Паломничество в Элладу – 13 http://www.proza.ru/2018/01/14/2268
ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ: СФАКИЯ (Ущелье Имброс – Франгокастелло – Ортис-Аммос)
136. Рассуждения о тщетности наших усилий познать чужую страну
Время после завтрака пошло у нас по уже установившемуся распорядку: наверх в номер укладывать рюкзак, а потом на ресепшен, возле которого собирается очередная группа любознательных туристов. Тех, кому не лежится на пляжах, не играется в волейбол, не купается в бассейне… Кому не надоедает каждый день отправляться куда-нибудь на экскурсию.
Сегодня мы осматривали ущелье Имброс.
- Ты заметила, - сказал я Вике, после того, как мы уселись в автобус, - что любое место, по сути своей неисчерпаемо?
- Это как?
- Ну, например, мы могли бы потратить две недели на путешествие по Европе: день в Польше, два дня в Германии, три дня во Франции, один день на Грецию и так далее.
- По-моему, две недели на это мало, - сказала Вика.
- Что значит «мало»? И чем оно отличается от «много»? Это же чистая условность. Сколько бы ты не ездила по Европе, ты все равно не сможешь узнать ее досконально. Просто времени и сил не хватит. А если бы мы потратили две эти недели только на одну страну? Ну, например, Грецию… Пару-тройку дней провели бы в Афинах, потом поехали бы на север страны, потом на Пелопоннес, потом на Крит, потом на острова…
- Этого тоже мало, - сказала Вика.
- Но две недели, больше, чем один день. А если две недели целиком провести на Крите?
- Пожалуй, это было бы интересно. Взять машину и объехать вокруг всего острова. Я бы не отказалась…
- Но этого бы все равно не хватило на полное знакомство, - сказал я. – А теперь посмотри, что получается у нас. Уже неделю мы изучаем Сфакию – незначительную часть Крита, крошечный кусочек Греции, ничтожную песчинку в масштабах Европы. И каждый день у нас занят так же, как у тех, кто отправился в тур по Европе. Один день они гуляют по Риму, один по Парижу, третий еще где-нибудь. Так и у нас: вчера - Лутро, сегодня - Имброс, завтра – Гавдос. Разве мы меньше заняты, чем они? Разве у нас меньше впечатлений?
- Впечатлений у нас хватает, - сказала Вика. - И какая во всем этом мораль?
- Как я уже говорил, всякое место неисчерпаемо, и любая программа путешествия всего лишь условность. Для того чтобы утолить тягу к смене мест не надо замахиваться на большое. Можно добиться того же результата всецело посвятив отпуск изучению какого-нибудь маленького района, провинции или города.
- Возможно, ты прав, - согласилась Вика.
Автобус между тем карабкался по серпантину все выше и выше в горы. Это было то же самое шоссе, по которому мы прибыли в Хора Сфакион из Ханьи, и по которому ездили потом в Карес осматривать Музей войны. Только ехать нам было гораздо ближе. Минут тридцать – и вот мы уже на месте, у входа в ущелье.
137. Ущелье Имброс
Путь в Имброс лежит через кассу. Ущелье отгорожено от шоссе глухим забором, так что насладиться красотами этой известной критской достопримечательности можно только заплатив за вход.
Софи сегодня с нами не было. В роли manager of animation выступала официантка Ленка из Словакии. Впрочем, все ее обязанности сводились только к тому, чтобы купить билеты и показать нам в конце маршрута, где припарковался автобус. Рассказывать она нам ничего не собиралась, а с дороги мы и так бы не сбились, поскольку она была всего одна.
Что для нас сразу стало очевидным, так это то, что в Имбросе точно не будет такого уединения как в Илигасе. Народу, не смотря на сравнительно ранний час, было уже порядочно. И подъезжали новые автобусы. Близость шоссе давала себя знать. Чтобы не превращать наш горный поход в подобие прогулки по людной улице, решили трогаться в путь без задержки.
