Глава четвертая.
Конец зверя
В темной затхлой пещере резко пахнуло зверем. Из угла послышался угрожающий рык.
В груди Егора радостно бухнуло сердце. Он у цели. Не зря, отложив все дела, сразу бросился в погоню. Захват этого странного, незнакомого на земле животного его взбудоражил больше, чем планировавшееся развлечение с бывшими гостями. Но те никуда не денутся. Их отлично стерегут. А вот этот может исчезнуть.
Два дня назад этот лохматый гоминид украл у него с арены сразу трех пленниц. Их Егору было не жалко. Отработанный материал. Они надоели ребятам из охранной десятки и годились разве что на корм собакам. Тоська, давняя любовь, давно уже превратилась в развалину от вечных попоек и наркотиков. От былой красоты не осталось и следа. Рожденная ею от него девка его не интересовала. Ну, был бы еще парень, куда ни шло. А девка ни на что не годится. Он со спокойной совестью отдал распоряжение затравить их всех собаками для устрашения всех этих чистоплюев, которые считали, что могут указывать, что ему делать.
Егор уже распланировал для себя целый день удовольствий, когда его гости вслед за этими пленницами окажутся в арене с собаками. И предвкушал ощутить наконец долгожданное удовольствие от этого зрелища. И тут все планы спутал этот зверь. Назвать его просто обезьяной как-то не получалось. Уж очень грамотно и спортивно умыкнул сразу троих. И разрушил ему день удовольствий.
Землемеров никогда не оставлял безнаказанными проступки тех, кто путал его планы. Это было всегда. Каждого находила расплата. Но здесь вдруг верх взял азарт. Неужели он, умеющий просчитывать игру на много ходов вперед, спасует перед каким-то лохматым гоминидом?
Был собран отряд быстрого реагирования. Наиболее опытные разведчики стали обшаривать местность в поисках следов. Долгое время ничего найти не удавалось. Потом один из охранников вспомнил, что дня за два до этого недалеко от замка была разорена лежка крупного животного. Тогда этому событию не придали значение, теперь вплотную занялись местом лежки. Егор в ажиотаже торопил разведчиков. Ему не терпелось схватить этого зверя и украденных им пленниц. Интересно, для чего они ему? Для еды? Или для сексуальных утех? Но для последнего эти истощенные, превратившиеся в старух девки вряд ли подходят…
Землемерова захватила сама идея поисков. Сознание рисовало картины захвата этого существа, привоз в цепях и в клетке в замок, а потом стравливание с собаками и медведем… это будет зрелище…
Но… гоминид этот оказался ловким и далеко не дураком. Следов он явно не оставлял. Собак пустить на поиски не удалось. Как только они чуяли его запах, то начинали визгливо скулить и ложиться на землю, испуганно и умоляюще глядя на хозяина.
Тогда Землемеров приказал расширить квадрат поисков, прочесать все окрестности вплоть до реки. Где-то же он должен оставить свои следы.
Спустя двое суток поиски подошли к местным холмам. Горами их назвать язык не поворачивался. Но в отвесной части холмов были многочисленные пещеры, проделанные, как одни говорили, водами реки, а другие утверждали, что там до войны ломали камень для строительства дороги. В последние годы эти места облюбовали туристы-экстремалы.
Землемеров одно время тоже занялся параальпинизмом, но этот вид спорта ему быстро наскучил. Было много других, более интересных и будоражащих кровь занятий. Но у него еще сохранилось на всякий случай спецснаряжение для подъема в скалы. Хранилось оно в одной из расположенных неподалеку лесных сторожек. И сейчас было как нельзя кстати.
Оставалось только узнать, в какой из пещер обитает этот гоминид, и придумать, как его захватить. Разведчики отряда начали тщательный обыск пещер. Это длилось долго, нудно, но Егор умел ждать. Он как кобра мог выжидать свою добычу неделями, чтобы однажды сделать молниеносный выпад.
Гонец с известием от Самохина прибыл в тот момент, когда Мезенцев осматривал в бинокль подступы к гнезду этого самого Земели. Огромный замок серого камня, сплошные башенки, как любили строить многие новые русские в самом начале нулевых. Канал, окружающий высокие стены, соединен с одним из притоков Русянки. Потому и вода в небольшие морозы не замерзает. Подъемный мост опущен, через него выезжает большой отряд вооруженных людей. Самое время провести захват замка. Но пока не выяснено, сколько народу осталось внутри замка, Мезенцев принял решение не рисковать.
Известие о пропаже Полины оглушило болью в сердце и спазмом в горле, отчего он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Увидев багровеющее лицо командира, его адъютант, уже имевший опыт таких приступов, быстро достал лекарство.
Как только Мезенцев пришел в себя, он подозвал Игнатьева.
