Славке Васильеву несказанно повезло. Он приглянулся майору Кашубе не симпатичной мордашкой, а умением кратко излагать мысли, и хорошим почерком. Его взяли писарем техслужбы. Специальность осваивал на ходу, благодаря чему весь взвод знал военные секреты Кашубы. Славка приносил документы, которые ему поручено подготовить, в казарму, и вечерами консультировался с механиками по части технической терминологии.
За это ему приходилось участвовать в некоторых не совсем уставных мероприятиях.
На день рождения старшины нужно было обеспечить поляну спиртным. Солдатские возможности ограничены, а смекалка, наоборот, безгранична. Кто-то разжился дрожжами, кто-то сахаром. Осталось залить смесь в пустой огнетушитель и найти для него теплое укромное место. Кладовщики сразу открестились, в техническом парке тоже такого места не найти. Командиры все тайники выведали и периодически проверяли.
По законам жанра прятать надо на видном месте, если не хочешь, чтобы обнаружили. Поэтому решили поставить огнетушитель в штабе техслужбы в кабинет Кашубы - одного из самых яростных борцов за соблюдение уставов.
Как Славка не отбивался, пришлось сдаваться. Пронес ингредиенты, залил огнетушитель и спрятал его за спиной командира в деревянном коробе, которым обшит вертикальный стояк отопления. Укромно и тепло!
Уже на следующий день майор стал вздрагивать от внезапных всхлипов и неясного бормотания за спиной. Украдкой оглядываясь ненадолго успокаивался, потом опять вздрагивал. Рассуждал про себя, что теща приехала не вовремя и сейчас ему, перед учениями, спокойствие необходимо как никогда.
Славка сидел, подобно Штирлицу, на грани раскрытия. Мы его успокаивали, говоря, что это нормально, идет процесс брожения. Личным опытом производства никто не обладал, но со слов специалистов Славке следовало продержаться дня четыре.
Никто не учел, что брожение сопровождается повышением давления в сосуде, которое нужно стравливать. Кроме того, дрожжи кладутся в меру, а не все.
На третий день в кабинете появился непонятный запашок. Майор стал подозрительно коситься на писаря и спрашивать чем кормили солдат сегодня утром. Славка сидел, опустив глаза, красный как рак, подтверждая подозрения начальника.
Специалисты не подвели – процесс длился четыре дня. В последний день, когда майор вел себя особенно нервно, а Славка даже приоткрыл форточку, замаскировав ее шторкой, за спиной Кашубы раздался оглушительный взрыв. Изо всех щелей короба вылетала пахучая пена, заливая стол с документами и все вокруг. Взрывной волной майора и солдата вынесло в коридор. Славка в ужасе улепетывал со всех ног, майор залег за порогом, прикрывая голову руками по всем правилам повернувшись ногами в сторону взрыва от радиации, с криком:
- Сынок, ложись, вспышка сзади!
Бывший писарь пятнадцать суток ходил под конвоем отмывать кабинет, а после гауптвахты пришлось осваивать специальность подсобника на консервации артиллерийских тягачей. Служба грязная, зато безопасная.