Вначале ущелье напоминало глубокий овраг.
Вдоль пологих склонов, как я уже казал, тянулся забор.
Но дальше надобность в заборе отпала. Стены стали отвесными.
http://www.proza.ru/2018/01/16/2103
Наш путь лежал все время вниз – к морю, и мы бодро шагали под уклон по каменистой тропе. В течении многих веков эта тропа была единственной дорогой, по которой жители горного Крита добирались до побережья.
Как и в любом горном лесу, главная прелесть здешних видов – это сочетание серых (в Имбросе они чуть голубоватые) скал и зелени, камня и деревьев, мертвой и живой природы...
Ущелье действительно оказалось чрезвычайно живописным.
http://www.proza.ru/2018/01/17/789
По мере того, как стены Имброса поднимались все выше, расстояние между ними уменьшалось. Кое-где оно сужалось до ширины тропы.
http://www.proza.ru/2018/01/17/802
http://www.proza.ru/2018/01/17/812
http://www.proza.ru/2018/01/17/1698
Вся прогулка заняла часа три. Наконец, впереди показалось море.
http://www.proza.ru/2018/01/17/1701
Уставшие, но полные впечатлений, мы добрались до шоссе, где нас ожидал автобус.
138. Крепость Франгокастелло
Поднявшись из бара в номер, я планировал немного посидеть за компьютером, редактируя фотографии, а потом отправиться на наш пляж, но у Вики оказались другие планы.
- После завтра уезжать, - сказала она, - а мы с тобой так и не побывали на востоке Сфакии.
- Мы много где не побывали, - сказал я, - что ж нам теперь и не загорать?
- Давай хотя бы до Франгокастелло доберемся, посмотрим на ту крепость, которую защищал Даскалояннис. Там и искупаемся! По соседству с ней два песчаных пляжа. Один текстильный. Он так и называется Франгокастелло, а другой – нудистский - Орти Аммос.
- Там, наверно, вода мутная, - сказал я, - а, впрочем, поехали. Совместим приятное с полезным.
Сборы не заняли много времени. Полотенце, вода, кошелек с двумя десятками евро и фотоаппарат привычно разместились в рюкзаке. Жаркое солнце явно не сулило нам вечерней прохлады. Я как обычно влез в свои шорты, а Вика (которую дух неги и легкой распущенности, царящий в отеле, совершенно избаловал и довел до полного минимализма в одежде) набросила на голое тело самое легкое из своих платьев. Я думаю, что парео, которое в последние дни составляло за пределами пляжа ее единственную одежду (в номере она и этим себя не заморачивала), осталось висеть на крючке только потому, что неудобно было появляться в таком виде на месте, где сражался и умер ее герой.
Забравшись в машину, мы забили в навигатор координаты Франгокастелло. До деревушки, крепости и пляжа (все они назывались одинаково) было около 13 километров, но путь оказался извилистый со множеством съездов и поворотов. Сначала около двух километров мы ехали по шоссе в сторону Ханьи, потом свернули с него на местную дорогу, петлявшую вдоль берега. Слева от нас тянулись горы.
- Узнаешь? – спросила Вика.
- Конечно, - сказал я. – Это выход из Имброса. Как раз здесь мы садились сегодня в автобус.
По пути нам встретилось две или три деревушки с узкими улочками, где едва разъезжались два автомобиля. Дорога то и дело разветвлялась, но благодаря навигатору, мы избежали напрасных блужданий. Минут через двадцать он благополучно вывел нас прямо к крепости. Оставив машину на стоянке, мы отправились ее осматривать. Снаружи крепость выглядела очень неплохо. Видно, что ее в свое время капитально отреставрировали. Хотя особенно внушительной она мне не показалась. И форма у крепости была самая простая – прямоугольная в плане, она имела зубчатые стены и четыре сторожевые башни по углам.
http://www.proza.ru/2018/01/17/1711
- Кто у нас будет гидом? – спросил я.
