуйста, извините за вторжение!

   Рукопожатие неожиданно оказалось дольше  обычного,  и Михаил поймал себя на мысли о том, что ему совершенно не хочется отпускать ее руку, неожиданно оказавшуюся мягкой и теплой.   Низкий грудной голос, окрашенный неповторимыми южнорусскими интонациями, казался ему песней, слышанной в далеком Севастополе. Несколько мгновений они внимательно рассматривали друг друга. В ответ на его изучающий взгляд Анна смущенно опустила глаза. Словно преодолев какое–то внутреннее сопротивление, она  осторожно высвободила руку.

   – Я сегодня весь день на ногах, намерзлась и проголодалась ужасно! Да и вы, судя по сковороде с тушенкой, наверняка голодны! – Анна открыла холодильник и критически осмотрела содержимое. – А знаете, что... Сейчас я отлучусь на минутку, переоденусь, а потом приготовлю что–нибудь съестное и мы вместе поужинаем! Хорошо? А чтоб не скучать, возьмите на полке мясорубку и попробуйте прикрутить ее к столу! Я не долго, скоро вернусь! – Анна вышла из кухни так же тихо, как и вошла, растворившись в полутемном коридоре.

   Немного удивленный неожиданным поворотом событий,  он остановился посреди кухни. Ее предложение совместного ужина было столь неожиданным, что у Михаила появилась надежда провести вечер в компании с симпатичной женщиной. Легкость и простота общения Анны  вызвали у Михаила чувство давнего знакомства, как будто встретил земляка за тридевять земель! Где–то в глубине души у него всегда таилась надежда на приятное, ненавязчивое знакомство, которое скрасит пару – другую вечеров в незнакомом месте. Тем более, с женщиной, которая не шарахается от незнакомого мужчины! Чего греха таить, он был рад неожиданному знакомству, и его охватило щекочущее чувство неизведанного. А там, кто знает, могут случиться и более тесные отношения.

   …На плите засвистел чайник, забулькала тушенка, грозя выплеснуться за пределы сковороды, и Михаил, вспомнив, наконец, просьбу Анны, прикрутил мясорубку к столу. Спустя несколько минут он почувствовал на себе взгляд и обернулся.
 
   – А вот и я! Вы, наверное, уже заждались меня? – в дверном проеме стояла Анна, с нескрываемым интересом наблюдая за Михаилом. – Как ваши успехи, мясорубка сдалась военному натиску?!  - Аня подошла к холодильнику и достала пакет.

   – Правду сказать, не самое трудное задание! Что-нибудь ещё?  Готов, как пионер!
 
   – Военное дежурное блюдо? - ее взгляд остановился на сковороде с тушенкой. -  А я не люблю тушенку, с ней у меня связаны не самые приятные моменты моей молодости… – Аня тряхнула копной волос и неожиданно сменила тему. – У меня так горят уши, что я, кажется, догадываюсь, о чем вы думали, пока меня не было! – она улыбнулась и коснулась ладонями ушей. – Огонь! Да ладно, давайте уже займемся делом! Вот вам  печенка и лук, прокрутите это все в мясорубке и порежьте хлеб!

   – С удовольствием! Давненько не приходилось мне заниматься подобными упражнениями! Обычно тушенка со сковородки, да иногда обед в гарнизонной столовке!

   – А что же ваша супруга, не готовит?

   – Не могу ответить на ваш вопрос по причине ее, супруги, полного отсутствия! – Михаил машинально крутил ручку мясорубки, исподволь наблюдая за Анной. Тонкие черты лица, обрамленные рассыпавшимися локонами густых каштановых волос, твердо очерченные губы в сочетании с большими темными глазами под изящно изогнутыми высокими бровями поражали своими красотой и  гармоничностью, наполняя его очарованием и скрытой сексуальностью. Легкий домашний халатик с тонким пояском красиво облегал высокую грудь, подчеркивая стройность и необыкновенную женственность фигуры, еще несколько минут назад скрытую зимней одеждой. Анна была необыкновенно хороша собой!  Михаил не мог отвести от нее восхищенного взгляда.   Несколько раз он перехватывал ее взгляды, в которых без труда читал нескрываемый интерес.
 
   – Хочу у вас спросить... – Аня вскинула глаза на Михаила. – Вы служите где–то неподалеку?

   – Да, совсем рядом по местным меркам, в двух часовых поясах на восток! Уже четвертую зиму живу в Анадыре. После Крыма было немного непривычно, но осталось уже совсем немного! Через полгода  замена на материк, попытаюсь вернуться обратно! – улыбнулся Михаил.

