Рая

               

  Говорят, дорога к вратам Рая дальняя и очень крутая. Начало её в небе, за высокими облаками. Да,- но и нет. Есть несколько ворот. Первые -  на земле-матушке, в центре Европы. Войдя в них, вы попадаете в обрамленный тремя реками – Прут, Черемуш и Сирет, украшенный сочными лугами, томными полями, густыми лесами,- да, да,- в наш земной Рай.  Много сотен лет тому назад он назван был  Буковиной,  столицей которой стал город Черновцы. Не все соглашаются друг с другом, пытаясь доказать откуда начало имен Буковина и Черновцы. Однако  никто не спорит, услышав о столице: «Маленький Париж», или «Маленький Иерусалим», - так же, как не расспрашивают красивую женщину о причине её красоты, а просто любуются ею. Небольшой, невысокий, интеллигентный, скромный,  умный и уютный,- жил себе город Черновцы, переходя время от времени во владение разных стран. Никого это не удивляло и не удивляет. Красивых  и умных любят, и обладать ими желают все.
  В 1962 году этот уголок Рая посетила, приехав на летние каникулы к своей бабушке, молоденькая девушка, носившая это же божественное имя - Рая.
- Какая красавица,- моментально заметили бабушкины соседки.
    Черновицкие соседки. О! Они лучшие в мире глашатаи. И, конечно, не пролетело и нескольких часов, как под балконом бабушки уже прогуливались нарядные и причесанные, еще не созревшие юноши, бросавшие пронзительные  взгляды на край бабушкиного балкона.
- К чему бы это? - интересовались прохожие, ибо летом в полдень молодежь проводила время на реке, в лесу, на озере.
- Ах! Какая прелесть, какая радость, - соседкам было о чем поболтать.
 Бабушка разволновалась, хоть знала свою внучку очень хорошо. Скромная, умная, привыкшая к порядку, Рая родилась и росла в подмосковном городке. И все же она  не была чужой в  этом западно-украинском городе, ибо первый и второй классы училась Рая именно в нем.
 Бабушка с внучкой очень любили друг друга. Любили они посидеть вместе, поболтать, поухаживать за дедушкой, но бабушка очень хорошо понимала - внучке нужны друзья её возраста, иначе заскучает она.
 Недолго думая, постучала бабушка в соседнюю дверь, которую открыла обладательница двух длинных косичек.
 - Лена, - после приветствий сказала бабушка Соня,- зайди к нам. Ко мне внучка в гости  приехала. Она, моя умница, боюсь, заскучает у меня. Хочу познакомить вас. Уверена - вы поладите.
 Через час девчонки уже радостно болтали, и со стороны можно было подумать, будто знакомы они со дня рождения.
 - Класс у нас очень дружный,- делилась Лена с новой подружкой, - девчонки, ребята – один в один. После учебы мы расстаемся только на время подготовки к урокам, а все остальное время проводим вместе. Вместе даже по вечерам. Парочки у нас такие – пальчики оближешь. Кроме того, и ребята соседские, один к одному – «гусары». С нами не соскучишься,- весело щебетала Лена.
 На следующий день Рае был показан находившийся неподалёку красивый сквер, и вместе с ним - вся веселая компания. Мужской пол, конечно же, сразу отделился
 - Это они тебе «косточки перебирают»,- зашептала Лена,- понравилась ты им, видела я. Смотрели на тебя, как на шоколадку! Только запомни:  эти двое – пара, те – другая, а одного парня нет. Он легкой атлетикой занимается. На тренировке сейчас, скоро прибежит. Правда, ты не очень-то надейся, он на девчонок не заглядывается, стеснительный очень. Да тут и без него достаточно.
 - Успокойся Лена,- в нашем краю ребята не хуже. Я на каникулы приехала. Вы оставайтесь с вашими женихами, а я уеду к нашим. Не к спеху мне.
 - Ой, Райка, не загадывай! Чую я, уедешь ты домой, а половину сердца здесь оставишь. Видала я ваших "серьезных". Но, чур – моего не отбивай. Пошли, я тебе на всякий случай все уголки скверика покажу.
 - Эй, девчонки,- послышались голоса,- куда вы без нас? Уже темнеет, опасно одним женщинам по садику гулять, мы с вами…
 - Началось,- радостно прошептала Лена, но вслух грозно заявила, - вот как раз Мишка подошел. Нам его одного хватит. – Это он, тихоня,- опять зашептала она.
 - Извини Ленка, не могу,- чуть покраснев, заявил Миша, я с тренировки, домой бегу, голоден.
 - Да ты познакомься сначала! А теперь объясни – где же твоя спортивная сумка, не дома ли?
 Рая, не ожидая ответа, повернулась и пошла в сторону. Она вдруг почувствовала, как  жаром запылали щеки.
 – Куда ты? – подскочила Лена. - Не ходи сама. Уже вечер. Ты в Черновцах.
