Сказать откровенно, с кофе сегодня не заладилось с самого утра. То не было воды, то кофейные зерна отказывались идти на помощь, требуя сатисфакции, мол нас недавно уже зажарили, можно не давить? Что за кофейный профсоюз, подумал я, насыпная получившийся порошок в медную турку. Синий огонек заплясал под рукой, отразился в моих глазах, потом прыгнул на глянцевую поверхность чайника, оставив на нем ожог и ловко выпрыгнул в окно.
Я выругался, потому что забыл закрыть окно, а синих огоньков дома больше не было. Осталось два жёлтых и бесчетное количество зелёных, но варить кофе ни на жёлтых, ни на зелёных я не люблю.
В это время в окно влетела мертвая чайка. Знаете, такая большая западноевропейская чайка, с наглыми глазами (а эта была с одним глазом) и очень громкая. Следом за ней ко мне упали Керч и Термана, держась друг за друга словно старые китайские сиамские близнецы.
Они подхватили чайку и размахивая ей сказали: Знакомься, это Джонатан Левингстоун, чайка, которая хочет летать.
Я выронил турку из рук, по ногам рассыпался недовольный кофейный порошок, который похоже начал забастовку.
- Вы что здесь забыли, - спросил я, опасливо поглядывая на Джонатана. - И зачем мне в гостях абсолютно не знакомая чайка?
- Почему не знакомая. Она про тебя уже все знает, пока ты варил нам кофе, - загадочным голосом сказал Керч.
- Я не варил вам кофе.
- Варил, вот и синий огонек, - в руках Керчп плясали синие отблески.
- Дай сюда. Не твое. Но раз пришли, идите к столу, он не укусит. Наказан.
- Мне пожалуйста покрепче, - попросил Керч. - А нашей подруге, как обычно с небольшой порцией позитивных мыслей. Джонатан, а ты будешь кофе.
Повернулся к чайке и пристально взглянул в ее единственный глаз. В этот красный и наглый глаз. Он как бы вопрошал, - Где моя рыба? Кусок хлеба есть? А если я поищу.
Мне стало не по себе, и я оставил себя в стороне, чтоб в успокоится и взглянуть на ситуацию с другого ракурса.
С другого ракурса все было так же. Термана, Керч и чайка сидели за столом. Стол покорно стоял, дремал наверное. У плиты с огоньком в одной руке и туркой в другой стоял я. Кофе по прежнему был на полу, хотя и сложил ругательное слово.
Вернувшись в себя, я собрал кофе в турку, развел огонь, добавил воду и по вкусу мыслей ...о чем? О чем могу я утром добавить мыслей в кофе? О том как я хорошо спал? Это вряд ли. О прекрасном настроении? Скучный вкус. Но что тогда. И тут меня осенило.
Керч, попроси Джонатана полетать. Он же чайка, которая хочет летать, - выдохнул я.
Керч поймал меня на этой мысли, вытянул как зацепку на свитере и привязал к лапе Джонатана. После чего забегал по комнате, распугивая мебель, воздух, посуду и другие мысли. Чайка волокласб за ним по полу, оставляя глубокие бороздки.
- Не получается, - грустно опустился на стул Керч.
- И не получится, - засмеялась Термана. - Джонатан мертв. Он мертв, потому что так никогда и не решился полететь, а только мечтал. Давайте все станем чайками и полетим.
- Куда!? - хором спроси мы с Керчем.
- Вверх. Только вверх.
Ее мыслеформы подхватили нас и вытолкали в окно. Зажмурившись я увидел себя летящим вверх, я взмахивали сломанными крыльями, а на землю смотрел единственным живым глазом. Я был чайкой, я был Джонатаном Левингстоуном, был чайкой которая хотела летать.
После, мы вернулись домой, чтоб насладиться кофе с позитивными мыслями, а Джонатан уже улетел. Он не остался с нами на ужин, но я ещё часто его встречал на соседней помойке за забором.