- Могу рассказать, что помню, - сказала Вика. – Крепость построили при венецианцах, чтобы защититься от пиратов, ну и для острастки сфакийцам. Изначально ее называли Замок Святого Никиты. Только это название не прижилось, а осталось то, что дали критяне - Франгокастелло. Это значит «замок франков» или «крепость чужеземцев».
http://www.proza.ru/2018/01/17/1713
Мы купили билеты и прошли через ворота. Изнутри башни выглядели внушительнее, чем снаружи. Быть может, из-за того, что никакие другие крепостные сооружения не сохранились. Остались только старые фундаменты.
- Крепость построили, чтобы держать в покорности сфакийцев, - сказала Вика, - а между тем ее не раз использовали повстанцы, когда поднимали восстание против завоевателей.
- Тот же Даскалояннис, - сказал я.
- Он держался, сколько мог, - сказала Вика, - но потом сдался, потому что турки обещали в обмен отпустить заложников. Враги так его ненавидели, что содрали с живого кожу. Спустя полвека критяне снова восстали. Тогда прямо у стен Франгокастелло произошло яростное сражение. Повстанцы потерпели поражение. Многие были убиты. Оставшиеся в живых отступили в крепость и заперлись в ней. Было ясно, что они дорого продадут свои жизни. Турки взвесили все «за», все «против» и отказались от штурма - разрешили повстанцам с оружием в руках уйти в горы.
- Странно, - сказал я, - бороться с ними в горах было ничуть не проще.
- Что прочитала, то и рассказываю, - сказала Вика.
Мы немного постояли на вершине башни, рассматривая окрестности. Сверху открывался хороший вид на текстильный пляж Франгокастелло.
- А где твой Орти Аммос?
- Дальше, к востоку, - сказала Вика. – Ну, что, пойдем?
Прежде чем покинуть крепость, я сделал еще несколько снимков.
Перед воротами установлены два памятника. Как я позже прочитал в Интернете, это бюсты Далианиса и Делигианнакиса - двух вождей критского восстания 1828 г.
http://www.proza.ru/2018/01/18/2119
С этой крепостью связано одно интересное и загадочное явление, о котором я тоже узнал из Интернета. В жаркие дни в конце мая и начале июня в заливе Франгокастелло в ранние часы перед рассветом появляются тени людей, идущих друг за другом из заброшенного монастыря святого Харламбоса в направлении моря (или крепости), где они исчезают. Считается, что это тени солдат Далианиса, погибших в битве у Франгокастелло.
139. Дюны
Вика уверила меня, что от Франгокастелло до Орти Аммоса идти десять минут. Мы оставили машину у крепости и отправились дальше пешком. С дороги хорошо было видно, что здешний берег совсем не походит на тот, что мы привыкли видеть в окрестностях нашего отеля. Там повсюду скалы и камни, а здесь – дюны и пески. Расстояние всего-то 13 км, а такая перемена!
Путь, вопреки ожиданиям, вышел неблизким. Снизу тянулся, не кончаясь, пляж Франгокастелло, оборудованный лежаками и зонтиками. Он оказался очень пологим. Море здесь было ласковое и мелкое.
- Жарко, - сказал я. – Вот бы спуститься, окунуться. Жаль не взяли с собой купальники.
- Купальник, - усмехнулась Вика, - я его ни разу из чемодана не доставала.
Наконец мы миновали каменный мысок, и перед нами с вершины дюны открылся другой пляж – узкий, безлюдный, усыпанный галькой.
http://www.proza.ru/2018/01/18/2123
- Похоже, это есть Орти Аммос, - сказала Вика. – Только текстильная зона, а нам дальше, вон за те камни.
- Пойдем что ли напрямик, - сказал я.
Мы разулись и утопая по щиколотку в горячем песке, стали спускаться вниз по склону.
