Глава 12.
Однажды, прикладываясь к стеклышку на раке батюшки Серафима, Тана заметила, что покровец, с отверстием, обычно, открывавший пространство на лбу мощей, сполз вниз. И она ясно увидела в нем маленький сухонький нос и под ним часть белых усов, ноздри видны были настолько хорошо, что Тана внутренне поразилась!
– Может быть, мне это мерещится?
Она встала по второму разу к мощам и, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация, сказала операторам – ребята, я сейчас опять подойду к мощам. Вы тоже смотрите в открытый пятачок, что там. Я вижу в нем нос и усы. Что увидите вы? В голове у Таны начался переполох. Она слышала, как операторы оживленно что-то обсуждают между собой. Тем временем подошла ее очередь к раке. Она положила три поклона и вновь наклонилась над стеклышком. Как она поняла, все там были у мониторов и смотрели в раку вместе с ней. Нос, раздалось у Таны в голове, точно нос!! И белые усы! Вот это да…
Тело! В раке лежало чье-то нетленное тело с носом и усами. Все знали, что у батюшки Серафима Саровского тела не было. Были ароматные и чудотворные косточки. Тела не было, поэтому его в свое время и не хотели канонизировать. И фишка-то была еще в том, что он должен был воскреснуть из этих косточек, как бы из почти ничего. В раке был не он. Тогда кто?
– Боже!! Какой обман! Какое кощунство.
Пока мозг Таны все это анализировал, в ее голове раздался страшный крик. Там кто-то орал на нее страшными матами. Ей перекрыли её же слюной дыхательные пути, и она стала задыхаться, страшно кашлять, выскочила из храма во двор, чтобы не нарушать молитвенного покоя. Некто продолжал бесноваться и орать. – Убирайся вон из монастыря!!!
А она обмякла и стала терять сознание. Тана не помнила, как ей дали вздохнуть и вернуться к жизни. Все, что произошло, было последней каплей в её безсловесном и уничиженном терпении.
Через какое-то время, она осторожно вернулась к мыслям о факте подмены мощей.
– Значит, правильно тогда говорила мать Калиопа – это не батюшка Серафим. Тогда кто здесь? Батюшка был высокого роста. А рака длиной не более 165 сантиметров. Значит, человек и при жизни был маленьким. Не более 158 – 160 сантиметров. Нашли его в Питере в музее «Религий», на складе костюмов. В каком-то ящике с варежками на руках, на которых было написано «Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас». Значит, это все-таки Серафим, только не Саровский. Тогда же, в скорости, был канонизирован Серафим Вырицкий, и было открытие его мощей. А он Питерский. Притом он был маленького роста, строгий постник и ещё при жизни похож на готовые мощи. Может быть это он?
Тана купила брошюрку о Серафиме Вырицком, о его житии, об открытии его мощей, как все происходило, там же были его пророчества и завещание к духовным чадам. Она читала и с ужасом понимала, что открытие мощей Серафима Вырицкого было в точности описанием второго открытия мощей Серафима Саровского. А завещание батюшки Серафима Вырицкого вообще уверило Тану в том, что в раке Троицкого собора лежит именно он. Батюшка завещал не трогать своего тела из могилы до нужной поры, в противном случае, как он писал, – «моим телом будут торговать!»
Что сейчас и происходило в Дивеево. А ведь Дивеевские священники все как один участвовали и не раз в переодевании мощей к каждому празднику. Значит, что это не Серафим Саровский знали все, Нижегородский Митрополит, Священный Синод, Патриарх в том числе. Кто же все они тогда? Какому Богу поклоняются? Может быть «мамоне»? И за кого они держат народ? И, конечно, не просто так душили Тану!!
Буквально через месяц привезли новую раку для мощей Серафима. В отличие, от миниатюрной, старой, она была огромной, более двух метров. Красивой.
