РАДУЙТЕСЬ ТОМУ, ЧТО ИМЕНА ВАШИ НАПИСАНЫ НА НЕБЕСАХ.
Евангелие от Луки, глава I0, стих 20.
К 80-летию Владимира Семеновича Высоцкого.
“Замок Времени срыт и укутан, укрыт
В нежный плед из зеленых побегов.
Но развяжет язык молчаливый гранит,
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.”
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ.
В силу сложившихся в человеческом социуме, на протяжении веков, обычаев и традиций, есть некая, прочно укоренившаяся, или, на генно-сознательном уровне передаваемая по наследству каждому, вновь на Земле рожденному, обязательная нравственная повинность - отдавать смиренно памятную дань уважения выдающимся людям. Отмечая громкими и пафосно-торжественными высказываниями крылато-добрых слов даты их рождений. И скорбно-печальные дни их безвозвратного ухода. Признавая тем самым неоспоримый вклад этих людей в хранилище ценностей человечества.
С памятными днями Владимира Высоцкого, во славу исполнения этого долга, все происходит не так, как надо. Все – не так, как надо… Что очень сильно заставляет задуматься: а почему же так происходит?
Задумаешься сегодня горько, ох, как горько, об осмыслении того момента в жизни гениально одаренного творческого человека, когда только начинал зарождаться исключительно мощный, веско неповторимый талант этого бурно кипящего, на протяжении всей его жизни, сгустка дарований, наполненного неразделимыми алмазными гранями. Зарождался талант в адово-стонущих муках упорного непризнания факта его рождения обществом, его породившим. И ознаменовалось это мученическое рождение насильственным отторжением громко-надрывного человеческого талантища, категорическим неприятием его во всех возможных сферах общественного признания.
Жуткая банальность, но слова Высоцкого “Казалось мне, кругом – сплошная ночь, тем более, что так оно и было” – еще более жуткая правда из его многострадальной и мало кем понятой жизни.
По правде говоря, любой творческий человек однажды готов признать, что слова и мысли в его произведениях так или иначе отражают его собственные болезненно чувствительные очаги мышления, скрытые глубоко в душе, но жаждущие вырваться сформированными в творческой агонии словами на свет Божий, однажды. С Высоцким – все устрашающе просто. Настолько просто, что пара-тройка его стремительно высвобожденных из темницы душевно-мУковой слов “Всё теперь одному…, только кажется мне, это я не вернулся из боя…”, выбивает землю из-под ног. Не окончен бой. Он продолжается и в сегодняшнем дне. И будет он продолжаться, пока есть строчки: И крики “ура!” застывали во рту, когда мы пули глотали. Семь раз занимали мы ту высоту, семь раз мы ее оставляли…
Так, зачем же занимали семь раз высоту, и зачем семь раз оставляли ту высоту, если позволяем называть себя, потомков Владимира Семеновича, сегодня, “совками” и “чайниками”? В Донецке дня сегодняшнего, в витрине одного из книжных магазинов красуется плакат-реклама: “о Донбассе для чайников”.
Я категорически не хочу ассоциировать себя с ни с тем, кто это сглаголил, ни с той предполагаемой массой, для которой он это сделал-замыслил.
Но непримиримо преклоняюсь перед творцом поэзии, мысленно шепча, как молитву: здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты.
СЛИТЫ… СУДЬБЫ… Я очень часто пытаюсь представить себе отповедь Владимира Высоцкого на трагические события на Донбассе. И здесь почему-то подумалось: без отчества обращение к Высоцкому звучит так же по-военному громко и прямолинейно, как жесткий удар кувалдистого кулака о непробиваемый тяжеленым долотом железный стол. Намертво прикованный к железному же настилу. Так же прямолинейно-напористо и пылающе грОмово, как название “АТОМНЫЙ ЛЕДОКОЛ ЛЕНИН”, который напрямую и жестко пробивал насквозь, дробил в считанные секунды в ничтожную снежную пыль многометровые ледяные залежи Арктики из многолетнего северного колдовства. …Убеждена, что “животом по грязи” дышал бы Владимир Высоцкий новостями из стонущего от всех своих ран и пробоин Донбасса, отдаленно-задумчиво мерцающего в безвременье исполина, блуждающего степного призрака, четвертый год подряд. И, думается мне не смог бы Владимир Высоцкий отглаголить на мое послание к нему о боли моего края гнетуще презренным молчанием достигшего славы народного кумира.
