Рассказы Серёжи Данилочкина
Всё плохое в этот день началось с того, что Елена Борисовна при всех на меня накричала. И не просто какое-нибудь «Данилочкин, выйди из класса!» Она кричала: «Да как ты мог её ударить?! Ты же мизинца её не стоишь!»
Во-первых – как может целый человек не стоить чьего-то мизинца? Пусть даже это мизинец отличницы?
А во-вторых – я Ленку не ударял! Я только замахнулся!
Сначала всё было очень даже хорошо. Мы всей толпой шли в класс из столовой, и Ленкина коса болталась как раз перед носом – моим и Сашкиным.
Ну скажите сами, только честно: разве могли мы её не дёрнуть? Правильно, не могли. Ну, Сашка и дёрнул.
Ленка тут же обернулась и говорит:
- Отстань, а то как дам!
Сашка состроил невинные глазки и начал возмущаться:
- Это не я! Это всё Серёга!
Ленка не поверила, показала Сашке язык и отвернулась. И тогда уж я дёрнул. Ленка посмотрела на меня:
- Данилочкин, ты чего?
- Это не я, это Санёк!
Так мы по очереди её и дёргали. Не сильно, а так, тихонечко, только для смеху. Мы с Саней уже прямо умирали со смеху, а Ленка – ну ни улыбочки. Я давно заметил, что у девчонок с чувством юмора плохо. Даже у отличниц.
Когда мы зашли в класс, была моя очередь дёргать. Я дёрнул, но Ленка, как назло, заметила. И эта писклявая Валька Гурьянова тоже заметила и влезла:
- Чего ты к ней пристал? Двоечник несчастный!
Во вредина! Двоечника нашла! Знает ведь, что я почти что четвёрочник!
А Ленка ей и говорит:
- Не обращай внимания, Валь. Он в меня влюбился, вот и пристаёт.
Вот тогда я на Ленку и замахнулся.
Ну а кто б не замахнулся?! Ну «двоечник» – это ладно, это тьфу и не обидно. Ну хулиган или там балбес – куда ни шло. Но «влюбился»! Как у неё язык повернулся про живого человека такое сказать?!
Конечно, я бы её не стукнул – я с девчонками не дерусь, закон чести. Ну, может, иногда. Но на Ленку я замахнулся только, честное слово! Привычка у меня такая – я от злости всегда замахиваюсь. А писклявая Валька этого не знала. Я еще только руку занес, а Валька уже верещала на весь класс:
- Елена Борисовна, Елена Борисовна, а Данилочкин Лену стукнул!
У меня даже дар речи пропал от такого наглого вранья.
Саня сразу стал за меня заступаться:
- Ну ты даёшь, Гурьянова! Ты чего, не видишь – он ещё не успел!
И даже Ленка сказала:
- Да не стукнул он.
А Валька не признаётся, что обозналась, и повторяет, как заведенная:
- Стукнул! Стукнул!
Елена Борисовна быстро подошла, посмотрела на нас – и я сразу понял, что она Сашке ничуточки не верит. А Вальке – верит. Потому, что Валька – девчонка!
Я тогда тоже крикнул:
- Я её не трогал!
Но Елена Борисовна и мне не поверила. И стала кричать про мизинец. Что я его не стою.
От слов Елены Борисовны в глазах у меня потемнело, и я услышал гром среди ясного зимнего неба.
Оказалось, что это зазвенел звонок.
Я пошел за парту и сел.
Даже лёг. На руки. Чтобы не видеть весь этот несправедливый мир. И Елену Борисовну. И писклявую врунью Гурьянову. И Ленку. И всё это ваше «литературное чтение» с «внеклассным» впридачу. Читайте сами что хотите. Без меня.
На чтении меня не спросили. Наверное, Елена Борисовна поняла, что я сразу двойку схлопочу. А мне всё равно. Хоть единицу.
После урока начиналась продлёнка и всякие кружки. И почти все остались.
А я пошёл домой. Не нужна мне ваша школа. И все ваши шахматы, борьба и вязание крючком.
Сашка, конечно, тоже со мной пошёл. Пока мы спускались с третьего этажа в раздевалку, он придумывал план мести:
- Серёга, давай мы завтра снега принесем и засунем Гурьяновой в портфель, а? И Ленке заодно?
- Ага, чтоб мне опять от Елены Борисовны попало. Еще и родителей вызовет. Сам засовывай, если хочешь.