 - А чего ты на парня накинулась? Может ему вправду домой надо, он ведь с т…
 - Ой! Ой! Ой! Девчонка, «влипла»  ты, ой! В темноте пылаешь,- запищала тихонько Лена, -  клянусь, язык за зубами. Надо же, несчастная, в кого?
 Рая удивленно молчала. "Не о чем им больше думать?", но жар в щеках не остывал. "Счастье, что стемнело" – промелькнула мысль. Однако, что бы это могло быть? И вдруг почему-то подумала,- приятный жар…
 Миша неохотно поплелся домой. "Дура ты, Ленка. Ну, был я уже дома; ну поел. Так что же, меня сразу знакомить надо? И еще при всех? Что я должен был сказать? Здравствуй, красавица! Инопланетянка! А она действительно красавица," – вдруг вырвалось у него, - что-то никак не отойду от тренировки, жарко мне. Отдохну на лавочке и вернусь к ним".
 Сел и вдруг вспомнил… Восьмой класс, наверное? Сосед - красивый, высокий, модно одетый парень, на вид старше, но нет – одногодки. Всё у него было раньше всех: велосипед, брюки длинные вельветовые, ещё много чего, но самое главное – подруга. "Попадало ему от нас за эти новшества,- продолжал вспоминать Миша,- но был он не злопамятным. Он же первым устроил у себя дома  вечер  танцев. Пригласил друзей с подругами. Патефон, музыка модерная, - всё как положено, настоящий вечер танцев. Хаверой в те годы такая встреча называлась. Пригласил  он и меня.
 Стою, помню, один,- кушаю, запиваю, смотрю по сторонам. Честно скажу – завидую, но скучно мне, и жду я конца вечера. Вдруг походит ко мне двоюродная сестра друга и приглашает на танец. «Маленький цветок»,- в жизни не забуду! Пытался я отказать, но поздно. Держит она меня, не отпускает.
 - Не позорь, говорит, не отказывай. Ведь все видели, что я тебя пригласила.
-  Пропади оно все пропадом,- попробую. Не позорить же девушку. Старше она меня, красивая, да еще сама пригласила.
 Вышли в круг. Стали вплотную. «Какой рукой поддержать её руку? С какой ноги начинать?» – обливаясь потом, пытался понять я, но самое - главное её фигура. Она как бы прилипла ко мне. Это было так приятно, что не хотелось двигаться. К счастью, партнерша моментально все поняла. Объяснила, подтолкнула, повела по кругу, но не отодвинулась. До конца танца мужественно боролась с моими ногами. По окончанию его я видел, как она, подойдя к брату, что-то быстро ему наговорила, и они весело рассмеялись. Я выскочил из квартиры. Оставшись наедине с собой, чуть успокоившись, отдался воспоминанию о прелести  этого первого в моей жизни танца, этому непередаваемому чувству соприкосновения с женским телом. "Маленький цветок!" Какая  восхитительная мелодия. А пение кларнета! А её груди! Никогда не забуду. Никогда!»
  С другом я вскоре разобрался. Ему было больней, и велосипед я ему сломал, хоть клялся он мне, что только для меня, для моего удовольствия, поведал ей о моих "профессиональных танцевальных талантах" и о моем нежелании танцевать с дилетантами.
 - Сегодня я опытен,- додумывал свои мысли Миша,- меня голыми руками не возьмешь.  Кроме того, Лена - девчонка, что с ней сделаешь. Ладно, прощу ей, но эта… новенькая – вправду хороша! - И, поднявшись, он, уже более уверенно, побрел в сторону сквера.
 Больше ничего интересного в этот вечер не произошло. Сначала все гуляли вместе, затем пары удалились, а оставшиеся стали прощаться. Ритуал был простым. Все шли одной дорогой и отсеивались по месту жительства. "Никогда мне не остаться с Раей вдвоем,- вдруг подумал Миша,- между нами живут двое. Может и она об этом думает",- промелькнула мысль. Воровато взглянув на нее, он разочаровался. Рая весело болтала и смеялась, не обращая на него никакого внимания. Ни-ка-ко-го. И только когда подошли к её дому, его обожгла молния взгляда. "Показалось мне, наверное",- думал Миша, засыпая.
  Последующие дни были скучными и однообразными. Летние каникулы. Планы не обширные – на речку, в город, в скверик, и самое обидное - всегда все вместе. Раньше это радовало, а сейчас… Миша заметил в себе непонятную перемену. Его все время волновали мысли о «похищении» Раи. Ну, не совсем похищение, а хотя бы несколько минут остаться с ней наедине. Миша не задумывался над тем, какой будет их встреча, его просто неудержимо тянуло в небывало завораживающую неизвестность. Ему стали сниться сны, будто он выигрывает соревнование по бегу, и первый приз – Рая. Все спортсмены расступаются и, почтительно склонив головы, провожают его и Раю завистливыми взглядами. А он – победитель, обняв её и играя её косой, гордо ведет Раю к дому.