- Как в пустыне, - сказала Вика.
http://www.proza.ru/2018/01/18/2129
Выбравшись на пляж, мы обошли по воде камни и увидели восточную часть Орти Аммоса.
Народу здесь было мало, но все держались свободно, не отягчая себя лишней одеждой.
- Кажется, добрались, - сказал я. – На машине было бы быстрее.
140. Орти Аммос
Усилия наши оказались не напрасными. Пляж понравился мне с первого взгляда. Никакой гальки! Белый песочек на берегу.
Чистое песчаное дно просвечивает через толщу зелено-голубой прозрачной воды.
http://www.proza.ru/2018/01/18/2136
Заросшие густой травой и кустарником прибрежные дюны радуют глаз. Не то что голые песчаные склоны на соседнем пляже.
http://www.proza.ru/2018/01/22/271
Как я позже узнал, Орти Аммос переводится как «стоячий песок». Возможно, имелись в виду как раз зеленые насаждения, связавшие своими корнями подвижные пески и не позволившие им погрести под собой это прекрасное место.
Вика тоже была довольна. Одним движением сбросила она свое легонькое платьице, оставила его возле ближайшего камня вместе с сандалиями и побежала окунуться в море. Через минуту я присоединился к ней. Несмотря на волнение, никакой мути. Песок настолько плотный, что волны лишь лизали его своими языками, но не могли увлечь за собой в глубину.
- Как хорошо! – сказала Вика.
- Согласен, - сказал я. – Замечательно, что добрались досюда.
Наплававшись досыта, мы отправились гулять вдоль линии прибоя. Кроме нас на пляже загорала пожилая пара. Скорей всего, оба были из какого-то близ лежащего отеля, потому что принесли с собой зонт и шезлонги. Двое молодых людей – парень и девушка – устроили дальний заплыв – мы видели среди волн только их головы. Нагая женщина лет 30 не спеша прогуливалась по берегу. Ее вещи и рюкзак лежали здесь же среди камней. Ни полотенца, ни подстилки. Видимо, она не была местным завсегдатаем, а остановилась освежиться по дороге. Мы прошли весь пляж из конца в конец, потом вернулись к текстильной зоне. Вика, конечно, перешла через границу. Неподалеку устроилась семья с двумя маленькими детьми. Дама была в купальнике и неодобрительно посмотрела на нас. Вика хотела было вернуться, но потом заметила, что солидный супруг этой строгой поборницы морали (он был тучный и лет на десять старше) загорает в полном неглиже и передумала.
- Если он ее не смущает, то ты тем более не смутишь, - сказала она, - а обо мне что ей беспокоиться?
- В тебе-то как раз все дело, - сказал я. – Зачем ее мужу лишние переживания? И потом, это не наша территория.
- Они сами первые нарушили правила, - сказала Вика.
Мы с независимым видом прошли мимо загорающего семейства. Но ничего интересного в западной части Орти Аммоса не оказалось, и мы вернулись на свою половину.
- Еще раз искупаемся и в отель, - сказала Вика. – Скоро ужин.
- Да, - сказал я. – Пора собираться.
Обратно мы добрались без всяких происшествий.
141. «Греческая ночь»
После ужина мы отправились на террасу перед баром, где должно было состояться эстрадно-танцевальное шоу под названием «Греческая ночь». Для такого случая я надел брюки, новую рубашку, а Вика задрапировалась в свое изумрудное парео, соорудила прическу «на греческий манер» и выбрала туфли с высоким каблуком.
Парис, которого мы встретили по возвращении с Орти Аммоса, пообещал занять для нас места поближе. Мы нашли его за столиком прямо против входа в бар. Сам он потягивал из кружки холодный «туборг», а для нас заказал два апельсиновых сока.
- Хороший вечер, - сказала Вика, усаживаясь на диванчик. - Спасибо, что, позаботился о нас, Парис.
- Я поставил, чтобы не задавали вопросов, - сказал он. – Место для моих друзей.
