У нее на ладонях мог уместиться целый мир. Когда она складывала их вместе, а потом долго-долго смотрела на них, то на их поверхности оживал город. В нем жили люди, которые сначала медленно-медленно двигались, будто им было тяжело. А потом становились все живее и активнее. И жили свою жизнь.
Одни ходили на работу в офис, как папа. Другие рисовали в своих мастерских картины, как мама. Во дворах играли дети, как она сама по вечерам. А днём дети были в садике. Вот и в ее городе, где-то в районе мизинца левой руки был детский сад. А вы только подумайте - ведь если свести две ладони вместе, чтоб дать место для жизни городу, то левый мизинец это ведь практически центр мира! То есть, садик, находящийся на нем - это середина всего сущего.
А потом маленькая девочка на ее ладошке уходила домой и ее дом передвигался в район ее левого мизинца. Иногда правого, но это не важно, потому что они рядом, а значит это тоже центр.
А иногда девочка-на-ладошке ехала в гости к бабушке. И тогда бабушкин деревенский дом перемещался в ложбинку между мизинцами. Эти метаморфозы никогда не казались ей странными. А как ещё может быть? Ведь где бы она ни находилась, именно с этого места она могла посмотреть вправо и влево, вперёд и назад. А значит, центрее места чем, то, где она сейчас, просто не бывает.
А потом, вдоволь насмотревшись на город на своих ладошках, она аккуратно сворачивала его, как любимую книжку, и шла играть с друзьями.