 Коса! Коса! Миша подскочил в кровати. « Коса! Есть план!  Попалась,  Раечка…   
  Е-е-е-сть!»
 На следующий день все, как всегда, собрались в скверике. Посыпались предложения о времяпрепровождении.
 - Давайте в прятки поиграем,- предложил один парень.
 - Гляди, рядом третьеклассники, иди, поиграй с ними, мы подождем,- раздались веселые голоса.
 Пожимая плечами, парень виновато покосился на Мишу.
 «Ой! - вдруг прокричал Миша,- ключи дома забыл, скоро вернусь». Пробегая рядом с Раей, он, как будто невзначай, дернул её за косу. Сделав вид, что не заметил, он продолжал небыстрый бег. "Моя Раечка, моя",- радостно думал он, услышав за собой  бегущую девушку. "Догонит она меня обессиленной, только бы не переборщить, бегать- то она не умеет". План удался на славу! Догнала Рая Мишу, но отплатить сил не осталось.
- Дурак ты, дурень несносный, ду…
 - Рая, давай сходим в кино,- перебив её, тихо проговорил Миша,- хороший фильм есть.
 - Пень ты неотесанный, бревно! Я тебе сейчас все волосы выдерну. Больно ведь,- и она вдруг заплакала.
 Миша растерялся. К этому он не был готов.
 - Да я же не нарочно, извини. Не плачь, пожалуйста. Сейчас все сбегутся. Вырви  моих волос на голове сколько хочешь. Ну не знал я, как с тобой наедине остаться. Права ты – дурак я.
 - Не только дурак. Дуралей из страны дуралеев. Не пойду я с тобой в кино.
 На следующий день, счастливый и радостный, стоял Миша в очереди за билетами. Рая сдержала слово – в кино они не пошли. Очередь была за билетами в драмтеатр, и еще через день все уже знали: Рая и Миша – пара. А самое главное – бабушка с дедушкой: они уже тоже знали, и…ничего.
                Вот  каким оно бывает,- счастье!
 А рядом с ними спокойно бежало лето, разогревая еще одну первую невинную любовь. Он горел факелом. Она сверкала бриллиантом.
 Добежало лето до финиша. Уехала домой Раечка. Началась новая пора – переписка, ибо в те далекие времена, это было самым удобным способом общения. Как два голубя, полетели письма от него к ней и обратно. Не будем вскрывать эти письма, не будем трогать юные влюбленные души. Первая любовь,- она очень чувствительна, хрупка, пуглива. Каждый шаг её – в неизвестность. Она до того чиста, что любое прикосновение может замарать её прекрасный облик.
 Осень и зима пролетели легко и незаметно, однако затем пришла самая тяжелая для влюбленных пора – весна. Набухли почки. Деревья приоделись в зеленые наряды. Побежали, заигрывая с ветром, травы по полянам. Распустились цветы. Запели соловьи. Но самым невыносимым испытанием, был аромат весны. От него нельзя было спрятаться – он был везде. О, этот разжигающий чувства аромат, аромат любви, первой любви. Никакие письма в эту пору не помогают. Время останавливается. Затихают ветры, звуки, гаснет свет, и остается только сжигающее адским огнем душу, ожидание встречи.
 Первая любовь. Самое прекрасное наказание.
 Здравствуй лето!
 - Здравствуй Раечка! С приездом! Миша набросился на Раю одновременно со всех сторон. Она смеялась и, изворачиваясь, делала вид, что пытается ускользнуть от него, но силы были не равны. Несколько минут, и она была в объятьях любимого. Расплавившись, юные души слились в единое целое. Миша потянулся к губам Раи.
  - Вот этого нельзя делать. Пожалуйста. Я председатель школьной комсомольской организации. Мне нельзя,- услышал он, вместо ответного поцелуя.
 …Только тот, кто прыгал из раскаленной бани в снег, может понять чувства обалдевшего влюбленного. Он пытался уговорить её, устыдить, обворожить, ничего не помогло. "Не обижайся милый, подожди, не могу я, нельзя".
 Прошлое столетие. 1964 год. Даже в те далекие годы, было тяжело понять смысл Раиных слов. И Миша не понял. Он даже не обиделся, не оскорбился, не разозлился. Он, красивый, спортивно сложенный молодой парень, знавший себе "цену",- глубоко расстроился. "Кого я ждал целый год? Она ненормальная",- промелькнула мысль. Ему вдруг захотелось опять дернуть её за косу, но косы уже не было. Неопытный юноша еще не знал пленительной силы любви, и уже несколько минут спустя, договаривался с Раей о встрече в любимом скверике. А в сию минуту, чтобы сохранить хоть чуточку своего побитого мужского достоинства, он гордо сбежал.
