О чем первом вы задумаетесь, когда услышите слово «наука»? Опросы показывают, что в первую очередь люди называют физику, затем вспоминают математику с химией и биологией (забавно, что литературу за науку никто не считает – и тут литературоведам и филологам должно стать обидно). Другие говорят о целых научных блоках – естественные науки и точные науки возглавляют список. Однако в последние сто лет появились новые дисциплины, которым дали название «социальных наук». Если спросить точнее – что же туда входит – начинается путаница. Вроде бы и экономика там, и политика, и почему-то психология… Чего здесь только нет с точки зрения обывателя. Общее отношение к ним, как правило, строится на базисе догадок, недопонимания и расплывчатости понятий. Сказать толком, что это за науки и чем они занимаются, а главное – зачем они нужны, мало кто может. Самый точный ответ, который можно услышать: социальные науки изучают модели поведения общества.
Однако несмотря на расплывчатость понятий блок социальных наук не только включает в себя ряд научных дисциплин, но и имеет прикладное значение. Что же это за блок и зачем он нужен? Если с физикой все понятно (строим андронный коллайдер), с химией тоже (исследуем новые лекарства и получаем безотходное топливо), а биология служит на благо человеческому здоровью (эй, исследователи рака, когда вы уже найдете нам лекарство?), то с социальными науками все не так ясно. Но и у них есть четкий вектор приложения, который направлен на решение конкретных задач в нашем мире. Давайте разбираться.
Основные социальные (или общественные) науки это, согласно Википедии: юриспруденция, экономика, психология, филология, лингвистика, риторика, социология, история, политология, педагогика, культурология, география, антропология. По функционалу они делятся на фундаментальные и утилитарно-прикладные.
Фундаментальные науки, являясь более абстрактными, представляют собой систему знаний, дающую представление о научной картине мира. Именно в этом поле формируются понятия, термины, дискурсы, вычленяются законы и принципы, определяются взаимосвязи. Утилитарно-прикладные науки же имеют более направленный вектор – они призваны решать конкретные задачи.
Возвращаясь к области социальных наук в первую очередь определим область изучения – то есть ответим на вопрос: изучением чего занимаются социальные науки? Как мы понимаем из названия, социальные науки изучают «социум», то есть «общество». Это значит, что в фундаментальной их части изучаются принципы взаимодействия различных обществ и кластеров внутри одного общества между собой, посредством анализа выявляются законы таких взаимодействий, создаются понятийные аппараты для каждой из наук и общее понятийное поле, помогающее связать эти науки между собой. А утилитарно-прикладные социальные науки, взяв на вооружение все изученное и проанализированное, пытаются решить конкретные вопросы о взаимодействии социумов между собой в текущем времени – и делать прогнозы. Прогнозы вообще очень важная часть социальных утилитарно-прикладных наук.
То есть, если коротко: фундаментальные науки создают понятийный аппарат и анализируют уже созданное, утилитарно-прикладные – предлагают конкретные решения в настоящем и прогнозируют будущее.
Что же входит в понятие социального взаимодействия? В первую очередь это, конечно, макропроцессы – взаимодействия экономик разных государств, политические отношения между государствами, политические отношения между властью и обществом, вопросы гражданских прав и их реализуемости, дискурс власти и дискурс подчинения, вопросы семьи, брака, дружбы и любви – и действия граждан исходя из всего вышеперечисленного. По сути, социальные науки пытаются ответить на вопрос – как человек будет поступать в той или иной ситуации и от чего это зависит? Именно поэтому в блок социальных наук входят такие разные дисциплины, как философия и, например, экономика.
Градация мнений о том, от чего зависят поступки человека менялись на протяжении нескольких веков на диаметрально противоположные. Когда-то считалось, что на все воля божья и у самого человека личной воли никакой и нет. Этому способствовал социальный уклад, предполагавший практически полное отсутствие индивидуальной свободы и большую зависимость от клана или семьи. Позже, после второй научно-технической революции широкое распространение получила обратная теория – что жизнь и поступки человека зависят в большей степени от самого человека и от его личных качеств. Эти качества могли считаться приобретенными или генетически-врожденными, но в конечном итоге суть была одна – человек сам хозяин собственной жизни (и сам виноват во всех бедах, если они вдруг его настигли).
Однако в середине 50-х годов XX века – не в последнюю очередь благодаря второй мировой войне и бесчеловечным экспериментам, в том или ином смысле развязавшим руки исследователям всего мира, прошла волна испытаний, в которых учеными поднимался важный вопрос – насколько сильно социальная среда влияет на поведение индивида? Некоторые ученые заподозрили (а некоторые – смело постулировали), что в большинстве случаев поведение человека предсказуемо, а поступки его зависят от его окружения, от мнений значимых ему людей, от поведения близких и дальних знакомых, от таких более тонких материй, как установки, одобряемые и неодобряемые в данной социальной группе и других подобных факторов. Самые известные среди обывателей из подобных экспериментов – эксперимент Зимбардо и Милгрэма.
