Меня вызвал очень большой начальник и сказал, что я должен сделать халтурку. Переговорить с одним достаточно высоким чиновником. Публикацию делать не надо, требуется только записать разговор на диктофон.
- Нам нужно выяснить финансовую схему. Ты представишься ему его партнёром и скажешь, что последний транш был меньше обычного, - объясняет мне очень большой начальник. – И спросишь, как так вышло? Он что-то тебе пообъясняет. И тогда ты говоришь: «Так, у нас возникло непонимание. Возможно, мы по-разному видим схему. Давайте вы мне перескажете её в своём понимании». Вот с этого места, когда он начнёт рассказывать схему – всё должно быть записано. Причём не на электронный диктофон, а на кассету. У тебя есть кассетный диктофон?
У меня был кассетный диктофон.
- Вы хотите сделать из меня стукача? – спросил я.
- Да не будет ему ничего. Нам нужна только схема. А, кроме этого, отказаться ты всё равно не можешь, - сказал очень большой начальник ласково.
- Но почему это должен делать я?
- Потому что люди работали. Объект с партнёром общался только по телефону, а в лицо его не видел. А у тебя голос полностью идентичен голосу этого партнёра. Ну, и умение раскрутить человека на информацию у тебя тоже есть, используй как бы и его. Стрелка уже назначена, тебя отвезут на красивой машине.
Чтобы у меня не оставалось сомнений в том, что работу нужно сделать хорошо, он озвучил очень симпатичную сумму, которую мы получим - полмиллиона. Правда, не стал уточнять, в какой пропорции мы её разделим. Ну на то он и очень большой начальник, чтобы держать интригу.
Я всё сделал, как сказал очень большой начальник. Раскрутил чиновника до полного экономического и душевного стриптиза. Красивая машина отвезла меня обратно в контору с заездом домой по пути, чтобы сменить костюм на обычную одежду.
В конторе я очень большого начальника не застал, поэтому бросил диктофон в верхний ящик своего стола и отправился в буфет – играть в домино. Только перед тем, как идти в буфет, я украдкой посмотрел на Фиалку, которая сидела за соседним столом и с азартом била по клавишам: писала очередной шедевр.
Я был тайно влюблён в Фиалку. Однако хоть и тайно, но настолько сильно, что об этом знали все. А как не узнать, если при виде её я краснел, зеленел, начинал заикаться, и у меня трещали брюки.
Однажды она сама вызвала меня на разговор и спросила, что со мной происходит. Ну, я во всём признался. А она была девушкой с очень высокими понятиями и сказала: «Миша, у тебя жена и ребёнок. Ты что, бросить их хочешь»?
У меня аргументов не было, но даже от правильных слов любовь не проходит, а только усиливается.
Фиалка пыталась помочь мне, как хороший психолог, то есть стать мне другом. Она сменила юбочки на джинсы и вела себя при мне, как пацан. А что делают друзья в первую очередь: стебаются и разыгрывают друг друга.
Она разыгрывала меня. Эти розыгрыши были наивными, банальными, но очень дружескими. Один раз она позвонила и сказала, что в субботу большое совещание. Ну я приехал на совещание, а там никого, и контора закрыта. А однажды она спрятала моё домино. Все собрались играть, а домино нет…
Она так меня развлекала. И отвлекала от себя, как от женщины, и пыталась исцелить меня от неизлечимой болезни под названием любовь.
Но вернёмся к истории с диктофоном.
Итак, я бросил диктофон в ящик стола, тайком возбудился на Фиалку, и пошел в буфет – играть в домино.
Мне фишка шла, я делал рыбу за рыбой. Тут прибегает очень большой начальник.
- Сделал?
- Да.
- Где запись?
- Ну, минуту подождите, сейчас доиграем…
Он терпеливо ждал. Доиграли, потом пришли с ним к моему столу – диктофона нет. Я сразу понял, что Фиалка меня опять разыграла. А очень большому начальнику говорю:
- Блин, я же домой заезжал переодеваться. В пиджаке оставил. Завтра привезу.
А сам звоню Фиалке. Телефон у неё включен, но трубку не берет. Я начинаю слать СМСки: Фиалка, верни диктофон. Фиалка, там очень большие деньги.
В общем, я забросал её этими сообщениями, последние из которых были откровенно оскорбительными. А потом я подумал, что утро вечера мудренее, завтра сама отдаст.
Утром она смотрела на меня уже не с обычным сочувствием, как смотрят на бедненького влюблённого, а с ужасом – как смотрят на слетевшего с катушек маньяка. Я сразу понял, что диктофон взяла не она. В её глазах была ещё и обида: «Как ты мог подумать, что я украла»? Хотя вслух она не произнесла ни слова.
Я на всякий случай открыл тот ящик стола. В нём лежал диктофон без кассеты и пачка пятитысячных купюр. Полмиллиона.
Захожу к очень большому начальнику, чтобы поделиться хорошей новостью, а он спрашивает:
- Ну и где запись?
- У меня нет записи.
- Ну ты - пидор, тварь, идиот… Ты полмиллиона проебал! – расшипелся он. Орать он не умел, он шипел.
Эпитетов было много, а потом очень большой начальник пообещал, что он меня съест при первом удобном случае, и я стану нищим безработным.
Я подумал: «Ах так! Ну раз так, то и не получишь ты свою четверть миллиона». И оставил все деньги себе.
Сидеть на соседних стульях с Фиалкой мне было невыносимо. Помимо любви меня теперь мучила ещё и вина за нанесённую ей обиду. Она это чувствовала. И она уволилась из конторы, чтобы не мучить меня. А меня съели через какое-то время. Но деньги у меня были, и я увлекся бездельем.
Ну а если кого-то заинтересует, кто взял эту запись, то я об этом обязательно напишу отдельно, но позже. Человек крайне колоритный.