Не позволил бы себе не ответить.
Или, если бы и снизошел, хотя бы к какому-то ни было ответу, то не “открестился” бы впопыхах и по ходу дела жуткими словами: много сумасшедших мне пишут, вот и не отвечаю.
Был мне дан такой ответ на мои сердобольные строчки услышать меня, в кроваво-жестоком 2015 году. Имею абсолютное право говорить так, по велению души своей и сердца, не прогнувшихся под волею злого исторического рока. Вписавшегося кровавыми отметинами в мою судьбу и в историю моего города. Моего Донецка. И потому что узнала боль не понаслышке. И ложь, черную как сажа. Такую же черную, как совесть лжеца. И так случилось, что мне не все равно, что есть здесь, в Донецке, сейчас, и что будет.
Но потом… Все самое интересное было потом, два года спустя. Когда всем и везде стало понятно, “сколько лесов и сколько городов остались сожжены”. И объявилась на дышащих человеческим горем улицах моего города одна из этих и из тех. Выпорхнувшая-таки со своего удобного шестка разборчиво-чуткая на “сумасшедших” редакторша одного издания. С умиленным восторгом “сочувствуя слегка, погибшим, но издалека”, и описывая в последующем отчете о своем пребывании здесь дрожащие от омерзения от такой встречи эти самые улицы моего блокадного города, скорбно выживающего и в 2017, спустя два года как… Как можется. Все-таки, не сумасшедшие же здесь живут люди.
“НО МНОГО, БРАТ, ЗА ИХ СПИНОЙ, ЧТОБ ЖИЛОСЬ ТЕБЕ, ПАРЕНЬ, СПОКОЙНО…”
И не по-людски это, в суете печально житейской, скрипеть на зубах людскими увечьями…
Другие – не скрипели. Но тоже “славно” успели отметиться.
И с этого места – вырисовались четкие контуры амбразуры мерила благородства и добродетели. Как вытяжка из скоротечного жизненного броска в молниеносном спринте на выносливость. Потому что, 42 года жизни Высоцкого, по средне-статистическим меркам продолжительности жизни человека, – это же всего лишь разведка жизненным боем. В котором испил он своими жаждущими человеческого понимания губами вдосталь, что почем, что почем… И так - счет без конца. До последнего его вздоха и выдоха.
Но талант гения, вот, ведь, в чем непруха, не соблюдает чувство справедливой меры. Потому как сам сидит в ежовых тисках своенравной и взбалмошной толпы. Часто потакающей указам свыше. Но, бывает и так, может она, эта толпа – сама вразнос, может – и враскрут. И часто пишет что-то в протокол. Но если пятки жжет – то хохочи!!!
Вот и “хохотал” на свой лад Высоцкий, наблюдая над пожарами над своей страной, чьи отблески плясали в два притопа, три прихлопа. Понимая, что всему на свете приходят сроки. Но не говорил же обо всем, как принято, по-русски и совершенно безнадежно. Не веря ни во что решительно. Но говорил так, что казалось это он сам был ЯК-истребитель. …Претит мне этот пошлый повтор: один – за всех. Но говорил он именно за всех. Потому что не любил насилье и бессилье.
И надо было унизительно и в прах рухнуть Великой Стране, чтобы стало понятно, какие ЛИЧНОСТИ ее творили. И заговорили, запоздало учтиво, о непризнанном поэте и музыканте во всеуслышание. Спешили признать, как говорится, не поспешая. Но, уповай человече, и крестимся теперь, и причитаем… И полощем избитыми словами белье на ветру…, наперегонки, понимая, что был он из тех, кто расталкивал спины и зады. И стремился в первые ряды.
Но честно НИКОГДА не прозябал он в середине.
“Тусклые звезды приспособленцев.