   – Вы   служили в Крыму? – Голос Анны неожиданно дрогнул, и Михаил почувствовал ее напряженность и смятение. – Я там была дважды, в Севастополе, давным–давно, лет двадцать назад.
 
   – Вот как? Я много лет служил под Севастополем, на Фиоленте. Простите, Аня, а что вас так взволновало? Приходилось бывать на Фиоленте?

    – Приходилось... – Аня коротко вдохнула, и ее глаза затуманились воспоминаниями. – Оттуда у меня определенное отношение к тому, что булькает у вас в сковородке! – Она мягко улыбнулась и неожиданно требовательно протянула Михаилу раскрытые ладони. – Дайте мне вашу руку!

   Михаил протянул руку и с волнением ощутил ее чуть подрагивающие пальцы. Они узнавающе ощупали его кисть.

   – Когда мы здоровались, мне ваша рука показалась знакомой … С той поры, когда я была еще совсем девчонкой, – Анна неохотно отпустила руку. – Извините, что-то я размечталась!   Наверное, я ошибаюсь...
 
   – Боюсь показаться банальным, но для гражданских людей все военные в форме –  на одно лицо! Как говорится в народе: «Имена вымышлены, а совпадения случайны!» Хотя подобное чувство испытал и я, услышав ваш голос. Аня, простите за нескромный вопрос, а вы...

   – Вы хотите спросить, замужем ли я? – Анна серьезно посмотрела на Михаила. –  Нет, не замужем. Если захотите, расскажу вам об этом и многом другом позже! Хотя, правду говоря, стараюсь не вспоминать о замужестве без надобности.

   – Простите меня, Аня, не хотел вас напрягать. Еще раз извините, но вопрос немного иного плана, – Михаил улыбнулся. – Вы употребляете спиртное? У меня есть небольшая заначка, и ее, по–моему, как раз к месту употребить! Правда, не совсем дамский напиток, но за неимением чего–либо другого, полагаю, будет в самый раз! Если вы не возражаете, конечно... Со своей стороны обещаю даме галантное обращение! – Михаил застыл, ожидая реакции на нескромное предложение.

   – А знаете, пожалуй, я рискну еще раз и соглашусь! Составлю компанию и отдамся в руки вашей честности и порядочности! Надеюсь, вы не бросите одинокую девушку посреди дороги и галантно проводите домой? – Анна заговорщицки улыбнулась и подошла к плите. – А «не дамский напиток» – это, полагаю, спирт?! Разбавленный по местным традициям до крепости «по широте»? Хорошо, спирт, так спирт! Приходилось здесь спирт пробовать, и не единожды.. Хорошо согревает, в отличие от водки. Кстати, тушенка уже готова! – Она переложила тушенку в тарелку. – Долг платежом красен!

  Через мгновение сковородка вновь оказалась на плите, и по кухне распространился неповторимый запах жареной печенки.

   – Оладьи из оленьей печенки! Всегда обожала жареную печенку, а здесь ее готовят по–особенному! – мечтательно добавила Анна. – Вкуснейшее блюдо!

   – Не спорю! Я тоже люблю печенку вообще, а жареную особенно! Правду говоря, после печенки в буфете норильского аэропорта мое отношение к этому блюду было основательно подпорчено! Но…  Судя по запаху, наши отношения будут сегодня восстановлены! 

   – Мне бы очень этого хотелось! –  Аня смущенно улыбнулась. – Сегодня какой–то необычный день…

   – Так я пойду за «не дамским» напитком? Я быстро! – Михаил пулей выскочил в коридор, и через мгновение оказался в своей комнате. Взяв фляжку и, на всякий случай, банку сыра, он вернулся на кухню. На столе уже стояли тарелки с оладьями и тушенкой, небольшая банка маринованных огурчиков и пара небольших стопок.

   – Ну вот, все готово! – Анна ловко орудовала ложкой, переворачивая на фыркающей сковородке последнюю партию печенки. – Режьте хлеб, Миша, это мужская работа!
   
    Михаил неспешно резал хлеб, орудуя тупым ножом и бросая мимолетные взгляды на стоящую рядом Анну. Мужчины любят глазами – эту истину он постигал здесь и сейчас. Анна  нравилась ему все больше и больше, постепенно заполняя  часть его «я», предназначенную для той, которая одна и на всю жизнь. Он пытался понять  слова Ани о необычности сегодняшнего дня, отчетливо сознавая, что и для него этот день был необычен! 
   
