Шипот встретил проливным дождем, палатки плавали в воде, вокруг них суетились мокрые панки, спасая все, что можно было спасти. Мимо Сашки проплелся, завернутый в одеяло чудак, сверкнув зелеными пятками. За ним рысью бежала худая собачонка, поводок волочился позади.
Ноги у Сашки погрузли в размокшей глине, в свете ее фонарика, панки казались скопищем испуганных зомби, но им было не привыкать, панки они нигде не пропадут, даже на залитой водой поляне, ночью в горах.
По рукам ходила бутылка вина, народ грелся. Сашке тоже достался глоток, внутри потеплело.
- Сашка, пойдем выше, там не так мокро, разложим палатку. Андрей потянул ее за руку, они пошли через воду, которая уже достигала колен.
Выше действительно было суше, Андрей закрепил палатку, возились почти до утра, а потом упали на лапник, мокрые, как были и отрубились.
Сашка на коленях выползла из палатки, стоял густой туман, было так холодно, что мокрое тело закоченело, а рук она не чувствовала. Очаг здесь был, даже выложенный камнями, но дров не было и умения тоже. Из палатки, разложенной напротив, вылез патлатый и очень кудрявый парень с бутылкой вина. Шмурдяк, но Сашке показалось, что ничего вкуснее в своей жизни она не пила.
Вышло солнце, туман растаял, к тому времени насобирали дров и разожгли костер, сварили чай из чабреца, разогрели гречневую кашу с тушенкой. Стало тепло, Сашка улеглась на одеяло, поставив солнцу пупок, в котором блестело колечко, Андрей ушел в село купить молока и еще чего-нибудь. Это чего-нибудь Сашка не разделяла, а молока хотелось, с черникой. Здесь называли этот коктейль шипотским молоком.
На поляне стояли питерские, львовские, ужгородские и киевские растаманы, народ прикольный, но в основном пустой, хавка была только у Андрея с Сашкой и у киевских. Прочие растаманы питались на общак.
Пару дней прожили весело, тем более что кое-чего было валом, а потом кончилась хавка. Совсем. Растоманы пошли в нижний лагерь добыть еды, но никто ничего не дал, панки консервы зажали, у хиппи просить не рискнули, все равно не дадут, они сами по себе, тетки, да дядьки за сорок, приехали на своих машинах, с детьми. На прочий люд смотрят свысока.
Андрей и Сашка спустились в село, у чьего-то двора поймали утенка, он послужил основой для последнего шипотского пира, а дальше надо было думать, что делать. Денег нет, хавки нет. Расты где-то набрали консервов и утянули в палатку, крысятничать.
Андрей собрал палатку, помог Сашке накинуть на спину рюкзак. Стали спускаться вниз, шли долго, прохлада сменилась жарой, а дорога казалась бесконечной. Сашка обмахивалась разноцветной шляпой, черная кожаная ленточка на шее взмокла, рюкзак больно бил по пояснице. Еще вчера она бродила здесь в прозрачной юбочке с вышитыми конопляными листьями, вон там поймали утенка, а там мак, но его охраняют.
Спустились к санаторию, там стоял автобус с киевскими детьми. Андрей и Сашка сели на рюкзаки, прямо в поле их зрения лежал кусок хлеба, даже не кусок, почти половина батона. Сашка бы подобрала, но теткино воспитание брало верх над голодом. Андрей не был настолько снобом, он просто подошел и взял кусок.
- Спасибо, мой рыцарь сухой корочки.
Киевские дети выбежали из автобуса, в руках у каждого была пачка печенья или булочка. Каждый старался дать свой пакет.
- Ну, что господа панки, денег нет, садитесь так подвезу. Шофер вышел из автобуса, протянул пакет с соком.
Рыцарь сухой корочки взял два рюкзака, Сашка сняла с шеи ленку и завязала его растрепанные волосы в хвост, волосы почти касались поясницы, они пахли дымом и травами.