 Не буду тратить время уважаемых читателей на разъяснения о преимуществе женского рода над мужским. Это уже давно доказано и усвоено всеми нормальными  людьми, но Раечка была неопытной молоденькой девушкой. Её любовь была свежа и благоухала, как ранний, распустившийся весной цветок. Её, неведомым сладострастием, волновали пухлые Мишины губы, его сильные руки, мускулистая грудь. "Будь, что будет",- решилась она, и воодушевленная, впервые в жизни, накрасив губы, поспешила на свидание.
 К её удивлению и радости, Миша ожидал в подъезде дома.
 - Ты что надумала? Целоваться тебе нельзя, а краситься можно? Ты знаешь, кто губы красит? Как они называются? - кипел он.
 - Знаю, милый. Современные девушки.
 В ваших краях современные, а у нас – женщины легкого поведения. Может ты еще, и закурить хочешь?
 - Захочу, закурю, если бабушке не наябедничаешь.
 - Я с тобой в таком виде в город не пойду.
 Ответом были отдаляющиеся звуки Раиных каблуков.
 Долгий нескончаемый вечер, горе влюбленные не подходили один к другому, а только хлестали друг друга суровыми взглядами.
 Молодая невинность. Они думали – "все, конец любви, конец". А она, любовь, радуясь и пылая счастьем, тихонько проскальзывая между ними, готовила им новый сюрприз, и поздним вечером Миша впервые познакомился со вкусом, оставшейся на Раечкиных губах, красной, жирной, но невероятно вкусной губной помады. Вот так.
 Этим летом любовь их больше не тревожила. Она спокойно разжигала огонь в их душах. Огонь, который казалось уже невозможно потушить.
 Так, тихо и мило проплыло еще одно лето.
 Опять расставание. Осень. Зима. Весна. Письма, письма, письма.
 Встреча следующим летом была, как цветами, усыпана нежными поцелуями. Про комсомол уже никто не вспоминал.
 "Мои они, мои" -  улыбалась любовь.
  - Рассказывай, родной,- между поцелуями, торопила Рая,- планы не изменились? Едем на море? Путевки заказаны? Никто не отказался? Все едут? – живо расспрашивала Рая.
 - Даже больше, чем все, - чуть покраснев, ответил Миша,- не отпускают нас одних. С нами едет моя мама. Совпадение говорит, случайность. Отцу в последний момент отпуск отменили. Матери одной ехать не хотелось, а в заказанном нами кемпинге свободное место оказалось. В награду, приедет за нами отец и прокатает неделю по Молдавии. Интересное турне обещает – семейное.
 - Ну и прекрасно, отдохнем вдвойне, а друзей я беру на себя, не засмеют,- успокаивала Мишу Рая.
 Наконец-то, вот оно Черное море. Бугаз. Деревянный прибрежный городок.
 - Поздравляю,- весело сказал Миша,- наша первая квартира, первая кровать. Я устал. Пошли спать.
 - Даже не думай об этом, пожалуйста, родной,- перебила его Рая, они будут нашими только после свадьбы, пожалуйста.
 - А я и не думал. Просто пошутил. Ты ведь не одна в комнате,- глубоко вздохнув, ответил Миша, заметив краем глаза друзей, лежавших в обнимку на другой кровати, и не обращавших на них никакого внимания.
 И все же, время они проводили просто сказочно. Солнце грело. Море студило. Губы горели. Мама не мешала. Животы болели от смеха. Головы – от вина. Одно только удручало – время, летевшее вперед с неимоверной скоростью.
 В назначенный срок, как и договорились, приехал Мишин отец. Попрощались, погрузились и поехали в обещанное турне. Миша млел от счастья, глядя, как принимают Раю, которая не скрывала исходившей от неё радости. "Ей хорошо с нами. Мы уже семья",- радостно мечтал он.
 Неделю длилась поездка. Незабываемые картины летней Молдавии. Мише они были уже знакомы, а Рая просто цвела в них, но в последний день он заметил недобрую тень на её лице. Редко слышался её звонкий смех. В каждом движении чувствовалась боль.
 - Ты устала Раечка? – встревожено спросил Миша,- или заболела?
 - Не переживай милый, все в порядке. Немного устала, дома отдохну.
 - Но почему таким тоном? Не твой он, Раечка. Что случилось? Тебя кто-то обидел? Расскажи, пожалуйста,- не отставал Миша.
 - Вернемся домой – расскажу.
 - Нет, нет, сейчас,- не отставал Миша,- такой я тебя еще никогда не видел.
 Нежно прижав Раю, он поцеловал её в щеку.
 - Что с тобой? Ты вся соленая от слез. Не мучай меня, расскажи.
 - Мишенька, родной,- расплакалась Рая,- твоя мама мне все рассказала. Вы уезжаете в Израиль. Там живут ваши самые близкие родственники, и вы очень хотите жить с ними вместе. Вы обязаны уехать.