   – Миша, – Аня обернулась к Михаилу, ее широко раскрытые глаза струились теплотой и лукавством, – у меня мурашки по спине от вашего взгляда!

   – Извините, Аня, я больше не буду! По крайней мере, постараюсь! Просто я хочу понять,  в чем необычность сегодняшнего дня, если не считать падение ножа со стола! – Михаил покраснел как школьник, уличенный в подглядывании. 
 
   – Отчего же?! Меня еще никто так не съедал взглядом! – с улыбкой сказала Анна. - Скажу по секрету, мне это очень нравится! Как бы мне хотелось, чтоб все было именно так, как я себе представляю!
   Аня напряженно замолчала, скрывая охватившее ее глубокое волнение, и спустя мгновение ответила сама себе: «Собственно, так оно и есть...»

   – Что-то не так? Вас что-то тревожит? Извините, Аня, ничем не хотел вас обидеть! А за взгляды – еще раз извините! В этом вина не моя! Ничего не могу с собой поделать! На вас невозможно не смотреть!
 
   – Извините, Миша, не обращайте внимания на мои женские заморочки! Присаживайтесь к столу, и давайте уже ужинать, иначе я умру голодной смертью! Морозы вызывают у меня чувство постоянного голода, от которого я жутко мерзну на улице. Ужасные холода, от них устаешь, как от самой тяжелой работы. А знаете что, - Аня  дотронулась до руки Михаила, - сделайте–ка мне, пожалуйста, бутерброд с тушенкой. При всей моей нелюбви к этому продукту, я хочу начать именно с него! Долг платежом красен! – Анна лукаво посмотрела на Михаила, что–то поискала в шкафчике и вместо стопок поставила на стол пару граненых стаканов.
– Кстати, сегодня ровно полгода, как я оказалась здесь. Наливайте, только мне совсем немножко, и разбавьте водой!

   Михаил пододвинул к себе стаканы, откупорил флягу и вопросительно посмотрел на Анну, наливая спирт в ее стакан.

   – Достаточно, Миша, спасибо! – Аня дотронулась до его руки. – Для меня, наверное, и это много!

   Михаил с ужасом прикинул, сколько это будет после добавления воды. «Граммов сто, не меньше! Вот тебе и «немного»! Тут и мужику в самый раз, а женщине, да еще на голодный желудок! Ну и ну! Ладно, посмотрим, что да как...»  Он разбавил спирт холодной водой и прикрыл ладонью. Аня положила свою ладонь поверх.

   – Зачем вы так делаете? Я несколько раз видела, что так поступают, а для чего – не знаю! Так надо?

   – Да, так делают, чтоб спирт не был теплым и противным! – Михаил не видел и не чувствовал ничего, кроме ее руки. Анна убрала руку, и Михаил с трудом разлепил вмиг пересохшие губы.

   – За встречу и прекрасную хозяйку! – Они чокнулись, и он выпил спирт, не ощущая вкуса огненной воды. Анна поднесла стакан к губам, на секунду замерла, и в пару глотков, по–мужски, выпила содержимое. Михаил с нескрываемым интересом наблюдал за ее реакцией.

   – О, Господи, какая же это все–таки дрянь!  – она брезгливо поставила стакан на стол и потянулась за бутербродом с тушенкой. – Но явно лучше водки, которую продают в местных магазинах. Давно не пила крепких напитков! А уж тушенку не ела лет двадцать!

Они налегли на нехитрую снедь, быстро опустошая тарелки. Михаил взял флягу и вопросительно глянул на Анну.

   – Нет, Миша, мне достаточно! А вы, если хотите…

   – Пожалуй, мне тоже! Я бы сейчас с удовольствием выпил чашку крепкого чаю. Возможно?

   – А почему бы и нет? Сегодня возможно все! Только давайте сделаем так – я здесь уберу и заварю чай, а вы  подождите  у меня в комнате. Там попьем чаю и поговорим о всяких разностях, и вы мне  расскажете о Крыме, который я обожаю!– Аня мечтательно добавила. – Сто лет там не была!

   – Аня, удобно ли?  Ведь всего–то – нож со стола упал! 

   – Не–не–не, Миша! – улыбнулась Анна и, предупреждая возможные возражения Михаила, легонько дотронулась до его руки. – Не сопротивляйтесь, никаких возражений и извинений не принимается! Ножи со стола просто так не падают, это мне еще моя бабушка говорила! – Посмотрев на Михаила с нескрываемым лукавством, она добавила: «Я хочу кое–что вам рассказать, а желания хозяйки – закон!»  Анна взяла Михаила за руку и заговорщицки заглянула ему в глаза: «Экий, однако, вы нерешительный! Идемте же, я не сделаю вам ничего плохого!»