Оглядевшись, мы убедились, что предстоящее мероприятие явно вызывало у публики повышенный интерес. Большинство столиков уже было занято, многие явились с фотоаппаратами, айфонами, а некоторые даже с видеокамерами.
- Отчего такое внимание? – спросил я. – Ведь это всего лишь народные танцы.
- О! – сказал Парис. – Этнические танцы всегда очень любопытно. Европейские туристы готовы бывать на каждом выступлении. Но не все понимают настоящее искусство. На Крите много любителей потанцевать перед публикой. Профессионалов найти труднее.
- А те, что будут выступать сегодня настоящие артисты? – спросила Вика.
- Я знаю, что да, - сказала Парис. – В Сфакии их считают хорошим… как это у вас называют… ансамблем.
- И когда мы их увидим?
- Они здесь: переодеваются в баре, - сказал Парис.
Действительно, девушки-официантки вынесли на террасу три стула и поставили их возле стены. Вскоре появились и сами участники «ансамбля»: трое мужчин-музыкантов в одинаковых черных рубашках. У одного в руках была гитара, у другого – какой-то струнный инструмент грушевидной формы, внешне напоминающий скрипку, а у третьего – небольшая балалайка с коротким грифом. Но когда я стал задавать вопросы, Парис объяснил, что никакая это не балалайка, а местная критская лютня, которую называют лауто. Что касается, второго инструмента, то это – лира.
- Не может быть, - сказал я. – Я знаю, как выглядит лира. Как она выглядела в Древней Греции. И играли на ней не смычком.
- Это она и есть, Владислав, - веско сказал Парис. – Я точно тебе говорю. Все меняется со временем. Даже лира. Теперь она такая.
Мы завели разговор о национальных греческих музыкальных инструментах, от которого я был отвлечен появлением на террасе Лемны. Так же как Вика она предпочла другим нарядом парео – задрапировалась в кусок трикотажной ткани нежного розовато-лилового цвета. Два его верхних угла были просто завязаны узлом над правым плечом (левое плечо и обе руки оставались обнаженными). В талии парео было подобрано и перехвачено изящным пояском. В результате получилось что-то вроде длинного (до самого пола) греческого платья на одно плечо. Спереди оно плотно обхватывало грудь, а сзади ниспадало свободной волной. С правого бока оставался большой и достаточно рискованный разрез, приоткрывавший голую спину. Подобно Вике, Лемна выбрала греческую прическу, но потратила на ее сооружение значительно больше времени и сил. Длинные черные волосы были завиты, собраны в пучок на затылке и уложены таким образом, что выбивавшиеся в разных направлениях пряди напоминали языки пламени. Несколько закрученных в спирали локонов эффектно ниспадали на лоб и скулы, придавая лицу уверенное, даже дерзкое выражение. Словом, Лемна выглядела ярко и сексуально. Думаю, это отметили, кроме меня многие из присутствующих мужчин. Что до ее полненького, низенького спутника (она была в туфлях на высоком каблуке), то тот смотрелся рядом с ней как всегда нелепо и карикатурно. И он как будто специально (для смеха!) постарался усилить этот диссонанс – вырядился в пляжные шорты и красную футболку, откровенно обтягивавшую его круглый пивной живот.
Засмотревшись, я пропустил момент появления на террасе танцоров, которых приветствовали громкими аплодисментами. Их было четверо: двое молодых бородатых мужчин и две девушки. Все были одеты в национальные костюмы. На мужчинах были особенного покроя черные штаны (они называются «врака»), чем-то напоминающие наши галифе – сверху (до колен) широкие, мешковатые, а внизу узкие, заправленные в сапожки, черные рубашки и черные жилеты (коумбоури). Единственным ярким пятном в этом траурном наряде выступали ярко-красные кушаки, с заткнутыми за них кинжалами в серебряных ножнах. В целом (если прибавить бороды и суровые выражения лиц) это выглядело довольно грозно. Не знаю, как бы я себя повел, столкнувшись с подобным субъектом ночью, на узкой тропе. Впрочем, так, наверно, и должны выглядеть свободолюбивые горцы, которые палят из пистолетов по дорожным знакам и до сих пор чтут законы кровной мести. Черный цвет преобладал и в женских костюмах. На девушках были облегающие юбки, чуть ниже колен, из-под которых выглядывали шаровары на манер турецких и жилеты – все темное. Общее впечатление сглаживали белые рубахи и белые фартуки, богато украшенные вышивкой. Головы девушек были повязаны платками, а у мужчин прикрыты черными вязанными шапочками с бахромой (сариками).