 - Успокойся, любимая, родители уже двадцать лет собираются уезжать, но не получают разрешения от государства, а мне здесь хорошо, с тобой.
 - Без тебя родители не уедут, и тебе нельзя их бросать, не дай Б-г. Нельзя строить счастье на чьем-то горе. Из-за нас, мать не увидит сына? Сестра – сестру и брата? Это же кощунство. А мне как быть? Мой отец офицер. Из-за меня, у него могут быть серьезные неприятности. Кроме того, я родителей не оставлю, никогда. А братики, малыши мои любимые, не могу я бросить их. Беда, родной мой, беда. Как же быть?
 - Не переживай, придумаем,- успокаивал Миша, хотя смысл услышанных слов, как молотом, стал стучать в его сердце.
 Конец шестидесятых годов двадцатого столетия. В ту пору счастье и беда часто гуляли под руку. В те далекие годы, понятия о дружбе и вражде, о преданности и измене были до того искажены, что многие простые и естественные факторы жизни становились смертельно опасными. В миг, ни за что, каждый мог стать изменником, врагом родины. Не только сын, мечтающий увидеть мать  свою, не только дети его, не только друзья детей, а даже родители друзей, могли оказаться в списках врагов народа. И все это только из-за того, что старенькая мать проживала в стране, где коммунисты были не у власти. В те далекие годы, эта страшная действительность была довольно обыденной, и наши молодые герои, впитавшие её с молоком матери, хорошо понимали все опасности, грозившие близким их людям.
 - Нам необходимо расстаться,- решила про себя Рая, все равно не уеду я с ними никогда. Скоро лето кончится, а там видно будет.
 - Придет время, и родителям будет разрешен выезд из страны,- думал про себя Миша,- не могу я напрасно обнадеживать Раю, и не могу подвести родителей. Я единственный сын, не уедут они без меня. Поговорю с Раей. Скоро лету конец, а там видно будет. Теперь я понимаю, для чего мать поехала с нами на море и к чему была поездка по Молдавии. Родители не могли допустить, чтоб наши отношения зашли слишком далеко. Они понимали - Рае нельзя уезжать с нами. Они, они, они – а мы, а наши чувства, а наша любовь? Как убить в себе это чувство обиды? Как?  Не знаю. Родителей не выбирают, не меняют. Их чтят, чтят превыше всего. Значит, остается только одно - ждать.
   Так и договорились – ждать. Сначала это было невыносимо, затем легче. Наверное, привычка жить большую часть порознь, предохраняла от приступов грусти. Рая перестала писать. Миша снял, висевший над кроватью фотопортрет  Раи. Её глаза сводили его с ума. Шум летящего времени стал успокаивать их. Они были молоды, стройны, красивы. Их уважали, любили. Одиночество держалось от них дальше пушечного выстрела. Школа, занятия музыкой, тренировки – все было в их пользу. Аттестат зрелости отобрал последнюю часть оставшегося свободного времени.
 Наступившее лето было очень удивлено, застав Раю и Мишу дальше, чем обычно друг от друга. Каждый из них был занят поступлением в избранные душой учебные заведения.
 Этим летом они не встретились.
 Началась новая жизнь. Рая училась в музыкальном училище. Миша в Вузе, заочно. Он устроился на работу. Все остальное время уходило на занятия спортом,  общественной деятельностью. Друзья разъехались, кто куда, их место заняли другие, и этот факт осветил жизнь новым светом. Рая с Мишей стали вспоминать друг о друге все реже и реже, но иногда воспоминания были настолько яркими, что душа корчилась от боли.
 Они думали, что это душа, но нет - это была первая любовь. Она, поселившись в их душах, ликовала. Танцуя дикий неистовый танец, рассыпая букеты улыбок, она декламировала: " Ах, дети вы мои, дети,- думали бросить меня просто так, в сторону. Нет уж. Убить вы меня должны были. Убить. А доколе жива я в вас, в душах ваших,- не будет вам покоя. Никогда. До смерти. Ибо я непростая любовь. Первая я!
П-е-е-е-р-р-рвая! И пока жива я - не забудете вы друг друга никогда".
 Кто видел танец первой любви? Кто слышал её?   Никто. Сказка это. Чушь.
 Конечно же, ни Рая и ни Миша не слышали и не читали таких сказок. Их уже не тяготило расставание. Каждый жил свой жизнью, своими заботами. Они молодые, красивые, стройные – окунулись в жизнь с головой. У них не было недостатка в друзьях, подругах. Любовь баловала их. Заботы не затрагивали сердца. Они бежали по жизни, не чувствуя усталости и  не очень то задумываясь о будущем.
 Прошло пять лет. Мишины родители получили долгожданное разрешение на выезд из Страны. Одна за другой, потянулись прощальные встречи. Встретились и Миша с Раей. Не случайно. Он хотел подарить ей, её же портрет.