-- Срочно в часть. Вызывай подмогу. Будем брать штурмом. Не знаю, найду ли там кого, но это гнездо надо уничтожить. Вот пакет. Передашь Виктору Петровичу. Если того не будет на месте, дежурному офицеру. Он знает, что делать. Не мешкай. Пока отряд убыл вместе с хозяином замка, ничего интересного там не произойдет. Если Татьяна жива, -- тут Мезенцев увидел, как Игнатьев стал бледнеть, и поправился, -- надеюсь, что жива, и пока хозяин отсутствует, с ней ничего страшного не случится.
На следующий день начался штурм замка. Разведчики, ночью перебравшиеся через ров, проникли внутрь стен, на рассвете открыли ворота и опустили мост. Вся периферийная охрана была грамотно и беззвучно снята и обездвижена.
Замок был взят, несмотря на неприступность стен и хитросплетение переходов между внешними и внутренними стенами довольно быстро. Немногочисленная охрана не могла оказать сколь-нибудь серьезного сопротивления. Господские апартаменты представляли собой нечто среднее между музеем и барахолкой. Залы были забиты драгоценными безделушками, мехами, какими-то вазами, мебелью разных стилей и эпох, причем новоделы соседствовали с образцами старины…
Бойцы рыскали по залам, выявляя всех, кто находился в замке. Вскоре его обитатели были собраны в нижнем зале, том самом, где Наталья Михайловна впервые увидела Землемерова и была очарована подарками. Теперь она стояла у стола, в ярости кусала свои красиво очерченные губы, метала полные ненависти взгляды в сторону захватчиков. Если бы она только смогла передать весточку Егору, через час бы от этих вояк и следа не осталось.
Мезенцев прошелся вдоль выстроившихся в ряд работников замка. Оглядел нескольких представителей азиатской внешности и заметил шедшему рядом Игнатьеву:
-- Вот и наши китайцы. Я-то переживал, что они замерзли на леднике. А они здесь. Значит, отряд, посланный Селезневым, тогда догнал их. А где остальные? – задал вопрос стоящему с краю китайцу, который тут же начал кланяться, все так же молчаливо и отстраненно.
-- Какое право вы имели врываться в частную собственность? – наконец, пересилив приступ ненависти, прошипела хозяйка, -- это вам не совок, чтобы чужим имуществом распоряжаться. Это территория, принадлежащая законному владельцу замка и всей долины…
-- Ну, если бы хозяин не занимался грабежами мирных жителей и убийством людей, мы бы не врывались в вашу собственность. Нас интересует один человек. Здесь я ее не вижу, но знаю, что ее привезли сюда. И пока мы ее не найдем, замок не покинем. Ее зовут Татьяна Полюшкова. Вам она очень хорошо известна. Скажете, где она?
-- Меня не интересуют всякие плебейки. Много чести, думать о них… -- хозяйка прошествовала к креслу и царственно села в него.
-- Извините, молодой человек, что отвлекаю вас. Я знаю, о ком вы говорите. Идемте, -- вышла из строя довольно пожилая женщина, согбенная годами и бедами.
-- Мама, не смейте, вы же знаете, что потом будет, когда эти уйдут, -- со слезами бросилась за ней почти копия старшей, но стройнее и моложе. Вот только лицо ее было изрезано морщинами, глаза стали бесцветными от пролитых слез.
-- Дочь, неужели ты не поняла, что все кончено. Он больше сюда не придет…
-- Как это? Что вы болтаете? Да вы знаете, что он с вами сделает, когда вернется? Я ему все расскажу… -- взвилась сидящая в кресле хозяйка. Старшая из женщин с жалостью посмотрела на нее:
-- Глупая курица, сующая шею под нож хозяина. Если он вернется, тебя ждет то же самое, что и тех, которые сейчас в яме…
-- Не смей рассказывать… -- резко крикнула хозяйка.
-- А то что? Прикажешь собаками затравить? – повернулась к ней младшая. – Не созрела еще для таких распоряжений. Идемте, я проведу вас.
В яме, оказавшейся каменным колодцем, сидели несколько женщин. Охранники под дулами автоматов подняли решетку, спустили лестницу. Игнатьев ринулся по ней вниз, освещая фонариком лица. Наконец увидел ту, что так долго искал, прижал к себе:
-- Господи, ты жива, слава богу. Идем, все позади… -- потом повернулся к тем, кто находился в яме, -- поднимайтесь тоже. Поторопитесь.
Затем вытащили и мужчин.
Один из бойцов осматривавший добротные вольеры с крупными псами, обладателями массивных челюстей, повернулся к сопровождавшим его женщинам:
-- Интересно, что это за порода?