Танцоры поклонились, и тотчас их друзья-музыканты взялись за свои инструменты. Зазвучала музыка, танцы начались. Они не показались мне особенно красивыми или сложными. Все движения незамысловатые. В первом танце, взявшись за руки и подняв их до уровня плеч, мужчины и девушки стали обходить по кругу нашу импровизированную сцену. Верхняя часть тела оставалась у каждого неподвижной, а вся соль танца заключалась в особого рода пружинистом переступании – сначала вправо, потом немного влево, несколько шажков вперед – и сразу назад. Музыка тоже не отличалась разнообразием: постоянно, вновь и вновь повторялась одна и та же вариация. Причем ведущая партия принадлежала лире. Звучание ее совсем не походило на звучание скрипки, и играли на ней иначе. Музыкант держал ее не у подбородка, а на колене, грифом вверх, так же снизу-вверх двигался смычок.
Немного передохнув, гости начали другой танец. Он был заметно живее и как бы весь состоял из легких подпрыгиваний и попеременных выкидываний вперед то левого, то правого носка. Взявшись за руки, исполнители выбегали вперед и возвращались назад, перемещались попеременно то вправо, то влево. Потом, пока мужчины оставались на заднем плане, женщины, упершись руками в бока, выступили на авансцену и исполнили несколько подпрыгиваний с поворотами. Их сменили кавалеры, которые уже не только подпрыгивали, но и притопывали. Общий ритм танца таким образом становился все живее. Постепенно он захватил и зрителей, которые стали громко хлопать в ладоши. Женщины закружились вокруг своих кавалеров, а те, подскакивая на месте, били себя ладонями по бедрам. В заключении один из мужчин, высоко выкидывая ноги, ударился в присядку.
Третий танец исполнялся парами. Он был мягче и лиричнее, предыдущих. Кавалер был все время рядом со своей дамой. Покачиваясь из стороны в сторону пары ритмично сходились, расходились, кружились то в одну сторону, то в другую. Наверно, таким образом изображались любовные ухаживания.
Получив заслуженные аплодисменты, танцоры удалились в бар переодеваться. Я спустился ненадолго вниз к минимаркету и возле туалетных комнат неожиданно столкнулся с Лемной. Она только что вышла на улицу и подбирала нижний край своего парео, чтобы повязать пояс. Заметив меня, девушка смутилась и повернулась спиной, а я торопливо прошел мимо, бормоча извинения. Собственно, ничего нового я не узнал, ведь и так было понятно, что она, подобно Вике, носит свое парео на голое тело. И чего бы нам смущаться, если мы вчера провели полдня на глазах друг у друга вообще без всякой одежды?
142. Сиртаки
Поднявшись на террасу, я застал Вику в одиночестве. Она держала в руках стакан и задумчиво помешивала свой сок соломинкой.
- Где Парис? – спросил я.
- Отошел куда-то.
- Может, по порции коктейля?
Вика не возражала. Я подозвал официантку и сделал заказ.
Музыканты в черных рубашках тем временем устанавливали у дверей бара динамики.
- Похоже, во втором отделении живой музыки не будет.
Вика не успела ответить, так как раздался призывный сигнал смартфона. Мы переглянулись.
- Это у Париса! - сказала Вика.