 - Пропадет он у меня, Раечка. Мне же всегда придется прятать его. Не обижайся, возьми его.
 - Спасибо,- это все, что ответила Рая,- прощай.
 Именно так, просто так, окончательно и безболезненно потухла их первая любовь, не оставив ни одного шрама, ни одной записочки, адреса – ничего, и это уже не сказка – это правда.
  Говорят, если вы хотите обидеть кого-то – пожелайте ему три раза в год переезжать из одной квартиры в квартиру. Тяжело это. Переезжать в другой город, еще тяжелей. А вот поменять место жительства на другое государство – это невообразимо. Тяжело – это легкое слово. Это вторично родиться, и чем вы старше – тем тяжелей.
 Мише было двадцать пять лет. За спиной семнадцать лет учебы, но в первый же день, на новом месте жительства, он заблудился, как маленький, еще не научившийся разговаривать, ребенок.
 "Уважаемая молодежь,- слушайтесь учителей - учите иностранные языки. Они всегда пригодятся, " – рассмеявшись, продекламировал Миша, наконец-то найдя дом, где поселилась их семья.
 Жизнь – борьба. Новая жизнь – война. Война за все, война за жизнь. Хочешь выжить – не теряй время. Через пол года, Миша уже работал. Через год, - был женат. Еще через пол года  - солдат. Вскоре родился первенец. И покатилась жизнь колобком – не остановишь.
 Новая жизнь. Новые друзья. Все новое, но нет, не все. Рядом были старые фотоальбомы. Их было много. Отец очень любил фотографировать, и только теперь Михаил понял смысл слов: "Ты еще меня не раз за это поблагодаришь". И Михаил, в душе благодарил отца. Частенько он любил просматривать эти старые фотоальбомы, напоминающие о прожитых днях. В них было много фотокарточек друзей, и на многих из них  была, глядевшая на него, Рая. Иногда было просто приятно вспомнить, а в иной раз душу резало тупой саблей. Такие чувства беспокоили не часто, но они не покидали его. Кроме того, общие знакомые, почему-то считали своим долгом рассказать ему все, что знали о Рае, но так как обычно эти повествования начинались: "Я слышал, что…",- особенного внимания Михаил этим рассказам не придавал.
 Бежали дни, за ними жизнь. Жизнь чем-то напоминает автомашину,- чем она старше, тем больше неполадок. Одна разница – у жизни нет запчастей, поэтому за ней необходимо ухаживать всерьез. Все, что запустил, вовремя не подправил – уходит в прошлое. Навсегда. Так исчезла у Михаила семейная жизнь. Сорок девять лет и опять все сначала.
 Жить в одиночку скучно. Семьянинам с тобой не интересно. Опять новые друзья, подруги. Все равно скука. Он, как мог, умалчивал о разводе. Стеснялся. Друзья нередко устраивали встречи. Михаил всегда приезжал один, рассказывая каждый раз новую историю. То ли был он хорошим рассказчиком, то ли другое, но друзья не тревожили его расспросами.
 Однажды договорились организовать вечер ностальгии. Подготовили рассказы о прошлом. Стихи, проза, фотографии, воспоминания - все было. Интересная, веселая встреча. Уйма воспоминаний, грустных и смешных. Фотографии Михаила имели большой успех. Вдруг один из присутствовавших, поймал за руку листавшего страницы фотоальбома.
 - Кто эта девушка? – спросил.
 - Мишка, беги сюда. Раей интересуются,- раздались голоса.
 - О, она моя первая любовь. Фотографии много, много лет. Красавица, а? Почему спрашиваешь? – спросил Михаил.
 - Однажды меня с ней знакомили, - ответил друг.
 - Пойдем, выйдем на балкон,- попросил Михаил. Когда это было? Где? – торопил он собеседника. Ты уверен, что это она? Фотография то очень давняя. Чем кончилось ваше знакомство?
  Уверен,- это она. Те же черты лица,- ответил друг, - но чего ты так закипел?
 - Потом расскажу,- торопил Михаил,- ты рассказывай, рассказывай.
 - Ну, познакомились, в прошлом году, не понравилась мне она. Черты лица очень красивые, но не в моем вкусе – полна была очень. Вечер провели и разошлись. Вот и все.
 - Она, точно она,- вскочил со стула Михаил,- мать её полной была, значит и она полна. Красивая говоришь? Видел бы ты её в молодости. А то, что полных женщин не любишь – хорошо, очень хорошо. Адрес есть, телефон? Фамилию она тебе говорила? Подожди, подожди,- где это было, в Израиле? Она тут? Не может быть,- забыв про друга, тараторил Михаил. Ты уверен, что не пьян?
 – Во первых я не пьян, во вторых нет у меня о ней никаких данных. Единственное, что помню, название города, в котором она живет. Больше ничем помочь не могу,- ответил удивленный друг, - пошли пирог попробуем, - это полезней и приятней.