-- Порода? Обычная, человекоубийственная. Их с детства учили убивать людей. Они ничего больше не умеют делать. Оставлять их опасно, -- пояснила та, что показала дорогу в подземный этаж.
Тут все увидели, как к вольеру метнулась высокая тонкая фигура хозяйки. Она откинула засовы, распахнула двери, крича:
-- Фас, фас, возьми их всех. Давай!
Псы молча посмотрели на нее, потом нестройно вышли из двери. Они были сыты. И их спутали слова приказа. Не было четко сформулированной команды. Они потоптались некоторое время в проходе. И вдруг один ожил. Он понял команду, так натравливали их на женщин…
Женщина была перед ним. Она махала рукой, что-то кричала…
Боец первым понял угрозу. Он вскинул автомат. Дал несколько очередей. Животные с визгом осыпались на бетонные полы. Один, тот, что первым понял команду, все-таки дотянулся до женщины…
Прекрасной оболочки и злобной фурии внутри больше не было…
Игнатьев обнял Татьяну, он только сейчас понял, что когда собаки выскочили наружу, он заслонил Татьяну собой и прижал к стене, стремясь отгородить от всего мира и угрожающей ей опасности.
Обе женщины, мать и дочь, отказались покидать замок. Они сказали, что это их могила. Они здесь и останутся, будут замаливать грехи того, кого породили и не смогли воспитать.
Остальных женщин посадили в сани и вывезли из замка. Мужчины решили идти пешим строем. Никто больше оставаться в этом замке не собирался.
Мезенцев с отрядом отправился по следам Землемерова. Он не сомневался, что именно там и встретит Полину и Самохина.
Полина несколько расширила просвет в камнях. При этом горсть щебня посыпалась вниз. Она заметила, как хозяин пещеры мельком взглянул в ее сторону. И его глубоко посаженные глаза блеснули красным светом. На загривке мгновенно вздыбились волосы. Но потом опять опали, и он безразлично повернулся к прерванному делу. Ей не видно было, что он делает. Женщина все так же сидела у очага, рядом с ней притихли двое детей.
В голове Полины пронеслось какое-то видение, что-то непонятное и щекочущее. Женщина вдруг поднялась с места, взяла кусок мяса, пошла к тому месту, где был просвет в камнях, подняла голову. Все лицо ее было в многочисленных шрамах. Она протянула в просвет между камнями мясо и произнесла:
-- Спаситель знает, что ты здесь. Ты зачем прячешься? Что тебе надо?
-- Не знаю. Кто-то меня звал сюда… Вот я и пришла… Потом провалилась в трещину…
-- Завтра мы уйдем отсюда. Он, -- кивок в сторону сидящего спиной неизвестного, -- сказал, что пора уходить. Если бы не Маша, мы бы ушли уже сейчас. Но ей плохо. Спаситель сказал, что надо ждать. Он послал дать тебе еду…
Незнакомец все так же продолжал сидеть спиной к свету, загораживая что-то от глаз Полины. Только мышцы на его плечах ходили ходуном, словно он занимался стиркой…
Полина съела кусок мяса, хотя далось это ей с трудом. Хорошо, что осталась вода в фляжке. Мясо было сочное, но пресное… Ее вкусовые пристрастия, извращенные синтетическими пищевыми добавками, требовали привычных ощущений удовольствия от еды. Потом ее неожиданно сморил сон. Она не видела, как хозяин пещеры, поднял закутанное в шкуры тело, устроил на своем плече, женщина со шрамами повесила за плечи себе тючок с пожитками, взяла за руки детей и они все скрылись во тьме пещеры…
Проснулась она от громкого рыка.
Глянула вниз. Огонь в очаге все так же горел. Он освещал часть пространства, но обитателей нигде не было видно. Неожиданно в проеме входа в пещеру показались два вполне земных обитателя в камуфляжной форме и с оружием в руках. Они в нерешительности остановились, пропуская третьего. В освещенное пространство вперевалку вышел, опираясь на костыли, известный в районе предприниматель и меценат Егор Землемеров. Полина слышала передаваемые шепотом сплетни, что он связан с криминалом и будто бы крышует все местные органы власти, на его совести гибель некоторых предпринимателей, но никогда не придавала этим слухам большого значения. Как инвалид может быть замешан в делах с похищениями и убийствами людей? Это в ее голове не укладывалось.
Землемеров между тем оглядел пространство пещеры. Удивился, увидев костер. Неужели эти его две приманки для собак устроили здесь для себя место отдыха? Допустить, что этот гоминид, которому он отдавал дань в уме и находчивости при запутывании следов, умеет разжигать огонь, он почему-то не мог.
