Начало здесь http://www.proza.ru/2018/01/20/1324 и здесь http://www.proza.ru/2018/01/22/1108
21.06
Оказалось, на день рождения к Сан Санычу приглашены только мы четверо. Больше никого ждать не предполагалось. Значит, мы его единственные «друзья» в институте. Или это шутка такая? Вообще, я заметила, что с мужским составом нашего НИИ он как-то не слишком близок. Мужики относятся к моему шефу без особой симпатии, мягко говоря. Выскочкой называют. Завидуют, скорее всего, уж больно блестящий во всём. Стоит только послушать его доклады, и как от него отскакивают каверзные вопросы и подковырки оппонентов. Опять же успех у женского состава. Не одна только наша компания готова за ним хоть на Северный полюс. Вот есть у нас одна молодая врачиха, которую все называют Генераловна за её строевую походку и мёртвую хватку (на самом деле она Алла Гавриловна), толстая, рыжая, выглядит лет на сорок, хотя ей не больше двадцати пяти. Комсорг института. Так она этой своей хваткой в Саныча вцепилась, не оторвать. Уже Татьяну строго предупредила и пригрозила самыми крайними мерами как по комсомольской, а если не поможет, так по криминальной линии. Саныч как-то рассказывал про её сексуальные домогательства с серьёзными намерениями и смеялся: «На Северный полюс, что ли от неё сбежать? Так она за мной туда босиком помчится».
Приятельские отношения у шефа только с ангиологами, особенно, со старшим научным сотрудником Когановичем Филиппом Исааковичем. Тоже, кстати, интересный и приятный во всех отношениях мужчина примерно того же возраста, однако до Саныча ему далеко.
Но я отвлеклась что-то. Живёт наш общий любимец в служебной квартире в доме, принадлежащем институту. Надо заметить, что директор всех приезжих сотрудников постепенно заселяет в этот дом, видимо, чтобы были под рукой. Причём, одиноких, как правило, не в отдельные квартиры, а в двухкомнатные попарно, разнополых. Наверно, чтобы не скучали на досуге. Таким образом в коллективе сложилось несколько семейных пар, в основном, по залёту. Но Сан Санычу досталась отдельная однокомнатная, чем он был весьма доволен. Ну, что сказать? Типичное холостяцкое жильё, хотя более или менее чистое. Не удивляюсь и думаю, что за порядком он следит сам, вообще очень аккуратный товарищ, порядок любит во всём. Женщин, как выяснилось, тоже обольщает сначала по порядку, потом уже всех вместе.
Стол был накрыт к нашему приходу. Довольно скромно, попросту. Девчонки сразу расселись, как барыни, а я всё время порывалась что-то деликатесное приготовить, до тех пор, пока Саныч мягко, но решительно не одёрнул меня:"Соня, я сам умею."
Ну да, роль хозяйки дома в его пьесе, пожалуй, не предусмотрена.
А как волнительно и сладко было выбирать подарок для любимого шефа, да нет, просто для любимого. Нестандартные решения меня не посетили: я купила пепельницу, но изящную. Курит он мало и только ароматные сигареты «Золотое руно», которые, естественно, уже успели за несколько дней стать и моими избранными. И запах его постоянного польского одеколона "Горная лаванда" тоже стал для меня земным знаком неземной любви. Жаль, что этот одеколон у нас достать негде.
Посидели мы славно, уютно. Сначала, понятно, поздравили, поговорили о нём. У него польско-еврейские корни, вырос недалеко от еврейского местечка, свободно говорит на польском и неплохо знает идиш. К нам на суровый Урал приехал из Западной Украины, поскольку не сработался с начальством и развёлся с женой, которая его не понимала. Его вообще мало кто по-настоящему понимает - пожаловался. Дочь свою, взрослую уже, очень любит, ждёт в гости.
И каждой из нас казалось, что только она в состоянии его понять.
Потом он так он сладко пел под гитару! «А для звезды, что сорвалась и падает, есть только миг, ослепительный миг». И каждой из нас казалось, что именно она по жизни и есть эта падающая звезда. Сан Саныч это заметил и отметил вслух:
"Похоже, здесь только падающие звёзды собрались."
К концу вечера мы, расслабленные, довольные и слегка (или не слегка?) навеселе, уже горячо любили не только нашего кумира, но и друг друга. Язык у меня развязался не в меру, и когда уходили, я вслух пожалела о том, что в СССР запрещено многожёнство.
"Друг с другом мы бы наверняка поладили, - провозгласила я, - но чужих не потерпим!"
И всем это понравилось. Санычу тоже, хотя он и посмеивался над нами, нетрезвыми влюблёнными дурами.
Провожая нас до двери, он предложил в следующую субботу всей компанией завалиться в ресторан, торжественно проводить его в грядущую командировку.
Домой я заявилась сияющая, хоть и было чуть-чуть стыдно, и спать легла абсолютно счастливой.
Мои не удивились и не возмутились: я им давно все уши прожужжала про Саныча.
25.06
Конечно, известие о командировке было очень огорчительным для меня. На неделю, сказал он. Как прожить эту неделю и не умереть от тоски?
Вот и опять суббота. Долгожданный вечер, тёплый, но не жаркий, зажёг огни ресторанов. В ресторан я до сих пор ходила только изредка днём с родителями обедать.
Светку шеф не позвал, рано ей ещё. Девчонки привели двух молодых врачей. И когда только успели? Получалось, что Сан Саныч на этот вечер достанется именно мне.
Потому ли (хотелось думать, что не только) он был ко мне особенно внимателен. Правда, приглашал танцевать всех троих. Танцует он, конечно же, великолепно. И я очень даже люблю танцевать! И у меня это тоже неплохо получается.
Как будто специально для влюблённых оркестр играл больше негромкую камерную музыку.
Когда Саныч встал из-за стола и наклонился ко мне, чтобы пригласить на танец в первый раз, моё дыхание почти остановилось.
- Сонечка, можно? - проворковал,
и лицо его было близко, слишком близко к моей горящей щеке.
- Конечно, можно, - едва сумела я пролепетать и подумала: «Тебе можно всё.»
Но когда зазвучала волшебная мелодия «Love story», обе его руки оказались на моих плечах, и он неожиданно прижал меня к себе так сильно, что я растерялась. Сначала попыталась хоть немного отстраниться, но ничего не вышло: он держал слишком крепко в своих железных объятиях. И тогда я испытала неописуемое и невозможное блаженство, ощущая всем телом его упругие мышцы.
Двигались молча. Слова были лишними. Когда отзвучали последние аккорды, Сан Саныч подвёл меня, ошарашенную и плохо соображающую, к столу, отодвинул для меня стул и глубоким шёпотом выдохнул: «Благодарю.»
Приникали теснее, щекою к щеке,
По летящему звуку скользя налегке.
Прорастали друг в друга...
А звук замерзал,
Ты меня провожал в затихающий зал,
Где в бокалах вино растворяло зарю,
И шептал мне за что-то: «Благодарю.»
Из ресторана мы шли не спеша, с удовольствием вдыхая тёплый июньский воздух после душного зала. И только одна горькая и одновременно сладкая мысль не давала мне покоя: «Неужели очередь дошла до меня?»
- Так вот где ты живёшь, - сказал Сан Саныч, когда мы, обнявшись, дошли до моего дома, - с родителями?
- Да.
- Спят, наверно, уже?
- Вряд ли. Беспокоятся, скорей всего.
- Ладно, славная моя, спокойной ночи.
Почему же он меня не поцеловал?
Продолжение http://www.proza.ru/2018/02/07/1489