Если я не был виноват в смерти воробьёв, то к безвременной кончине ласточек имел отношение точно. И не оттого, что был с ними жесток и разорял гнёзда, а оттого, что не знал как им помочь в опасных перипетиях птичьей жизни.
Теперь в нашей Режице ласточки уже стали редкостью, а тогда гнёзд этих стремительных птичек было очень много. Ласточки лепили свои гнёзда под крышей той самой восьмилетней латышской школы, где я прошёл боевое крещение на предмет своей национальной принадлежности.
Я любил этих птичек и мог часами наблюдать, как ласточки лепят гнёзда и выкармливают птенцов. Иногда птенцы выпадали из гнезда и были обречены. Даже если бы я и захотел, подняться так высоко, и засунуть птенца обратно в гнездо было мне, да и никому из взрослых не по силам. Я пытался выкармливать птенцов хлебными крошками и червями, но тщетно: оставалось только наблюдать как птенец слабеет, и смириться с неизбежностью птичьей гибели.
Но иногда после неожиданного дождя на земле я находил мокрых взрослых ласточек. В своей детской глупости я не догадывался, что взлететь с земли или с руки отяжелевшие птички не могут, а обогреть, подсушить и просто подбросить их в небо я не догадывался. Моя забота о них обычно тоже бывала бесполезна, так как я сажал их в какое-то подобие клетки и пытался кормить.
Далее "Голубка":
http://proza.ru/2018/01/24/2304
Начало:
http://proza.ru/2020/05/19/427