Через какое-то время по монастырю разнеслись разговоры, что какой-то мужчина, при поклонении мощам батюшки Серафима, камнем разбил раку, хотел сдернуть покровец. Его скрутили, оттащили, а он всем кричал, что к нему во сне приходила Матронушка и сказала, что в Дивеево в раке лежит не Серафим Саровский и, чтобы он всем это рассказал. Этого мужичка на пару месяцев посадили в психушку. Потом, говорят, отпустили. А после обработки вряд ли он станет продолжать бороться.
Тана потихоньку стала готовиться к смерти, понимая, что если ничего не изменится, то долго не выдержит. Нужно было продавать ветхий домик и покупать для детей что-то более приличное. Если с ней «что», сами они этого сделать не смогут, дом с землей им был ни к чему. Работать в саду и огороде она уже не имела сил. Москвичи скупали в Дивеево все, что продавалось. Участок у Таны был в самом центре, рядом с монастырем. Дети выросли и, до окончания школы оставалась пара лет. Они у нее учились в одном классе, так, как были погодками. И она, в свое время отдала дочку с 6 лет в школу, а сына с семи, чтобы не морочить голову с ними по очереди.
Нашлись покупатели. Тана предложила детям уехать из Дивеева в Нижний Новгород. Дочка была, против, наотрез. Мечта Таны вырваться из «дивеевского ада» терпела крах. Без согласия детей, до их совершеннолетия, она была не в состоянии недвижимость по закону ни продать, ни купить. Однако, дети согласились вместо дома купить благоустроенную квартиру, неподалеку в двухэтажном доме. Они переселились. Барсик, их любимый кот, не пожелал жить в новой квартире. Сколько они его не прельщали вкусненьким, сколько не ласкали, он постоянно возвращался в свой сад к белокурой киске по соседству. Пришлось с этим смириться.
После окончания школы, дочка уехала учиться в институт в Нижний Новгород, сын, в Ардатов в техникум. Тана вечерами «сходила с ума». Она привыкла о них заботиться. Дома было пусто, непривычно пусто. Монашество в том смысле, как его воспринимала Тана, было невозможно и не имело смысла. Её ежедневно оскверняли, телесно и духовно. Ей часто приходилось слышать маты, ругань операторов. Никакие молитвы и посты не могли спасти от аппаратуры. Порой, она сожалела, что не приняла от колдуньи знания Магии, возможно, это могло бы ей помочь. Потому, что знала, Магию можно бить Магией, как говорится, «клин клином вышибать». А психотронка точно была техномагией.
За эти годы Тана многому научилась. Она приобрела Требник Петра Могилы. Зная о том, что ей самим Богом благословлено пользоваться последованиями для разных нужд. Она спасала Дивеевские сады от обледенения, когда цвели деревья. И ее молитвы работали. Весь цвет опал во всем районе, но в Дивеевской округе был прекрасный урожай фруктов. Запрещала птицам клевать ягоды. И они едва присев на ветку, взлетали, слушаясь. Ясновидение было ее коронкой. Она могла ради того, чтобы долго не бродить по лесу, найти грибные поляны заранее. Просто выходила ранним утром из дома и сканировала округу. Внутренним оком видела нужные места и прокладывала путь. А потом сын с корзинкой, смеясь, шел за ней, называя «Сусаниным» и был в восторге, когда видел то место, о котором говорила Тана.
Она помогала людям, отчитывая помещения от не прошенных энергетических сущностей. Бесы ее знали, выворачивая у бесноватых глаза, когда она шла по монастырю. Она многое могла, кроме главного – помочь себе и сделать сына здоровым.
Она купила компьютер и осваивала азы владения им и работой в Интернете. Изучала все, что связано с техникой психотроники. Наконец-то дети согласились уехать из Дивеева. Квартира была без сожаления продана. Тана в последний раз прошлась по Канавке, прикоснулась к Алтарной стене Троицкого собора, поклонилась гробику батюшки Серафима Вырицкого, духовному присутствию батюшки Серафима Саровского и попрощалась с Дивеевом.