Она надела шапку и вышла на улицу. Сильный ветер продувал насквозь. И никакое пальто не спасало от холода. Февраль. Небо было на удивление чистое, без примеси пелены туч. Надутый ветер оставил небеса и спустился на землю. Он обиженный и злой устроил, настоящий разгуляй. Снег цеплял щеки, наждачной бумагой царапал кожу. Было темно, и фонарь во дворе качался, как умалишенный. Он захлебывался собственным светом и попеременно пропадал в темноте. Ей нельзя было остаться дома, ведь она обещала, что придет. Она поклялась. Девочка сделала шаг в темноту, будет непросто. Ветер со всей силы ударили в спину. – Быть такой же легкой как звезда, – прошептала она, едва шевеля губами. Шаг за шагом, набираясь смелости, она вышла за калитку. – Марина, – донеслось сквозь свист и вой урагана. Она обернулась, но никого не увидела. Послышалось не иначе, решила она. Десять лет это имя принадлежало ей, она была с ним связана от рождения. Правда ли что от имени зависит, каким будет человек, характер его силы. Марина пошла дальше, через сугробы снега, наметенные, как попало.
Дерево белое в крапинку своими ветками танцевало под свист ветра. Ему не нравилось плясать под чью-то дудку, а кому понравиться, когда по принуждению. Вокруг ствола была обмотана веревка, она прочно держала на привязи животное. Бездомное существо, но не всегда. Человек жесток и поступки его не знают жалости. Бездомный пес преклонного по собачьим меркам возраста, уже смирился со своей участью. Лапы его одолевал холод, и шерсть с пригорком накрыл снег. Верой и правдой он служил своему хозяину от щенка до вчерашнего дня. Его бранили, били сапогом, тучи сгущались над его головой, и настал тот день, когда человек решил, что кормит пса задарма. Несколько раз его отвозили в лес, но он, оправдывая свое честное собачье имя, находил дорогу домой. В последний раз его привязали намертво, видно здесь он найдет дорогу в небеса. И кости его присыплет листвой по осени.
Серп полумесяца, окруженный бисером звезд, своим блеском кормил пустоту.
Веревка, связанная в узел, крепко вцепилась в дерево. Озябшие ручонки никак не могли ее развязать. Старый пес, освободившийся от снега, человеческими глазами смотрел на то, как маленькая девочка пытается его спасти. Значит кому-то не все равно. И жизнь краешком губ коснулась его черного носа. Он дышал ею, но дыхание это было прерывистое и обжигающе холодное. Марина сжала руки в кулачек и дула на них, чтобы согреть, придать цепкости пальцам. Она не плакала, нет, и глаза блестели только от ветра. Пес коснулся мордой ее руки и может это была благодарность или оставь и уходи. Она попробовала еще раз и потом опять. Ничего не вышло, девочка упала на колени и обняла бедное животное. Так нельзя умирать, несправедливо умирать на привязи. Не честно. Она прижалась к нему так крепко, чтобы было теплее, чтобы он жил. И не было зла на нашей необъятной планете. – Прости меня,- шептала ему она, – у меня не получается. Я попробую еще, ты не переживай только. Старый пес лизнул ей щеку. Он ценил человеческое в людях, он прожил немало лет и понимал, что черствыми бывают не только корки хлеба на обед. – Я не уйду, – говорила Марина, – я не брошу тебя, как сделали они.
Снег песком пересыпал с места на место. Прошел час. Девочка не уходила. Мороз иголками впивался под кожу, отнимал частички тепла. Одежда не спасала и холод жадный до святого, что есть в живом существе, съедал без остатка внутренности, превращая их в лед. Пора просыпаться, пес уткнулся носом в нос. Девочка открыла глаза.
Бывает, что некуда идти, кроме как в пропасть. И нет дороги печальнее, чем та, которая зовется "последний путь". Дерево, его ветки и корни символизируют род человека. Самого рассудительного существа на земле. Он оплот всего живого, опора и защита. Кому, как ни самому высшему, заботится о братьях меньших. Ведь разум ни что иное как сила. Все мимо. Люди самые ничтожные творенья природы. Без них было бы лучше, свободнее дышать. Они совсем не к месту.
Марина не уходила. Ее руки и ноги окоченели до ужаса. Ценой своей жизни она не оставит его одного. Все было решено и время не заставит себя долго ждать. Старый пес оскалил зубы. – Поднимайся, убирайся прочь. Не вслух, про себя. Он понимал, если не сейчас, то никогда. И на рассвете две смерти вместо одной. Он зарычал и бросился на девочку. Ему было больно, словно предать единственного друга, который не оставил в трудную минуту. Но иначе он поступить не мог. Он отступил и с новой силой набросился на девочку. Не укусил, но был близок к этому. Девочка испугалась, отбежала назад. – Что с тобой это же я, неужели ты меня не узнаешь. Собака не унималась, подойди ближе и разорвет в клочья. Девочка заплакала. – Почему ты такой жестокий. – Ты заболел? – Не сердись, пожалуйста, это же я Марина. Но пес ее больше не признавал, он лаял, он, словно сбесился. – Можешь рычать, сколько захочешь, я все равно не уйду. Веревка натянулась, пес оскалил зубы, изо рта у него потекла ядовитая слюна, он озверел. – Он не признает меня, его больше нет. Ей стало страшно, одной в лесу. И тонкая нить обещания лопнула. Не сразу, но все же. Она поднялась с колен и пошла прочь, а звериный лай долго не умолкал за спиной. – И не возвращайся, слышалось издалека. Она и не вернулась. К утру его не стало, и слез не было, кому он нужен, изживший свой век пес.