Глава 11. Калин-мост
Крат не хотел оставаться на земле той старухи и того курильщика. Он прикидочно задумал перейти реку вброд или переплыть, но река на стремнине свивалась в тугие косы, и было ясно, что она быстрая и глубокая - с лопатой не переплыть. Нет, остаётся всё-таки мост. По нему надо пройти…
Мост - место судьбоносных встреч, и гигантский тюбик здесь - это вызов. Если сейчас уклониться, вызов повториться при других условиях. Отчего же не сейчас?
Крат пошёл с лопатой наизготовку. С тюбика свалился колпачок величиной с ведро - сам упал, будто враг свою шапку перед гостем снял. Крат замер в двух шагах от отверстия, полного желтоватой массой. Чуть подался вперёд - и тут же горчица полезла поперёк пути. Жёлто-охристое шлангоподобное тело резво двинулось на него.
Горчица вылезала на таком уровне, что ни перешагнуть, ни подлезть. Он усмотрел в этом действии злой умысел и ударом лопаты срезал выползок под самое основание. Получился червь метра два длиной - кусок питона. И кусок судорожно дёргался. Крат отпрянул.
Вылезла новая порция живой горчицы. Крат сызнова отрубил - и теперь два слепых червя заплясали на досках. Зрелище, вроде бы, не столь опасное, сколько отталкивающее. Они конвульсивно сокращались. Крат загляделся на пляску обрубков, и тем временем выдавилось новое тело и сразу загнулось в сторону Крата.
Отрубив его, он локтем коснулся горчицы, и локоть вспыхнул адским жаром. Крат подумал о холодной воде, о речке, что текла под мостом… тем временем из тубуса быстро выползал новый питон, и срезать его Крат не успел: не было подступа. Вскоре вся центральная часть моста покрылась подвижными дугами, кольцами, арками.
Крат в отчаянии отпихивал наступающих на него гадин, но стоило ему отереть пот со лба, как один из них прилепился к лопате. Крат потерял какое-то крошечное время и, отступая, упал на спину, потому что был схвачен за лодыжку.
Место захвата сразу превратилось в ожог, а через миг он весь оказался в липких обжигающих объятиях.
Калинов мост. Живая путаница липких тел…
"Горчица княжеская", - подмигнула ему надпись, и тут же он разгадал своего противника: это горчица Князя мира сего, а князь мира сего - Змей".
От ярости он потерял страх, пренебрёг болью, поднялся. Жгучие толстые путы не смогли его удержать, и он сделал маленький шаг, ещё один, ещё. Добрался до тюбика, упёрся в него - упёрся, чтобы свалить в реку. Ощутил внутри врага ярую дрожь.
Хвост у тюбика сплющен, что мешало вращению, поэтому Крат взялся за этот плоский край, как за поворотный рычаг, и вывел хвостовую часть за край помоста. Вот теперь легче пошло. Ещё пол-оборота - и тюбик-великан свалился в реку. Крат - туда же. Вода вокруг него зашипела, забурлила. Он поплыл против течения, омываясь и получая блаженную, целебную прохладу.
Когда вода перестала на нём кипеть, она превращалась уже не в пар, а в минералку.
Он выплыл к берегу, вышел на травку, вздрагивая от опустошения, и рухнул. Но только собрался вкусить покоя, как раздался над ним зычный голос, и накрыла его чёрная тень.
- Я восхищаюсь тобой, Крат! - прогремело над рекой, над лугами и, быть может, в холмах, что купаются в дальней солнечной дымке.
Над берегом парил Змей, перепончатый, великолепный. Змей раскинул складные крылья, свесил глазастую голову. Его голос прозвучал с правительственным эхом.
Крат вытер ладони о мокрые трусы и ответил вверх: "Что делать мне - аплодировать?"
Однако его голос почти не был слышен: всю акустику забрал себе Змей.
Крат поискал глазами лопату и увидел её на середине моста. Доски моста были заляпаны обширными пятнами горчицы. Были там и алые брызги непонятной этиологии. Из носа, что ли, кровь? (Из сердца брызнула, из носа вытекла.)
- Ты - чемпион, - гаркнул Змей, уронив нечаянно кило слюны. - Жизнь - это конкурс на стойкость и сообразительность, на верность и неверность идеалам… и самому себе. Жизнь - это процесс совращения человека и его переход в семейство демонов. Ты выстоял. Порой ты выбирался из ловушек случайно, однако, должен признать, чаще ты выбирался, следуя чувству правды. Слушай меня, человек! Не отвлекайся!
Да, Крат в этот момент размышлял о том, как забрать лопату. Он извинительно встряхнул головой и вновь обратился глазами в исподнюю часть живого самолёта, в живот Змея и под его лучевые кожистые крылья.