Один из охранников включил мощный фонарь, полоснул им по тьме окружающего костер пространства, выхватил на мгновение шевелящуюся бурую тушу, сверкнувшие красным отсветом две точки глаз…
-- Стрелять только усыпляющими, – приказал отчего-то хриплым шепотом Землемеров. Но его охранники смотрели как завороженные в одну точку, не подавая признаков жизни. Егор раздраженно ткнул одного костылем. Тот даже не отреагировал. А бурая мохнатая туша стала разворачиваться, вставать, превращаясь в огромную обезьяну… Впрочем, нет. Егор отдавал себе отчет в происходящем и отлично видел, что перед ним была явно разумная особь. Большая голова, череп значительно больше человеческого, тяжелые надбровные дуги выступают вперед, скрывая в глубине небольшие внимательные глаза. Чуть плосковатый мясистый нос, толстые губы и скошенный подбородок. Он походил на виденный в детстве рисунок неандертальца, но был покрыт густой короткой шерстью весь, с головы до ног. И только по хребту, от темени вниз, струились волосы, черные… Дальше было кряжистое тело с коротковатыми кривыми ногами, обернутыми в шкуры, и длинными мускулистыми руками. Бочкообразная широкая грудь ровно вздымалась, перекачивая воздух.
Внезапно Егору показалось, что он видит свое отражение… И действительно, внешне они оба, огромные, коротконогие, с широкими мускулистыми торсами и сильными руками, казались братьями… Этого он пережить не мог. Он всегда считал себя особенным, богоизбранным, отличным от остальной людской массы, а, оказывается, он всего лишь слепок с какого-то неандертальца, с какого-то гоминида…
-- Ты кто такой? – взревел он в неистовстве. Гоминид удивленно и как-то сожалеюще на него посмотрел. Голову мгновенно сжало тугим обручем боли. Он понял, что сейчас его захлестнет волна животной ярости, желание все крушить на своем пути. Это было некстати. Ему сейчас как никогда нужен холодный ясный ум и четкий анализ происходящего… Но это были последние его мысли… В следующую секунду его охватила волна всепоглощающей ярости…
Тогда хозяин пещеры выдвинулся ему навстречу, ударил себя в грудь кулаком и прохрипел:
-- А-уф-кха…
Полина из своей щели видела только часть пещеры, потому сразу и не заметила, в какой момент эти два мощных торса сцепились друг с другом. Человеку явно не хватало крепости ног. Без помощи костылей он оказался крайне уязвим, а его противнику не хватало спортивного мастерства, выработанного многими поколениями человеческой расы. Но это и уравнивало их силы. Слышались удары тел о стены пещеры, тяжелое дыхание и редкие вскрики. По ходу борьбы хозяин пещеры схватил одного из охранников и вышвырнул его в проход, другого отбросил в сторону так, что он с треском врезался в неровность стены.
Егор бился насмерть. Его ум замутился всепоглощающей ненавистью к этому покрытому шерстью гоминиду, который, оказывается, умеет драться, умеет упреждать удар. Улучив момент, он выхватил из кобуры «Макаров», но мощная лапа тут же выбила оружие из руки. Острый штырь, которым он не раз поражал противников в самые неожиданные моменты, лишь слегка поранил противника, но был вырван из рук и мгновенно согнут в дугу. Острые крючья, которые так хорошо полосовали человеческую кожу, лишь запутались в шерсти противника…
Неожиданно снаружи послышались какие-то крики, звуки выстрелов. Гоминид, еще раз хрюкнув свое «А-уф-кха», внезапно захватил Егора за ноги и, развернувшись, хрястнул всем его туловищем о выступ в стене пещеры. Все вокруг содрогнулось. Из-под Полины, все это время в ужасом наблюдавшей за боем титанов, посыпались камни. Она едва отползла назад, успев увернуться от камнепада. А хозяин пещеры продолжал все крушить вокруг, используя тело поверженного врага. Потом откинул его бездыханный труп, прислушался к чему-то неслышимому Полиной, кинулся в темноту дальней части пещеры и растворился во мраке.
Все еще осыпающиеся камни неожиданно провалились под лежащей Полиной. Она ощутила мгновенное падение, болезненное приземление на осыпь и шлепки камнепада по спине. Это на некоторое время оглушило ее. Поэтому и не увидела момента появления в пещере людей. Их было несколько. Они отстреливались, одновременно ища любой проход вглубь скалы. Но наступающие были в явном превосходстве, да и опытнее, судя по всему. Несколько прицельных выстрелов со стороны входа прекратили метание отступающих.
В пещеру ворвались люди в маскировочной одежде военных. Некоторых Полина хорошо знала. Она пошевелилась в куче камней, пытаясь встать. Мгновенно дула автоматов повернулись в ее сторону. Потом один приказал:
-- Отставить, -- и крикнул в сторону входа, -- товарищ командир, здесь она. Нашли.