 Оставшееся время, Михаил провел в одиночестве, на балконе. Воспоминания жгли душу. Сигареты – горло. "Значит, правдой были слухи, будто она здесь живет. А как же со слухами о её разводе с мужем, из за его желания уехать в Израиль. Помню, кто-то рассказывал, как заявила она мужу:- "Хотела бы в Израиль, с Мишей уехала бы". "А ведь ещё и говорили,- вспоминая чьи-то слова, продолжал размышлять Михаил, - живет Рая в Израиле, одна с дочкой. По специальности - учительница музыки, кажется. Рассказ друга подтверждает это. Обязательно проверить надо". Он уже во всю строил планы, точно так, как в те далекие годы. "Но в этот раз я тебя уже не отпущу, Раечка",- мечтал Михаил. "Завтра достану телефонную книгу города, в котором ты живешь, и вперед, за работу".
 Так он и сделал. Книгу раздобыл. Ого, город не маленький, работы море. На всякий случай обзвонил нескольких знакомых, пытаясь выяснить последнюю фамилию Раи. Никаких новостей. Позвонил на телефонную станцию. Ничего. "Ладно, по имени найду". Стал выписывать все телефоны с именами Рая и Раиса. "Надеюсь, любимая – имя ты не меняла",- подбадривал себя Михаил. Пару дней ушло на выписку имен. Затем стал обзванивать только те, рядом с которыми не было мужских имён. Никаких результатов. Тогда он стал обзванивать всех подряд. Иногда отвечали мужья. Получив пару красочных проклятий в свой адрес, Михаил понял, как важно научиться  правильно выражаться. Научился, но результаты не улучшились. Несколько раз почти нашел  свою Раю, сердце уже скакало в дикой скачке, но конец был всегда неутешительным. Затем, перечитав заново всю книгу, нашел  еще несколько Рай, но и они оказались незнакомыми. "Может быть, она снимает квартиру, и телефон зарегистрирован не на её имя", - но и этого не удалось выяснить. Обзвонив все школы и убедившись, что в этом "жутком" городе не работает ни одной учительницы музыки по имени Рая, Михаил опять позвонил своему другу.
  - Выручай, братишка, соберись с мыслями. Вспомни, кто знакомил тебя с этой женщиной? Помоги найти её.
 - Год назад, по дороге в Париж, в самолете, разговорился я с одной женщиной. Узнав, что холостяк, она дала мне телефон твоей пропажи. Не помню, кто эта женщина, и не знаю где её искать.
 - А ты подумай, пошевели мозгами, проверь все свои записи. Очень прошу.
 - Ладно, не умирай, жди моего звонка.
  Через неделю позвонил друг. Нашел он эту женщину из самолета, но у неё не оказалось желанного номера телефона.
  Этого  удара Михаил не выдержал. Подняв руки, он сдался. "Извини Раечка, не нашел я тебя. Наверное, я тебе совсем не нужен. Прощай"
 Пробежал год, повстречал Михаил женщину. Полюбили они друг друга, и зажили припеваючи.
 Пролетело еще десять лет. Однажды, из Австралии, приехала погостить подруга детства. Конечно же, в её честь друзья устроили вечеринку. Ели, вспоминали. Пили, говорили. И вдруг, ни с того, ни с сего, обратившись к Михаилу, спрашивает она: "Ну, нашел Раю?"
 "А почему меня ты об этом спрашиваешь? Но я и в правду искал её, просто так. Искал, искал и не нашел",- ответил Михаил. Жена, наступив на ногу, шепотом, полушутя прошептала на ухо:
 - Кто она такая?
 - О, подруга детства, моя первая любовь.
 Нельзя было говорить этих слов. В момент опять поплыли картины молодости. Опять воспоминания. Опять душу режет тупая сабля. Но боли, к удивлению он не чувствовал, а картины прошлых лет вскоре ушли за кулисы и растворились в неизвестности.
 Несколько дней спустя, Михаил с женой, были приглашены на день рождения  к друзьям. Все шло как обычно, весело и красиво. Вдруг кто-то повел рассказ о новинке в Интернете, о новом сайте "одноклассники". - "Ой, как интересно. Находят друзья друг друга, со всего света. Обязательно поучаствуйте".
 - А я уже неделю, как вписал свои данные,- ответил Михаил,- несколько уже откликнулись. У вас компьютер включен? Не возражаете, если гляну? Две минуты.
 Эти короткие минуты незаметно вытянулись в получас.
 - Ты куда исчез,- кликнул друг,- водка стынет.
 - Лечу,- машинально ответил Михаил.
  На самом деле, он с тупым выражением на лице, глядел  на экран. "Пить, наверное, меньше надо. Галлюцинации появились",- обожгла мысль. На экране монитора факелом горели слова: "Здравствуйте Михаил. Мое имя вам ничего не скажет, но может быть, вы помните мою маму. Её имя Рая. Если да – ответьте".