- Мы же потихоньку, никто и не узнает! Ну или давай у Гурьяновой учебники утащим и спалим! Она уроки не выучит и получит двойку. Узнает тогда, кто из вас двоечник!
- Сань, ты чего? Гурьянова ведь умрёт – а уроки сделает! К Ленке пойдет, они ж в одном доме живут.
Только мы пришли в раздевалку, как вдруг – на тебе! Валька Гурьянова заходит, собственной персоной! Даже смотреть на неё противно. А ей – хоть бы хны.
Саня тут же к ней подлетел и стал говорить специальным издевательским голосом:
- Валечка у нас, наверное, в музыкальную школочку торопится? Валечка у нас умница, красавица и никогда не врёт!
Валька вся покраснела от злости:
- Хватит обзываться, Капитонов.
А Сашка не отстаёт:
- Ой, прости, Валечка, я тебя нечаянно красавицей обозвал! Больше не буду! – и как схватит её беретку. Гурьянова хотела отобрать, а он – раз! – и руку за спину. Раз – и вверх шапку подкидывает и ловит. И ловко так у него получается, сразу видно – спортсмен, гордость класса!
Я Сашке говорю:
- Да отдай ты ей чепчик, охота тебе связываться?
Но тут, как назло, в раздевалку пришли семиклассники. И Фикс из 7 «В». Он увидел, как Санька Валькину шапку подбросил – и раньше Саньки поймал. И тут началось… Они все как с цепи сорвались: кидают друг другу беретку, орут, гогочут... А Валька слёзы по лицу размазывает и бегает между ними: «Отдайте… отдайте…»
Стали мы с Саньком, как дураки, и смотрим. На шапку эту – белую, с помпошкой. И на Вальку. И на Фикса с дружками. И ничегошеньки сделать не можем.
Я даже забыл, что Валька мне сегодня всю жизнь поломала. И про мизинец забыл, и про Ленку – про всё. Я стоял и всей душой Вальке сочувствовал. И болел за неё, и тихонько ей подсказывал: «Да подпрыгни ты повыше! Хватай, хватай быстрее…» Но Валька не успевала схватить – куда уж такой коротышке, вдвое ниже семиклашек! Они её и не замечают даже. Хулиганьё проклятое... Был бы я постарше, я бы вам такое показал!
- А ну-ка быстро прекратите!
Мы с Сашкой даже вздрогнули от Ленкиного крика. Она как-то незаметно тут оказалась.
Ага, сейчас, так они и прекратили. Это же Фикс!
А Ленка идёт к Фиксу таким шагом, как будто бить его сейчас будет, и кричит:
- Быстро шапку отдайте! Сейчас директора позову!
Фикс от неожиданности забыл беретку поймать. Белый комок упал на пол.
И тут я как будто проснулся. Я рванул к этой белой шапке, хотя к ней уже направился громила Быков. Но я успел! Я прямо у него из-под носа шапку выхватил и быстро Вальке в руки сунул:
- На, держи.
А потом началась жестокая битва. Я точным ударом ноги прямо на глазах у Ленки свалил Фикса, схватил Фиксов портфель и дал хорошенько по макушке Быку. Остальных я просто друг за другом свалил в кучу под вешалкой. Они плакали, просили прощения гундосыми голосами, а некоторые вылезли из кучи и стали ползать передо мной на коленях…
Впрочем, кажется, я из раздевалки убежал ещё до этой битвы. Отдал Вальке шапку – и убежал. Очень быстро. Чтоб уж с Фиксом не прощаться. Но где-то там у себя в голове я очень хорошо видел их позорное поражение.
Когда Сашка меня догнал, мы шли, и Сашка всё говорил и говорил без умолку:
- Тоже мне, герои – отобрали шапку у девчонки, и рады! А ты, Серёга, молоток! Я даже сообразить не успел – а ты уже подобрал. А Ленка-то, Ленка! Как она только не боится?! Фикс ведь! Если б не Фикс – я бы тоже, конечно, Вальке помог.
Я не стал ему напоминать, кто у кого шапку отобрал. Я вообще его не слушал. Потому что про мизинец думал. Теперь-то я совершенно точно знал, что я парень что надо и ст;ю в миллион раз больше, чем какой-то там мизинец.
Но и Ленка – ст;ящая девчонка. Это факт.