Он подскочил к Полине, помог ей выбраться из кучи камня и песка. В пещеру заскочил Артем и подбежал к ней. Обнял, прижал к себе и тихо спросил:
-- Когда ты, наконец, успокоишься и прекратишь свои выходки? Еще один такой побег, и я не выдержу…
Он отпустил ее, и она увидела, что Артем действительно выглядит неважно. Вспомнила, что последнее время он жаловался на боли в боку.
-- Прости меня, я дура. Как всегда, думала только о том, что могу сама раскопать, куда пропала Татьяна… а о тебе не подумала…
-- Нашли мы твою Татьяну…
Бойцы в это время начали вытаскивать трупы убитых. Когда добрались до Землемерова, один из них окликнул Мезенцева:
-- Товарищ командир, смотрите. Кто это его так? Такое впечатление, что его через камнедробилку пропустили… Все кости переломаны…
Он вел свой маленький род одному ему знакомой дорогой. Первая самка по пути смастерила что-то из веток, настелила шкур, усадила детенышей и теперь упорно тянула свою поклажу за собой, выбиваясь из сил.
Он отдал должное ее уму, хотя считал, что младшие члены рода уже достаточно окрепли, чтобы идти самостоятельно и помогать старшим. Но промолчал. Когда первая окончательно устала, он снял с ее шеи поперечную палку, надел на себя и молча потянул дальше. К исходу ночи они были уже у подножья ледяных гор.
Отряд разведчиков разыскал ушедших далеко в ледяной пустыне, когда они отдыхали, пережидая бурю. Спаситель уже давно беспокоился, вглядываясь в круговерть метели. Света сидела подле него с двумя детьми, уснувшими под шкурами. С другой стороны лежала Маша. Она теперь почти не кричала ночами, температура спала. Спаситель периодически проверял ее состояние, но заставлял все время спать. Еды почти не было. Дети грызли оставшиеся кости, но ничего не просили. Изредка брали в рот снег.
Неожиданно Спаситель поднялся, его шерсть вздыбилась на загривке, что означало тревогу, но тут же опустилась. Он безразлично сел на место. Света различила голоса. Один показался знакомым. Он звал ее. Она взглянула на сидящего с безразличным видом хозяина. Тот не глядя, молча толкнул ее тыльной стороной руки в спину, показывая, что она должна идти.
Света вышла, вернее, выползла из ледяного шалаша, превратившегося в снежную нору. Почти рядом увидела фигуры людей. Они мгновенно отпрянули, собаки испуганно взвизгнули.
-- Света, это ты? – спросила невысокая фигура в снежно-белом камуфляже.
-- Я. Кто ты? – Света не знала, что ей делать. Спаситель отправил ее для переговоров. Он не хочет драться с этими людьми, но не хочет с ними и общаться. Поручил это ей.
-- Я Полина, лежала в пещере, в расщелине, ты мне мясо подавала, -- фигура приблизилась, Света увидела женщину.
-- Что вам нужно? Зачем вы преследуете нас?
-- Я только хотела сказать, что ваши обидчики уничтожены…
-- Ну и что? Эти уничтожены, зато другие остались. Власть над людьми заразительна. А желание ею обладать губительно для тех, кто слабее. В вашем обществе всегда будут появляться те, кто захочет самоутвердиться за счет других. И законы писать под себя, чтобы оправдать свою жестокость, скрыть свою никчемность в мире действительно достойных людей…
-- Ты не боишься идти в неизвестность с этим…
-- Со Спасителем? Нет. Он хороший, он больше человек, чем все оставшиеся там, в долине. Он не побоялся выкрасть нас из-под носа у собак, на самом краю гибели… Он убил самого страшного живодера… -- тут голос Светы дрогнул. – Я больше не хочу жить среди людей. Даже если там больше нет этих страшных и жестоких убийц, всегда найдутся те, кто будет смеяться над моим лицом, найдутся и те, кто будет попрекать нас тем, что с нами сотворили, нас же и обвинять в случившемся, чтобы на нашем фоне выглядеть чистенькими и непорочными… Нет. Мне хорошо сейчас, в моей новой семье. Обо мне заботятся… Есть дети… Есть тот, кто нас охраняет и, не раздумывая, встанет на нашу защиту… Прошу вас, не преследуйте нас… Это наш путь… Прощайте… -- Света повернулась, собираясь уходить.
-- Прости, еще на минуту задержу тебя, -- Полина осторожно коснулась руки Светы. Та повернулась, вопросительно взглянула.