Эксперимент Зимбардо носит также название Стэнфордского тюремного эксперимента. Он был проведен, чтобы выяснить причины конфликтов в исправительных учреждениях США и в морской пехоте, а заодно изучить поведение группы и важность ролей. Исследователи отобрали группу из 24-х мужчин, которые зарегистрировались для участия в «психологическом исследовании тюремной жизни», за что должны были получать ежедневно оплату в 15 долларов. Группа была случайным образом разделена на «тюремщиков» и «заключенных», а сам эксперимент происходил в стенах Стэнфордского университета, в подвале, полностью переделанным под тюрьму. Собственно говоря, главными задачами, которые ставились перед участниками группы, были сохранение порядка и ношение формы. За день до эксперимента охранники посетили короткое установочное заседание, но им не дали никаких указаний, кроме недопустимости какого-либо физического насилия. Им сказали, что обязанность состоит в том, чтобы совершать обход тюрьмы, который они могут совершать так, как захотят.
Зимбардо на заседании сделал следующее заявление для охранников: «Создайте у заключенных чувство тоски, чувство страха, ощущение произвола, что их жизнь полностью контролируется нами, системой, вами, мной, и у них нет никакого личного пространства… Мы будем разными способами отнимать их индивидуальность. Все это в совокупности создаст у них чувство бессилия. Значит в этой ситуации у нас будет вся власть, а у них — никакой.»
Несмотря на то, что для выполнения задачи эксперимента не запрещалось применять обычные способы социального взаимодействия, как, например, переговоры, буквально на второй день обе группы начали проявлять черты поведения, характерного для настоящих тюремщиков и заключенных, как бунты, насилие, оскорбления и т.д. Ситуация накалилась настолько, что к концу буквально второго дня группа тюремщиков проявила садистские наклонности, а в группе заключенных были зарегистрированы депрессивное расстройство под влиянием стресса, признаки выученной беспомощности и т.п. Несмотря на то, что эксперимент был рассчитан на две недели, он был прекращен через шесть дней. Таким образом было доказано, что ситуация влияет на человека больше, чем внутренние особенности личности. По следам Стэнфордского эксперимента было снято два фильма.
Другой известный эксперимент был проведен Стэнли Милгремом в 1965 г. В своем эксперименте Милгрэм пытался ответить на вопрос – сколько боли и страдания готовы причинить одни люди другим заведомо невинным людям, если это входит в их рабочие обязанности. Фактически эксперимент был начат, чтобы понять, каким образом немецкие граждане в годы военного господства могли участвовать в физическом уничтожении миллионов других людей? Конечно, Милгрэм не заставлял подопытных никого отправлять на смерть, однако им предлагалось, подчиняясь указаниям «начальника» - то есть авторитетного лица (ученого), давать второму участнику эксперимента удары током за неповиновение. Сам эксперимент представлялся испытуемым, как «Исследование влияние боли на память», а второй испытуемый, привязанный к стулу с электродами, был подсадной уткой, о чем настоящие испытуемые, нажимавшие на кнопку подачи тока, не знали. По мере роста непослушания «начальник» рекомендовал испытуемому повысить напряжение. В результате до максимально возможного напряжения из 40 испытуемых дошло больше половины – 26 человек довели эксперимент до конца, несмотря на то, что актер на стуле быстро начинал подавать признаки недовольства и боли, просил прекратить эксперимент, стучал в стенку ногами и т.п. В дальнейшем проводились и другие эксперименты из этой серии, с целью выявить наличие садистских наклонностей в испытуемых, влияние гендера, образования и других факторов на результат. Но пришлось признать, что никакие подобные факторы не влияли – результат неизменно оставался тем же самым. Тем не менее соотношение отказавшихся продолжать причинять боль и тех, кто доводил эксперимент до конца, менялось в случаях если «начальник» выходил из комнаты или указания продолжать давались по телефону. В конечном итоге основной вывод эксперимента заключается в том, насколько сильны для нас авторитеты, которыми мы окружены. По мнению Милгрэма, в проводившихся им экспериментах решающую роль играла неспособность противостоять «начальнику». При этом нельзя было предположить, что 26 человек, доведших эксперимент до конца, получали от этого удовольствие или хотя бы спокойно к этому отнеслись. Было очевидно, что, если бы исследователь-«начальник» не требовал продолжать эксперимент, испытуемые быстро вышли бы из игры. Они не хотели выполнять задание и мучились, видя страдания своей жертвы. Испытуемые умоляли экспериментатора позволить им остановиться, а когда тот им этого не разрешал, то продолжали задавать вопросы и нажимать на кнопки. Однако при этом испытуемые покрывались испариной, дрожали, бормотали слова протеста и снова молили об освобождении жертвы, хватались за голову, так сильно сжимали кулаки, что их ногти впивались в ладони, кусали губы до крови, а некоторые начинали нервно смеяться.
И это лишь два наиболее известных эксперимента из ряда им подобных.
Однако главное, что мы можем вынести для себя из подобных экспериментов, так это тот факт, что если испытуемые были обычными людьми, такими же как мы, то вопрос «Что может заставить людей вести себя подобным образом» становится вопросом: «Что может заставить нас вести себя подобным образом?» - и тут, возможно, кроется практическая польза лично для каждого из нас. Несомненно, полезно проводить статистические социальные исследования групп людей, обществ, их взаимоотношений для того, чтобы понимать, куда и в каком направлении мы движемся и что ждет наших детей завтра. Но также полезно иногда применить это лично к себе и спросить себя: «А что буду делать я, если окажусь в такой ситуации»? – и подумать, как стать более сильной, более цельной и волевой личностью, индивидуальностью. А также для того, чтобы знать – не все мы можем изменить и на 50% наши действия зависят от нашего окружения, от того самого социума, изучением которого и занимаются социальные науки.