Умеренные люди середины…”
Из Шекспира, устами Гамлета:
- Если каждого принимать по заслугам, то кто же избежит кнута? Примите их согласно с собственной честью и достоинством; чем меньше они заслуживают, тем больше славы вашей доброте.
Поразмыслив так и этак, покрутив в руках сотни миллионы раз повторенное в нетленных записях и рифмах имя, добродетели-чинуши снизошли к признанию таланта Земного Гамлета. Прокручивая в набитых ковровой пылью кабинетах, тишком, на своих кассетных грюндиговских магнитофонах его песни: так это же про нас! Удосужившись, наверное, немало посовещавшись, а, может, и совестно стало, бросить, наконец, лавровый кусок…, лавровый венок творцу-обличителю правды, посмертно: Владимир Высоцкий награжден Государственной премией СССР, 1987 год. ПОСМЕРТНО.
Да, сколь веревочка не вейся, все равно совьешься в плеть, все равно совьешься в плеть…
Еще не вырвалась, как из плена весна! Но вот-вот начинается выстраиваться на Небосклоне Русской литературы Торжественный Парад Звезд признанных Русских писателей. И Звезда Владимира Высоцкого, дата рождения – 25 января 1938 года, сгоревшая на взлете,- ПЕРВАЯ в этом ряду юбилейных дат. И, все-таки, в этом - ПЕРВАЯ справедливость Небес. И, слава Богу, не надо восхищаться прошлогодним Небом. Ведь, он, Владимир Высоцкий, вернулся. Со своими штормами и цунами в голове. Со своими стихами, налившимися ядреной спелостью. И со своими рвущими душу песнями. По которым можно читать историю прошлых лет. И с МИРОМ – КАЖДОМУ ДОМУ!
“Чистоту, простоту мы у древних берем,
Сзади сказки из прошлого тащим.
Потому что добро остается добром
В прошлом, будущем и настоящем.”
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ.
P.S. Значение ПЕРВЫЙ – не оспаривается. Королева Английская, Елизавета II, пожелала лично сфотографироваться с Юрием Гагариным во время его визита в Великобританию. Неуместность такого желания заключалась в том, что королеве запрещается фотографироваться с простолюдинами. Но мотивацию своего поступка она объяснила просто: Гагарин – не простой человек. Он – НЕБОЖИТЕЛЬ.
“Но осталась за почти невидимым горизонтом эпоха Юрия Гагарина (слова из моей прошлогодней статьи памяти Владимира Высоцкого СЕРДЦЕ ПРОВЕРЯЕТСЯ, КОГДА ДРУГИЕ БЕСЧЕСТЯТ...) И в ней – золотая десятка ее признанных и неоспоримых символов. В этой десятке - два имени: Юрия Гагарина и Владимира Высоцкого. Как два гаранта высочайшего качества, относительно всего, достигнутого людьми в то далекое время.
А, то, что пусто теперь – не про то разговор… Да легче ли стало? Хотя, и правда восторжествовала… А всенародное покаяние перед памятью кумира – хотелось бы, чтобы лилось оно из чистых сердец. Прем же мы нахрапом, вторгаемся своими мыслями и холопски притворными мыслишками в Мир Высоцкого. Для которого никогда не будет прошедшего времени.
ВЕЧЕН ТАЛАНТ ВЫСОЦКОГО. ВЕЧЕН САМ ВЫСОЦКИЙ. А боль его душевная… – не жестокость ли мира окружающего сделала его таким ранимым… Одного из тех, кто Рим спасал… Но намертво уверовал сам, что спасают горы…, они помогут… Не люди. Стоит задуматься.
И теперь важно понять: Космос преждевременно вырвал его жизнь из летописи лет. Но вернул его имя, ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ, на Землю.
БОЛЬШОЙ ПАМЯТЬЮ ПОТОМКОВ…
…
РАДУЙТЕСЬ ТОМУ, ЧТО ИМЕНА ВАШИ НАПИСАНЫ НА НЕБЕСАХ…
Евангелие от Луки, глава I0, стих 20.
С глубоким уважением, Людмила Марава. ДОНЕЦК!!!
22 января 2018 года.