- Не юношеским побуждением ты был приведён в театр: это я тебя привёл... чтобы искусить… искусством! На сцене ты не возгордился, тебя не опалила ядовитая лесть публики. Потом я угощал тебя деньгами и унижал голодом; я совращал тебя ужасами и страстями, чтобы расколоть пополам, но ты остался цел. Я горжусь тобой. Вот здесь, на моём мосту, я проверил твоё мужество и вновь убедился: ты умеешь черпать силу в духе и направлять эту силу в тело. Ты настоящий пилот своего ума. Значит, тебе по праву принадлежит престол величия.
Крат опять сфокусировал зрение; он вернулся к действительности из какой-то разноцветно-туманной грусти. Он только что заново пережил своё прошлое - нелепое, напрасное. Под речения Змея он увидел свою жизнь сердцем и увидел иначе: она была глупой, но не досаду это вызвало в нём, а жалость, точно вся его жизнь была как больной котёнок.
- Слушай меня, человек! - возобновил вещание Змей. - На высоком холме терем стоит золотой. В тереме поставлен трон - это будущий престол твоего величия. Я дам тебе власть управлять судьбами многих людей. И ты будешь их видеть на прозрачном полу перед престолом. Встань, тебя отнесут в золотой терем слуги мои верные - чудо-гуманоиды.
Со стороны холмов летел, приближаясь, дискообразный знакомый предмет… но Крат замахал руками: "Не надо! Я не полечу. Мне не нужен престол!"
Освещение дня дрогнуло. Настали сумерки и пронёсся ветер. Скрип и треск раздались в атмосфере: так Змей закашлялся, открывши пасть и сотрясаясь.
- Ты спятил! Как посмел ты мне отказать?! Я возвысил тебя, я тебе человечество бросил в подножие ног! Но если ты отвечаешь мне такой неблагодарностью, тогда слушай меня, голопузый фраер! - в его голосе появились блатные нотки. - Я тебя в порошок сотру, в пепел обращу, по ветру развею.
От досады он взмыл, сделал широкий круг и вновь завис над берегом, застилая солнце.
- Не унывай, Змей Горыныч! - Крат приложил к устам ладони и направил ответно вверх свой охрипший голос. - У тебя высокая миссия: ты фильтруешь людей. Ты - экзаменатор. В тебе не одно только зло, да и зло твоё приносит нам пользу. Через твои тернии необходимо пройти человеку, идущему к свету. Ты - учитель крепости и кротости, ибо ты - западня. Я тебе благодарен, я тебя разгадал, - так закончил Крат.
Он дышал с трудом, но всё же улыбнулся, приметив, что в слове "разгадал" таится корень "гад".
- Так ты ещё жалеешь меня, одинокий пингвин! - заорал Змей.
Деревья согнулись от этого крика, травы полегли; трусы и волосы вмиг высохли на Крате; река подёрнулась мелкой зыбью, как при землетрясении.
Змей резво пошёл вверх и на разворот. На высоте он изготовился и ринулся вниз. Крат оцепенело наблюдал, как Змей увеличивается в его глазах. А Змей пасть раззявил и не два змеиных зуба показал, а челюсти динозавра. Пламя с шумом вырвалось из него, как из огнемёта.
Крат кубарем покатился к реке. Змей отправился на новый круг, но силу его пламени Крат успел оценить, потому что едва не поджарился левым боком.
Он вбежал на мост за лопатой. Воздух дрожал, ни один предмет не сидел ровно в своих очертаниях. Сотни звуков терзали слух человека: кто-то визжал голосом сумасшедшего, пилил болгаркой металл, гудел в огромную трубу, трещал трещотками и пел панихидным голосом... Этот запредельный шум заткнул ему уши. Крат оглох.
Змей сызнова мчался к нему из ближнего неба. И почему-то был он весь виден подробно: розоватая пасть, обрамлённая клыками, прищуренные глаза, слуховые отверстия в бронированной голове.
Ближе, ближе - сейчас он дохнёт огнём. Крат прыгнул в реку. Лопата сразу потянула его на глубину, и вскоре он встал на илистое дно. Плыть не получилось; он медлительно побрёл в тень, окутанный бурым облаком донных отложений.
Под мост уже нельзя: там тень исчезла, ибо мост горит. Он двинулся к берегу, стараясь дотерпеть до того участка, что накрыт ивами. Ему важно было вынырнуть сдержанно, тихо - но не получилось. От нетерпения он плеснул водой, потому что чуть не захлебнулся.
Змей тут же налетел со скоростью урагана, ударил пламенем - Крат успел окунуть голову, но вода нагрелась. То ли мост пылал так неистово, то ли Змей умел кипятить реку.
Чтобы не оказаться креветкой в кипятке, Крат выбрался на берег. И здесь его настиг и опалил безумный огонь.
Последняя весть о жизни: Крат вспыхнул, будто сам состоял из горючего вещества.
конец второй книги
продолжение следует