 Михаил вылетел из комнаты.
 - Наливай. Не поверите. Кажется, меня нашла моя первая любовь.
 Ой, нельзя говорить этих слов. Опять поплыли картины далекой юности. Подогретые водкой, они были особенно яркими.
 Вернувшись к компьютеру, Михаил, убедившись, что это не сон,- чуть подумав, написал: "Здравствуйте, боюсь опять ошибиться, и очень надеюсь, что ваша мама та самая Рая, которую я знаю, и которую искал много лет. Если она мне ответит, мы вместе точнее это определим".
 Вскоре пришел ответ: "Здравствуй Миша. Теперь это уже я – Рая. Вот и возобновилась наша переписка, после короткого сорокалетнего перерыва. Если не забыл. Пиши. Жду. Я".
 Первая любовь. Помните? Сказка? Чушь, да?
 Михаил метался, как птичка в клетке. Сначала обзвонил всех друзей. Начал с Австралии. "Рая нашлась",- кричал он в трубку – "нашлась". Кончив с друзьями, поехал на кладбище, на могилу родителей. Рассказал им все. "Не сердится она на вас, абсолютно",- закончил он свой рассказ. Затем, перед детьми хвастаться начал. Глядите детки, глядите, какая у вашего папы первая любовь была. Красавица, а? Что скажите? Они, ухмыляясь, молчали.
 По истечению  несколько дней, Михаил с женой, поехали навестить друга. За  обеденным столом, Михаил не закрывал рта – все про былые дни, про Раю. Друг прикрывал пальцем рот, скашивал  глаза в сторону женщин, но безуспешно – Михаил трещал пулеметом.
 - Давайте пригласим Раю к нам, погостить, – закончил он свой горячий рассказ.
 - Давай, Мишенька, давай и, пожалуйста, поспеши, - ответила жена.
 - Спешишь то зачем? удивился Михаил.
 - Не терпится мне твою Раечку за волосы потаскать, и тебе ребрышки почесать.
 - Правильно, умница,- захлопала в ладоши,- жена друга,- я помогу. Может быть, когда отлежишься с переломанными ногами и руками – вернется к тебе чувство стыда и разума. Пойди, в зеркало глянь,- может быть, вспомнишь о своем возрасте? Надо же при жене болтать таки глупости. 
 - О чем вы, женщины? При чем тут жена? Это же совсем другое. Это же первая любовь! Артезианский источник чувств, выбившийся на поверхность сорок лет тому назад... А я и вправду глупец – прости женушка.
 - Не глупец ты, успокойся. Ты мечтатель. Знаю я – не Раю ты любишь, а ту старую фотографию, которой хвастался, но даже этого мне не надо было знать.
 – Ты права. Извини,- целуя жену, весело прошептал Михаил, а про себя подумал: "Все-таки живет во мне эта первая  любовь, ибо только по-настоящему  влюбленный может так сглупить".
 Первая любовь. Сказала – сделала. Не отпускает. Держит за душу крепко, больно.
 Разлетелись опять голубь с голубкой в разные стороны. Голубка полетела к Рае,- голубь - к Михаилу. Это письма,- в этот раз электронные. И летают они, точно так, как и сорок лет, тому назад. Такие же задушевные, кристально чистые, всегда полные веселья, с легкой, только им понятной, тенью грусти. Никому это зла не причиняет. Михаил с женой живут в любви и полном согласии, а о Рае могу только сказать – живет она там же, где жила сорок лет тому назад. Живет в полном здравии и довольстве. Никуда никогда не переезжала. Хорошо ей здесь. Любит она свой город, свою страну. О её личной жизни  расскажу, когда получу на то разрешение.
                ……………………
  P.S. Однажды, на море, разгулялся сильный ураган. Разорванная ветром туча, выронила маленькую шкатулочку. Ударившись о волну, шкатулочка раскрылась и выпал из неё лоскут кожи. Его проглотила, проплывающая рядом, рыбка. Прошло сорок лет. Состарилась рыбка, поседела, обессилила. Попалась рыбка в рыбачью сеть. Увидев её, сжалился рыбак, взял в руки, и отпустил обратно в море. Вдруг заметил рыбак, в руке, оставшийся от рыбки лоскуток кожи. На нем были вырезаны слова: "Погляди в небо" Поднял рыбак глаза к небу, а на нем радуга светит. Долго и радостно глядел рыбак на радугу, пока разглядел. Красиво, радужно, всеми цветами, в ясном небе светились слова: "Люди добрые. Не убивайте первую любовь. Мучить будет – не убивайте. Жгучей болью опалит – не убивайте. Никогда не убивайте. Ибо пока горит, или даже тлеет она в душах ваших – вечно молоды вы, и это, поверьте, прекрасно.
 С тех пор бродит молва меж рыбаками: "Того, кто влюбился в море смолоду,- от моря не оторвать".