"2 ноября
Сегодня мне приснился Олег. И во сне был такой момент: я беру со стола тетрадь, раскрываю её и понимаю, что это его тетрадь. И обращаю внимание на его почерк. Почерк был совсем не похож на мой – и вообще ни на чей не похож. Даже не вижу примера для сравнения. И описать этот почерк не могу, хотя очень чётко представляю. Как бы не забыть в дальнейшем! Ведь сны со временем стираются из памяти.
6 ноября
Сегодня мне приснился такой сон: словно я думаю об Олеге, говорю с ним мысленно и вижу его перед собой – то ли его портрет; то ли он живой, но словно в какой-то раме, на сером фоне; то ли передо мной его большое фото, с которым я разговариваю; то ли просто образ, который я вызываю, – не знаю уж, каким этот образ явился, – но точно, что я его видела и обращалась к нему, но, кажется, знала, что связь односторонняя: я говорю, а он если и слышит, то душой, но не реально. И вот я смотрю на этот образ или портрет, говорю с ним – и как бы сама с собою (мысленно говорю, обращаясь к нему). Сначала всё хорошо, как обычно, а потом я смотрю на образ Олега, что у меня перед глазами на сером фоне, и мне вдруг становится так страшно, просто жутко – такой страх, какой бывает только во сне и только в кошмарах, – состояние мистического ужаса, – и от этого страха я просыпаюсь. Проснувшись, вспоминаю свой сон и то, что вызвало мой страх, и не могу понять причину этого страха. И мысленно говорю Олегу: «Почему я испытала такой ужас, глядя на твой портрет? Неужели ты можешь представлять для меня какую-то угрозу? – Конечно нет! Что же тогда означает мой сон и вообще весь этот кошмар и с такой силой пережитый страх?»
После этого я спокойно заснула и не помню уже, что мне снилось ещё – но явно ничего страшного. К чему был этот сон – теряюсь в догадках.
Да, а вчера вечером я гадала на картах таро. Карты остались лежать на столе. А карты – это тёмная сила. Может, поэтому и кошмар приснился. И сегодня с утра я не замедлила их убрать.
9 ноября
Сегодня мне снились Люся и Кирилл. Как будто мы сидим, как обычно, с Люсей за одной партой, и на перемене к нам подходит Кирилл и начинает тормошить Люсю (как бы в шутку) и при этом непрерывно повторяет одну-единственную фразу «I love you… I love you… I love you…». Мы с Люсей смеёмся, а я думаю: «Неужели Кирюша Люсеньке в любви объясняется?»
После Люси он переходит ко мне, берёт мои руки в свои и начинает что-то тихо говорить. Единственное, запомнившееся мне из этого монолога: не всегда твой идеал оказывается в жизни таким, каким он тебе представляется (каким ты его для себя выдумал), но в действительности он может быть совершенно иным. Только я не совсем поняла: имеет ли он в виду меня – в том смысле, что я его идеал, но, возможно, на самом деле совсем не такой, каким рисовался в мечте. Или это намёк на то, что мой собственный идеал может оказаться не таким, каким я его себе представляю. Ну, скорее, первое. Я с его мечтой не совпала, и он понял, что Люся и есть его настоящая любовь. (Хотя ему ещё со Светой бы разобраться!) А мой идеал именно такой, каким я его вижу. В моём сердце место только для одного героя, и оно занято. И это навсегда. Никогда я не смогу полюбить кого-то другого так, как я люблю Олега, и никогда не встречу души ближе и родней.
* * *
Чтоб тебя я разлюбила,
Очи светлые забыла,
Должен стать ты подлецом
С отвратительным лицом;
Или Янусом двуличным,
Или пошляком циничным,
Или наглым сутенёром,
Или лживым репортёром,
Иль безвольным наркоманом,
Погрузившимся в нирвану,
Или мрачным террористом,
Иль безжалостным садистом,
Иль охотником – что то же, –
Коль в мишень живую может
Он стрелять без угрызений
В жажде острых ощущений,
Опьяняясь видом крови, –
Уж какие тут любови!
От какого-то подонка
Не хотела бы ребёнка.
Стань же нравственным калекой –
Неким недочеловеком, –
Тут же чувство под арест:
На любви поставлен крест.
11 ноября
Вчера по радио слушала интервью с Сокольским. Тот с самого начала программы был явно не в духе. Ведущая с первых слов отметила, что Олег сегодня задумчивый, не преминув добавить: «Качество, которое мне совершенно несвойственно…» (ей то есть). А далее приступила к Олегу с вопросами. Поначалу вопросы были ещё ничего – о любимых книгах, например. Олег вместо книг назвал авторов: Чехова (что не удивительно для артиста), Булгакова (куда ж без него?), Ремарка (которого почти все молодые люди называют в качестве любимого писателя) и Байрона (как истинный романтик в душе). В последнем случае мы с ним совпадаем, я тоже люблю Байрона.