-- Вам ничего не требуется в вашем походе? Может быть, нужны какие-то вещи? – Полина чувствовала себя неуютно под этим долгим взглядом, -- Прости нас, что не смогли оградить тебя и других от тех зверств. Я не знаю, чем тебе помочь…
-- Нам ничего не надо. Одна просьба, не мешайте нам… И еще… Спаситель сказал… Что ваша долина недолго будет теплой… Надо искать места для переселения… Прощайте…
-- Света, мы оставим вам сани, запас продуктов и кое-что по мелочи… Возьмите, это поможет вам, пока не привыкнете к новой жизни… Прощай… Надеюсь, вы будете счастливы…
Полина первой повернулась и пошла в круговерть пурги.
Света услышала, как она распорядилась возвращаться в долину.
Мезенцев с нетерпением ждал возвращения отряда, посланного вдогонку за гоминидом и женщинами. Полина настойчиво требовала отправить ее с отрядом, объясняла тем, что была в пещере, разговаривала с одной из женщин и сможет наладить контакт с ней. Попробует объяснить, что беглецам теперь ничто не угрожает в долине, и они смогут в ней оставаться до тепла. Она заставила взять с собой запас продовольствия, насовала каких-то котлов, узлов… Сунула мешок зерна, отсыпала из своих скудных запасов соли…
-- Пойми, они же ничего не имеют. Как им из цивилизации сразу в каменный век…
Почти неделю отряд отсутствовал. Потом вернулся. Как и предполагал Мезенцев, беглецы не согласились возвращаться. Но Полина была довольна. Она издали наблюдала, как из норы выполз мохнатый человек. Она уже в душе его называла только так. Потому что только разумный человек может сострадать другим, заботиться о слабых и больных…
Он долго разглядывал сани и лежащие там вещи. Света что-то ему объясняла. Он смотрел в сторону, Полине казалось, что он смотрит прямо на нее. Потом он вынес завернутый куль и положил на сани, Света вывела детей, укутала их шкурами, взялась за веревки и потянула за собой. Мохнатый легонько отстранил ее и впрягся сам, а она как жеребенок бежала с ним рядом, держась за веревку…
Дома Полина все рассказала Артему. Ее беспокоили слова Светы о возможных проблемах с долиной.
Мезенцев отнесся к словам жены вполне серьезно.
-- Для меня давно не новость то, что ты сообщила. Должен признаться, все зимние месяцы сотрудники научного центра работают над этой проблемой. Обстановка в долине нестабильна. Боюсь, что пройдет немного времени, и жизнь здесь станет невозможна. Не хочу заранее тревожить население. Но пора начинать поиски мест для переселения. Этот Спаситель видимо чувствует что-то такое, что нам, цивилизованным жителям, уже неподвластно. Я и прежде планировал поход. Придется его ускорить. Но прежде надо навести порядок в долине. Где-то остались недобитыми подручные Землемерова. Нужно поговорить с теми, кто его хорошо знал…
Спасенные из заточения Селезневы первое время старались из дома не выходить. Все дни проводили в общении с детьми. Происшедшее в замке Землемерова на некоторое время выбило у Светланы почву из-под ног. Она основное время сидела теперь на кухне. Готовила из имеющихся продуктов любимые блюда, а в промежутках читала детям книги, которые когда-то потрясли ее воображение. Валерий обычно усаживался рядом. Но детям такой распорядок дня не нравился, им хотелось бежать на улицу, к сверстникам, к подвижным играм в снегу.
Несколько дней спустя к ним в дом нагрянули Ольга Голенищева с Ибрагимовым. Ольга вновь обрела свой независимый и начальственный вид, вырядилась в роскошные обновки.
-- Ты неисправима, -- приветливо целуя подругу в обе щеки, заметила Светлана. – Ничто тебя не изменит…
-- С чего это я буду менять свои привычки? С того, что какой-то урод решил нас скормить собакам? Это уже пройденный этап. Я верила, что всегда найдутся силы, которые смогут нас освободить… пусть, даже в лице этого мужлана Мезенцева… Впрочем, такие, как он, для того и рождаются, чтобы быть охранниками наших интересов. Мы просто вовремя не разглядели его сущность. Думали, что он решил узурпировать власть. А он обычный охранник, дворовый пес на цепи. Скажешь ему «фас», он тут же бросится исполнять приказ…
-- И какие же выводы ты делаешь из всего вышесказанного? – поинтересовался Селезнев.
Он и сам уже понял, что никаких серьезных мер воздействия со стороны новой власти к ним применено не будет. Победившие на зимних выборах депутаты ратовали, в первую очередь, за полное равенство всех жителей долины, что изначально было невозможно. При скудности природных ресурсов и населении, представленном в большинстве своем пенсионерами и нетрудоспособными элементами, о равенстве в производстве и потреблении не могло идти и речи. Предстояла жесточайшая борьба за власть со всеми, кто попытается ее захватить и устроиться у распределительной системы.