Она перегнулась через стол и посмотрела на монитор. Потом позвала меня:
- Взгляни!
На экране высвечивалось фото миловидной девушки и ее имя: Elena.
- Думаешь, это его русская невеста?
- Она, а кто же еще? Парис и Елена – забавно!
Так и не дождавшись ответа, смартфон замолчал. Вскоре вернулся Парис, но Вика ничего не сказала ему про звонок. Впрочем, он и сам какое-то время спустя должен был обнаружить, что у него есть пропущенный вызов.
Из динамиков полилась громкая музыка. Уже не «этническая», а вполне себе современная. Появились и наши артисты, избавившиеся от национальных костюмов. Девушки были в платьях и туфлях на высоких каблуках, мужчины в узких брюках и лакированных штиблетах. Началось второе отделение программы, составленное из современных быстрых танцев. На мой взгляд, оно было интереснее и живее первого. Публика, мне кажется, тоже его оценила.
Как и полагается, гвоздем программы стал сиртаки – некоронованный король всех греческих танцев. Его, как известно, придумали сравнительно недавно – в 60-х гг. прошлого века. Вполне логично, следовательно, относить сиртаки к современным танцам. Положив руки на плечи друг другу, блистая белозубыми улыбками, артисты легко перемещались по террасе, все ускоряя и ускоряя темп движений. Ноги, их поначалу плавно скользившие по полу, летали теперь по нему с непостижимой быстротой. В какой-то момент, оставив кавалеров, девушки выбежали на авансцену и закружились на месте, высоко взметая подолы и ловко переступая ногами в туфлях на высоких каблуках. Потом их сменили мужчины, двигавшиеся с такой же непостижимой быстротой. Когда танец завершился, все вскочили с мест и долго аплодировали.
Шоу, однако, не закончилось. Из динамиков вновь зазвучали начальные такты сиртаки. Девушки-танцовщицы обходили столы, с улыбками брали постояльцев за руки и выводили на террасу – всех приглашали танцевать. Я вышел прежде, чем они успели добраться до нас, потому что заметил среди танцующих Лемну. Ее друг почему-то не присоединился к ней, и я поспешил занять его место. Увидев меня, девушка улыбнулась и легко положила мне на плечо свою обнаженную руку. А я положил свою на ее и впервые с начала нашего заочного знакомства почувствовал под пальцами ее кожу. Справа от меня пристроился еще один любитель танцев, за ним – другой, третий. Вскоре мы вытянулись в длинную цепь, которая не только охватывала все свободное пространство террасы, но и закручивалась на подобии спирали внутрь него. Всех вела одна из танцовщиц. Она показывала движения, а мы старались их повторять.
На первый взгляд сиртаки несложный танец: «раз» - быстро скрещиваем правую ногу перед левой и сгибаем колени;
«два» - остаемся в том же положении;
«три» - выпрямляемся, покачивая корпусом;
«четыре» - переносим вес тела на левую ногу;
«пять»-«восемь» - выполняем то же самое, что и на «раз» - «четыре», но правой ногой, назад и влево;
«девять» - выполняем то же движение вперед;
«десять» - выпрямляемся и переходим к выполнению движения «туда – обратно». Но когда темп достаточно убыстряется, уследить за ногами становится трудно. В какой-то момент я совершенно сбился со счета и должен был покинуть круг. Тогда я стал искать глазами своих спутников и вскоре обнаружил их в самом конце постепенно редеющей живой цепи. Положив руки на плечи друг другу, они самозабвенно танцевали сиртаки, причем выходило у них гораздо лучше, чем у меня. По крайней мере, они продержались до самого конца, когда музыка стихла и все присутствующие (включая артистов) наградили друг друга долгими аплодисментами.
На этом «Греческая ночь» завершилась.
Паломничество Элладу – 15 http://www.proza.ru/2018/02/04/577
Паломничество в Элладу http://www.proza.ru/2014/04/18/351