«О звёзды, буквы золотых письмён поэзии небесной…»
Насчет Булгакова я уже высказывалась, не буду повторяться.
К Ремарку отношусь спокойно. Предпочитаю Маргарет Митчелл. Ну а Чехову предпочитаю Достоевского. Я же не актриса, а лирик по своей природе. Почти все лирические поэты предпочитали Достоевского Чехову. Так что с Олегом мы, как выяснилось, не во всём совпадаем. Ну а может быть, до Чехова я ещё не доросла. Впрочем, Цветаева и Ахматова так никогда его и не полюбили. Для меня он тоже слишком мрачный. Хотя любители Чехова мрачным считают Достоевского. Но в плане пессимизма Чехов Достоевскому даст фору. У Достоевского всегда есть свет в конце тоннеля, а у Чехова полная беспросветность. Ибо у Достоевского есть вера, а Чехов, судя по текстам, материалист. Может, он и хотел бы верить, но домостроевское воспитание убило в нём веру в зародыше. К сожалению. А писатель он, бесспорно, очень талантливый. Но после чтения таких произведений, как «В овраге» например, жить не хочется. Зло торжествует, и никакой надежды на лучшее. А у Достоевского надежда на лучшее есть даже в самых безнадёжных ситуациях.
Но возвращаюсь к Сокольскому. Остальные вопросы, которые ему задавали, сплошная пошлость. Даже не хочу пересказывать содержание этой беседы, чтобы потом, через несколько лет (или месяцев), перечитав и вспомнив, не разочароваться в нём вновь. Поскольку, какими бы глупыми и пошлыми ни были вопросы, не нужно было в тон так же пошло отвечать на них, но следовало спрашивающих ставить на место. Я бы смогла. И вообще, пока длился этот перекрестный опрос, у меня мелькнула мысль: «А тот ли Олежка? А был ли мальчик? Не так же ли я, как Дон Кихот, выдумала себе Дульсинею Тобосскую, которая нисколько этому образу не соответствовала?» Вот и Олег, которого я люблю, совершенно не соответствует тому Олегу, который вчера отвечал на вопросы глупой ведущей. В этой программе вопросы задают не слушатели в прямом эфире, а ведущие. Слушатели присылают вопросы заранее – по смс или через Интернет, а ведущие сами решают, какие вопросы зачитывать. Ну и Сокольскому предложили на выбор, на какие вопросы он хочет отвечать – на «добрые» или «злые». Он выбрал злые, поскольку на добрые отвечать неинтересно. И вот они пошли со своими «злыми» вопросами, которые были скорее не злые, а чересчур пошлые. И когда Олег уже на всё ответил, он даже спросил: «Вы всем такие вопросы задаёте или специально для меня подобрали?» – на что ему ответа не дали, мол: «Всё тебе скажи!» Так явно было, что ему эти вопросы не понравились. Он вообще с самого начала был не в настроении. А вопросы были типа: «Много у вас детей по стране разбросано?» «Завидуете богатым людям?» (Это я беру самые приличные). А на «завидуете богатым людям» ведущая сразу: «Вот лично мне завидуете?» он ответил: «Завидую вашей жизнерадостности и оптимизму». (Любитель Чехова должен таким качествам завидовать – это от себя добавлю.)
На неприличных вопросах я останавливаться не буду. Чувствовалось, что они его самого раздражали. А на вопрос: «Часто ли изменяете своему партнёру?» ответил: «Никогда». (Это не вязалось со многими другими ответами, но, думаю, что именно это была правда, поэтому записываю именно этот ответ.)
Вот и всё, что я хотела бы для себя отметить. Похоже, сон был в руку. И мой прекрасный идеал в жизни не всегда такой, каким я хотела бы его видеть. Не всегда на высоте. Вот что значит общаться с Адой! Хотя известно, что общение с Раями тоже не всегда до хорошего доводит. За примерами далеко не надо ходить. Печально запомнившуюся первую леди последних лет великой страны звали именно так.
18 ноября
Проснувшись сегодня утром и ещё находясь в состоянии полусна-полуяви – именно в том состоянии, когда лучше всего пишутся стихи, – я начала мысленно разговаривать с Олегом. Я говорила ему, что буду любить его всегда и никогда в нём не разочаруюсь. Потому что он не может совершить единственного греха, который я не могла бы ни простить, ни оправдать, – он не садист – я в этом уверена. Единственный грех, которому не может быть оправдания (в моих глазах) – это садизм – когда мучают животных. Уверена, что в Олеге – как и во мне – нет жестокости. А остальные грехи и слабости я вполне понимаю, и почти всему можно найти оправдание – даже пошлым ролям и вульгарной любовнице – всё это не повод для того, чтобы я его разлюбила. Ведь он – моё второе Я".
http://www.proza.ru/2018/01/28/53