-- Я даже делать их не собираюсь. Все мы отлично понимаем, что выжить сможем только, если возьмем власть в свои руки. Надеюсь, ты, Валера, не собираешься впрягаться в плуг и пахать огород? По-моему, мы не для того учились, чтобы теперь свалиться в каменный век. Я лично не собираюсь.
-- Ну, и что ты предлагаешь? – скептически усмехнулся Селезнев.
-- Ты отлично знаешь. Собирай десятников. Они все тебе подчиняются. Надо устроить заварушку. На нас никто сейчас не подумает. Мы ведь сторона пострадавшая… -- Голенищева заломила руки, хрустнула суставами пальцев. Ее бесстрастное обычно лицо сейчас горело румянцем.
Светлана Селезнева с интересом взглянула на подругу. Обычно это она делала сумасшедшие предложения, а Ольга резкой критикой охлаждала ее пыл. Сейчас Ольга перехватила инициативу…
-- Успокойтесь, друзья, -- прервал затянувшуюся паузу Ибрагимов. – Не стоит пороть горячку. Впереди весна, распутица, потом посевная. Если сейчас начнем заварушку, можем сорвать весенние работы и останемся без продовольствия. Так что, помечтать, конечно, не грешно, но надо же и голову на плечах иметь. Давайте, пока успокоимся, займемся своими делами…
-- Ты что, собираешься тоже работать на огороде? – Ольга сморщила свой чуть великоватый нос, презрительно фыркнула.
-- И ты пойдешь… А то кто же тебя поддержит, если все увидят, что ты презираешь их труд. Нет, детка, хочешь совершать перевороты, готовь все заранее и тщательно. А то проколешься на самом глупом случае. А пока эта пора еще не наступила, будем разрабатывать план будущего переворота. – Тут Ибрагимов подмигнул и добавил, -- но под рюмку водочки и хорошую закуску.
Светлана сразу поняла намек и пригласила гостей в столовую.
Ничто не предвещало наступления весны. Вверху все так же мела пурга, но светлая часть суток становилась с каждым днем длиннее. Все с надеждой поглядывали на небо. Специалисты в вопросах агрономии уже начали разрабатывать планы посевной. Определяли первоочередные работы на общественных полях, потом на личных участках. Эти вопросы теперь были на устах у всех. Заседания совета депутатов начинались именно с этих тем.
Мезенцев тоже с нетерпением ждал потепления, но с другой целью. Специалисты научного центра всю зиму работали сразу над несколькими моделями развития и дальнейшего существования долины. И все они приходили к одному неутешительному выводу: долина погибнет. Различия у каждого разработчика концепции были лишь в оценке времени процветания и угасания долины.
Одни считали, что долина может просуществовать еще не менее десятка лет. А за это время люди спокойно должны подготовить себе пути отступления, начиная поиск уже сейчас свободных ото льда земель. Другие, более пессимистически настроенные, не давали гарантии спокойной жизни даже в течение одного года. И те, и другие были в острой конфронтации друг с другом. Каждый стремился доказать Мезенцеву, что прав только он. Но Артему было безразлично, кто из них истинный ученый, а кто только примазавшийся. Он хотел знать, сколько осталось времени для спокойной жизни людей. Стоит ли затевать посевную, вкладывая в землю мизерные запасы семян, или сразу приступать к поиску свободных ото льда земель.
В эти предвесенние дни он стал частым гостем в отделе, занимавшемся разработкой и строительством воздушных судов. За зимний период был сделан существенный шаг в разработке воздушных шаров и дирижаблей. Заметные успехи были и в создании планеров нового поколения. Но пока только теоретически. Не хватало нужных материалов.
Мезенцев ни от кого не скрывал, что намеревается в самое ближайшее время подняться в воздух и совершить полет надо льдами. Поход гоминида с женщинами и детьми убедил его, что до конца ледника не так уж и далеко. Конечно, древний человек мог сам пройти длительное расстояние, но он не стал бы подвергать опасности спасенных им женщин и детей. А он шел вполне уверенно в том направлении, которое Мезенцев, исходя из знаний о природных особенностях сторон света в северном полушарии, никогда не использовал бы. Теперь он ждал возможности с помощью любого из летательных устройств осмотреть окрестности и убедиться в том, что гоминид прав.
В один из таких, наполненных ожиданием дней, к нему в кабинет пришла Полина. Она тоже все последнее время была чем-то взбудоражена, порывалась что-то сообщить, но каждый раз в последний момент останавливалась. На этот раз не выдержал Артем.
-- Ладно, не томи, говори, что тебя гложет. С девчонками что-нибудь?
-- Что с ними может случиться? Нет.
-- Тогда в приюте? Как там Татьяна?
-- И с работой хорошо, и Татьяна пришла в себя…
-- Тогда что же, черт побери, тебя гнобит?
