Триста третий год.
Город Кесария по утрам напоминает растоптанный хулиганом муравейник. Суетятся тысячи людей: спешат, кричат, ругаются. Тащат повозки мулы и ослики. Изредка степенно проезжают всадники на лошадях, чаще всего – военные из резиденции римского наместника Фабриция. То тут, то там появляется первый аромат жареного мяса, чеснока, гвоздики и перца. Счастливчики готовят завтрак.
И над всем этим первобытным хаосом медленно поднимается белое солнце, неотвратимое как смерть.
Зато купить можно все.
Даже на рынок ходить не обязательно, на улочках великое множество лавок, лавочек и бродячих торговцев. Столица провинции привлекает одинаково как деньги, так и охочих до них - в избытке.
Я выхожу из комнаты в отличном настроении. Это утро дарю увлекательнейшей цели. Благородной и подлой сразу. Поэтому все дела – важные и не очень, отложены на сутки. Сейчас только это.
- Как у вас дела? - Заглядываю на половину прислуги, где служанка Руфина готовит главное действующее лицо.
- Мы почти закончили. – Отозвалась Руфина, вытягивая из-за занавески мальчика.
- Отмылись? – Подмигиваю парнишке я.
- Ох! – Руфина качает головой, - это стоило стольких слез.
«А мальчишка хорош!» - Радостно осматриваю я результат.
Действительно карапуз, который еще вчера попрошайничал на улице грязным как поросенок, преобразился кардинально. Чистая розовая мордашка с огромными пухленькими щечками уже не может принадлежать тому, кого звали бы « дитя улицы».
А добавьте к этому пару голубых, почти коровьих по размеру глазенок с чистым, незамутненным грехами взглядом. И вы получите серафима… или херувима?
«Все, как обещано. – Я снова весело подмигнул мальчишке. - Сегодня, выполнив мое поручение, ты уезжаешь жить за город. Будешь сыт и доволен».
Мальчик доверчиво улыбнулся в ответ.
Ну, ангелочек! Настоящий!
- Господин! – Окликнули из комнаты. Это вернулся слуга, посланный в лавку. – Я все купил.
- Неси сюда, посмотрим. – Я ткнул пальцем в стол. – Высыпай.
Яблоки покатились по столешнице с ласковым, глухим стуком. Комната быстро наполнилась ароматом. Я с удовольствием повел носом, вдыхая.
- Хороши! Где взял?
- У Мойши. – Отозвался посланник.
«Так. – Я придирчиво осматриваю каждый фрукт. – Этот не пойдет. – Отодвинул я одно яблоко. – И этот. А остальные хороши, просто загляденье. Словно и впрямь в раю набраны. Корзину сюда!»
Пока несут корзину, я вышел в сад.
Садовник терпеливо ждет меня у клумбы.
«Ну, здравствуйте, мои красавицы! – Обращаюсь я к розам. Они - предмет гордости хозяина. Им я посвятил много времени, ухаживая за цветами лично. И растения откликнулись на заботу – идеальными, тугими бутонами украсив сад.
Не хотелось их, конечно, срезать до срока. Но, нужно великому делу послужить. А разве не для того все мы рождаемся на свет, и люди и цветы?
«Берем вот эту, ту, ту, и эту…». - Я показываю рукой цветы, которые следует взять и садовник быстро и ловко срезает их. Дурманящий запах быстро наполняет легкие, и я наслаждаюсь. Это дух самой любви. А она, как известно, побеждает всегда. Сегодня мы восстановим справедливость!
- Корзина на столе. – Вернулся посланный за корзиной слуга.
- Отлично, неси цветы туда же. – Обращаюсь я к садовнику.
- Руфина! Мальчик должен быть готов через пять минут!
- Конечно! – Отзывается служанка.
Мы быстро и красиво располагаем в корзине цветы и яблоки. Ароматы смешиваются, и сладкий дурман начинает кружить головы всем присутствующим. Служанка приводит мальчишку, сияющего небесной красотой и чистотой. Мы берем корзину, прикрываем ее вуалью и выходим наружу.
Идти не далеко.
Цель нашего путешествия – соседняя улица. Мы быстро пробираемся между разными потоками и ручейками жителей и гостей Кесарии, и скоро выходим к цели.
«Смотри. – Наклоняюсь я к мальчику. – Вон та – синяя дверь. Тебе нужно только постучать, дождаться, когда откроют, и спросить Теофила. Убедишься, что это он, поставь у его ног корзину и скажи: «Вам просили передать!» И беги, что есть духу в этот проулок. Тут буду ждать я. Все понял? - Мальчик кивнул. - Ну, ступай».
Я замер у стены, наблюдая за действием. Мой посланец быстро добежал до нужной двери и постучал. Долго не открывали, потом дверь медленно открылась.
« Да, - это он, тот самый». – Отметил я про себя.
Мальчик что-то спросил. Хозяин кивнул. Корзина встала у его ног, а малец бросился, как ошпаренный, прочь. Однако бежать так быстро необходимости не было.
Увидев содержимое корзины, Теофил остолбенел.
Лицо его стало бледным - это было видно даже издалека - глаза округлились, и он замер.
Мальчишка уже прибежал ко мне в проулок и, отдышавшись, вопросительно стал пялиться на меня, а я все не мог оторвать взгляд от воплощения правосудия и справедливости. Душа моя пела.
Через пару минуту Теофил, словно обессилев, оперся о дверной косяк и, медленно опустившись, сел прямо на порог, не отрывая глаз от корзины.
Ему было трудно стоять. Он мысленно еще и еще раз переживал то, что случилось вчера. Картина словно оживала перед его взором снова и снова.
Смиренную красавицу ведут сквозь толпу. Следом гремят железом огромные легионеры. Руки ее связаны. Это христианка, приговоренная римским наместником к смерти. Она не пожелала отказаться от своей веры. Теперь путь ее лежит к эшафоту.
Толпа беснуется. Сыплются оскорбления, плевки в сторону осужденной. Но она смиренно улыбается. Лицо ее спокойно, а шаг тверд. И смотрит обреченная сквозь окружающих, не замечая враждебности.
И вот тогда, почти у самого места казни, выскочил он – Теофил.
«Дороти! – Закричал он. – Ты идешь к своему жениху небесному? – И начал, кривляясь, тыкать пальцем в небо. - Ну, так пришли мне розы и яблоки из его сада!»
Толпа бешено загоготала этой дурацкой шутке. Доротея замедлила шаг и с болью посмотрела на парня. В следующее мгновение легионер подтолкнул ее, и они прошли мимо.
Теофил был единственным, на кого несчастная посмотрела перед смертью.
А еще на него внимательно посмотрел я….