Девиации лингвофриков заразны, но при этом иногда забавны.
Например, первый заболевший придумал, что частица -бес-, где бы ни встретилась, вызывает беса, поэтому её немедленно нужно заменить на -без-.
(Кстати, где там картинка с Лавровым?)
Вообще-то, в мире пока ещё адекватных ловля несуществующих чертиков называется диагноз, и современная медицина, вроде как, неплохо справляется с их изгнанием.
Но нет. Эти люди старательно шарахаются от частицы -бес-, где бы её не увидели.
При отсутствии лечения довольно скоро наступает наступает вторая стадия: больной, не являясь ни парашютистом, ни подводником, ни альпинистом, всеми силами начинает избегать слова "последний", с тупым упорством заменяя его на "крайний".
Как правило, к этому моменту болезнь зашла уже довольно далеко, и объяснения, что крайними бывают только мера, случай и плоть, они понять уже не могут, ибо съехали с катушек.
Первая стадия заболевания имеет любопытную особенность: поскольку это состояние есть, по сути, результат работы простейшего условного рефлекса, то его можно довольно легко ввести в бесконечный цикл.
Правда, для этого необходимо наличие у пациента хотя бы минимального интеллекта и способностей к логике: для активации бесконечного цикла нужно попросить больного истолковать слово "бессердечный".
Согласно логике идиота, слово надо немедленно переиначить на "безсердечный". Но ведь "бес сердечный" означает беса с сердцем, то есть беса, осознавшего себя падшим и восхотевшим обратиться к свету.
Следовательно, тот, кто заменяет бес- на без- лишает его надежды на спасение, чем совершает величайший грех.
Но продолжать употреблять вариант бес- аналогично неприемлемо, поскольку, как принято выражаться среди местных невъебенно духовных, есть "зашквар".
Теперь больной вошёл в бесконечный цикл безрезультатных по определению попыток решить нерешаемую задачу и может быть отправлен к специалистам: крайний случай наступил.