Полина встала, прошла по кабинету, потрогала кубки на подставке, свидетели былых побед воинской части в спортивных соревнованиях, потом оглянулась на мужа:
-- Тема, ты только не смейся. Я вот что подумала. Мы ведь на другой планете…
-- Ну, мать, ты даешь. Это наши специалисты давно высчитали…
-- А вот как и почему мы сюда попали?
-- Ой, не заморачивалась бы ты такими вопросами, на которые и ученые не дадут ответа, -- Мезенцев встал и подошел к Полине.
-- Нет, ты пойми, это надо для себя уяснить. Зачем-то ведь нас перенесли сюда. Я, знаешь что, подумала. В центре Вселенной есть кто-то, кто управляет всей этой махиной. Пусть это будет не бог, а какой-нибудь супермозг. И он следит за тем, чтобы развитие планет шло планомерно. И когда очередная планета созревает, он направляет луч энергии, который считывает информацию на одной планете и моделирует ее на другой. Иногда происходит сбой. Как у нас. И одновременно на эту планету пришла информация и от нас, из современного индустриального мира, и из первобытного…
-- Или, например, нас переместили во времени на нашей же планете из индустриального мира в ледниковый период… Тебе такая модель в голову не приходила? Ну, что ты мучаешься? Не все ли равно, где и как мы оказались? Нам надо жить, учиться выживать в новых условиях… И пытаться оставаться людьми во всех отношениях. Сделать так, чтобы наша цивилизация сохранилась и развивалась, а не затерялась где-то во времени и не сгинула, как какой-то мотылек… Не забивай себе голову всякой ерундой. Я тебе и девчонкам говорил о путешествии. В ближайшее время такая возможность появится…
-- Девчонкам учиться надо.
-- Ничего, в их возрасте уже полезно путешествовать. А занятия они наверстают…
Весна пришла мгновенно. Еще вчера было пасмурно и серо, а утром ледяные стены заискрились, заиграли всеми цветами радуги, небо окрасилось в голубой цвет. Все вокруг преобразилось. Лучи солнца проникли вглубь долины и пробудили капель. С крыш потекли ручьи. Животные оживились, птицы, до этого робко пробовавшие голос, радостно затренькали, загракали…
На полигоне начались приготовления к облету окрестностей. Игнатьев предложил планер, но Мезенцев пояснил, что полет может оказаться многодневным, возможно с непредвиденной посадкой, потому предпочтительнее использовать воздушный шар.
Для первого раза Мезенцев взял с собой Полину, Игнатьева, которому в будущем предстоит летать в выбранном направлении, Иванова с двумя разведчиками и собственно пилота воздушного шара.
Огромный купол шара нагревался с помощью горелки и медленно поднимался над долиной. Внизу, укрытые снегом, проплывали деревни, лесные массивы, Русянские холмы, покореженные чахлые деревья на болоте, отделяющем места, где основался Алиевский клан. Мезенцев в бинокль осмотрел окрестности. Там все было спокойно. Несколько человек вышли на дорогу, приветственно помахали руками…
Вскоре шар поднялся над ледяными вершинами и поплыл над снежной пустыней. Ветер гнал поземку, но небо надо льдами было чистым. Поднялись еще выше. Пилот шара правил к северу. Маршрут обговаривали заранее. Было много споров. Все твердили о необходимости лететь к югу, что само по себе было вполне естественным. Но Мезенцев напомнил, что Спаситель, так теперь стали называть гоминида, отправился с женщинами в северном направлении. А доверять чутью древнего обитателя можно. Тем более, что он, скорее всего, хорошо знаком с этими местами…
Время тянулось бесконечно медленно. Внизу простиралась белая пустыня, кое-где изрезанная торосами, трещинами, провалами. Все устали глазеть на этот безжизненный мир. Полина сделала записи по своей журналистской привычке, отметила время обеда, стала готовить еду. К ней присоединились и остальные, кроме Мезенцева, все так же осматривающего в бинокль проплывающие внизу льды, и пилота, следящего за состоянием шара и горелкой.
Полина налила всем по кружке чаю, куску хлеба с маслом, протянула еду мужу. Но тот вдруг ахнул, и, не оборачиваясь, позвал:
-- Друзья, смотрите…
Полина поднялась над краем корзины. То, что она совсем недавно приняла за обычную расселину, каких уже немало проплыло под ними за время путешествия, оказалось провалом, противоположный берег которого терялся в дымке.
Внизу, сквозь туман, виднелись холмы, выступающие из ледового панциря, чуть ниже простиралась долина. Шар летел над этой долиной, а ей не было конца. И только далеко-далеко на юге виднелись уступы ледяных гор. Долина была уже полностью свободна от снега, на склонах холмов зазеленела трава, где-то высоко в небе пела какая-то птаха. Здесь была уже настоящая весна…