   Ее маленькая комнатка была обычным номером в ведомственной гостинице советских времен. От силы метров пять – шесть, не больше. Небольшой шкафчик для одежды, на нем пара чемоданов, раскладной диван да письменный стол, который одновременно был и трюмо, и подставкой для телевизора. Рядом с диваном стоял торшер – две лыжные палки, увенчанные пластиковыми абажурами, сквозь которые струился неяркий свет. Полумрак комнаты, насыщенный неожиданным запахом дорогих французских духов, придавал жилью ореол таинственности, заставляя неровно биться сердце в предчувствии невероятных событий.

   – Располагайтесь вот здесь, на диване, включайте телевизор, там, по–моему, должен идти хоккей. Не скучайте, я скоро вернусь!
 
   Дверь за Анной закрылась, и Михаил остался один на один со своими мыслями, пытаясь понять, что и насколько серьезно было сказано. Он чувствовал   странное эмоциональное  напряжение Ани, словно она боялась прикоснуться к чему–то очень сокровенному и важному, совершенно не будучи уверенной в результате. Для чего она пригласила его к себе и что ожидала от их встречи?  Вряд ли простое желание – Анна абсолютно не похожа на женщину свободных нравов, готовую к случайным связям на первой встрече.

   Интуиция подсказывала ему, что за ее реакцией   стоит нечто большее, нежели случайная любовная связь. Он не мог постичь смысл ее полунамеков: «Я рискну ЕЩЕ раз», « долг платежом красен», «мне кажется, мы были знакомы». И  он испытывал к Анне все возрастающую симпатию, и чувствовал, что это взаимно. Она – молодая красивая женщина, и не ощущать влечения к ней было бы странным. Но какими будут их отношения? Мимолетным эпизодом, или получат продолжение?  Какое место может занять Анна в его жизни? Михаилу было понятно лишь одно – их отношения простыми не будут. Хотя весьма вероятно, что отношений может и не быть вовсе, а он, взрослый мужчина, поддался воображению и распалился, как пятнадцатилетний подросток. Все происходящее было для Михаила совершенно необъяснимо.

   События, происходящие в течение последнего часа, развивались неожиданно стремительно.   С каждым произнесенным Анной словом, у него росло стойкое ощущение того, что он уже когда–то встречал ее.  Что–то неуловимо знакомое было в ее облике.  Вполне вероятна случайная мимолетная встреча в Крыму. Молодые люди могли перекинуться парой ничего не значащих слов, сидя за соседними столиками в одном из многочисленных кафе, разбросанных по крымским пляжам. Или стоя в очереди в столовой, куда офицеры ходили в обеденный перерыв, ежедневно ссорясь с толпами отдыхающих. Это могло быть в танцзале на пляже уютной бухты Омега в Севастополе. Это могло быть где угодно!
 
   Более того, низкий грудной голос  Анны показался ему на удивление знакомым,  и напоминал полузабытую мелодию. Память лихорадочно заметалась по закоулкам прошлого, пытаясь зацепиться за тонкую нить десятка–другого слов, сказанных несколько минут назад. Из клочков расплывчатых воспоминаний Михаил попытался вытащить цепь событий, отыскать какую–то важную деталь, без которой невозможно   сложить цельный образ. Однако голова, утомленная двухсуточным самолетным ревом, отказывалась напрягаться, и Михаил, в конце концов, оставил эти попытки, полагая, что иногда лучше десять раз забыть, чем один раз вспомнить...

   «Черт возьми, как долго ее нет, – подумал Михаил, – уже ведро воды можно было вскипятить!» Тем временем закончился очередной период хоккейного матча, но происходящее в телевизоре его занимало меньше всего. Отсутствие Анны начинало тяготить. От сильного внутреннего волнения мучительно хотелось курить, и Михаил направился на кухню. К его величайшему удивлению, Анны там не было. «Что за чертовщина, ведь она должна была быть здесь!» – Михаил дотронулся до заварного чайника на столе – он был горячим. Закурив и сделав несколько нервных затяжек, Михаил загасил сигарету и возвратился в комнату с намерением подождать Аню еще некоторое время. Расположившись на диване, он принялся досматривать хоккей.





 

продолжение следует