Я стою у окна, жую огромное красно-жёлтое яблоко и смотрю, как падает снег.
Снег падает крупными хлопьями, неторопливо танцуя между домами, покрывая дороги и дворы чистейшей белизной...
Но нет, на самом деле, я вру, дело в том, что я стою над кастрюлей с вчерашним супом и уплетаю кусок холодной говядины. Вот так вот, выловив вилкой неслабый такой шмат с кусочками жира, поедаю его прямо над кастрюлей с коричневой гладкой, слегка колышущейся бездной под названием говяжий бульон... и философствую.
Да, насчёт яблока, каюсь, приврал, из чистой эстетики. У меня бывает. Но снег действительно идёт, волшебно-медленный, словно бы не из этого мира, а из сказочного.
Кажется, ещё немного и появится то ли Снежная Королева на роскошных санях, то ли Снегурочка...
Снег идёт с утра, не прекращаясь. Уже засыпало стоящие машины под окнами, юные миниатюрные ёлочки с остатками новогодней мишуры и более рослые дерева по пояс или что-там у них, деревьев, имеется?..
А если засыплет полностью, весь город, страну, Вселенную?! Испарина покрывает мой лоб. Недоеденный кусок мяса неэстетично падает обратно в кастрюлю и брызжет мне на свитер. Но я мало обращаю внимания на такие несущественные мелочи, как испачканная одежда. Когда возникает опасность, не до сантиментов!
Я хватаю лопату и несусь к выходу. Распахиваю дверь и ухаю куда-то вниз в холодную снежную субстанцию. Снег забивает мне глаза и уши, ноздри, я перестаю дышать. В глазах темнеет, я инстинктивно машу руками, вернее пытаюсь, в плотном снежном плену. Секунда, две кажутся вечностью. Но вот мои барахтанья дают свои плоды и голова высовывается на свет божий...
Что это? Ледяная равнина, ослепительно белая под сияющим, зимним солнцем. Вокруг ни души - ни людей, ни зданий, девственно ровная без единого изъяна белая пустота.
Я кричу, ни на что не надеясь, от безысходности, от бессилия, от невероятности ситуации, в которой оказался.
Равнодушно-прекрасное солнце царственно озаряет белое безмолвие вокруг...
- Смирись уже, человек, раз попал! Молчи и готовься, если умеешь - молись, но только не нарушай мой покой своими глупыми выходками - всё равно ничего тебе не поможет.
Ты навеки останешься здесь, впаянным в белый пьедестал, ты и сам станешь ледяной безмолвной глыбой, частью великого и грандиозного снежного мира!
- Но я не хочу быть этой частью, я желаю ещё пожить, несмотря на свои пятьдесят два года, полное отсутствие стремлений в миру, апатию и лень.
Вполне возможно, что именно вторая часть моей жизни окажется удачнее, чем первая, и я ещё совершу какое-нибудь грандиозное открытие, в конце концов, разведусь со своей женой и женюсь на своей многолетней мученице-любовнице! А может быть, я рождён, чтобы выиграть в лотерею и пожертвовать весь многомиллионный выигрыш на благотворительность, спасти десятки обречённых на верную смерть жизней?!
Нет, я не так-то прост, уважаемые - кому я это говорю? Ну, не важно, важно, что я не смирился! Я начинаю вырываться-выкапываться и падаю плашмя сверху на плотную корку наста.
Так я лежу распластавшись морской звездой и коплю силы на новый бросок в борьбе за жизнь.
Дремота незаметно сковывает мои веки и я погружаюсь в забытьё, из которого меня выводит резкий звериный запах, кто-то лижет мне лицо шершавым языком. Внутри кровь леденеет от ужаса - медведь-шатун, волк?
Я еле разлепляю ресницы на одном глазу и вижу оленьи рога.
Олень! Значит и человек где-то рядом! Я спасён! Я рукой отталкиваю навязчивую морду, приподнимаюсь на локтях и вижу женщину, глядящую на меня сверху. Узкие темные глаза, широкое лицо, приплюснутый нос. Спасён - мелькает в голове, хотя оснований для этого маловато.
Женщина цокает языком, качает головой и произносит что-то на непонятном языке. Потом жестами показывает, чтобы я лез на спину оленю. Я кое-как залезаю, она садится сзади и мы тихонько плетёмся вперёд...
***
В чуме тепло, пахнет чем-то кисленьким и травами. В центре горит огонь и кипит большой закопчёный чайник. Кроме хозяйки в жилище то и дело шастают маленькие стеснительные чёрноволосые шалопаи. Они выныривают откуда-то из недр многочисленных шкур и пробежав немного, прячутся опять от глаз незнакомца, то есть меня. Самая маленькая не выпускает подол хозяйкиной юбки и исподлобья наблюдает за мной и моими действиями.
Хозяйка наливает мне в кружку ароматного крепкого чая, я смотрю в огонь и растворяюсь в его тепле и яркости.
А вот если пламя разгорится не на шутку и полыхнёт чум, забегают, закричат люди!
***
- Так! И кто это на ночь глядя из кастрюли мясо тягает?! Я думаю, чего у меня суп киснет всё время, а этот - конечно, жрёть прямо оттуда, слюней напустит, что ж тут не скиснет, люди добрые, тут и я скисну в таком разе! А ну пошёл отсюда! Послал господь мужика! Никакого доходу, убыток один, ну что ты будешь делать!
Вот был бы у меня какой-нить писатель, лаурят! В костюме, аккуратный, культурный, интеллегентный! Эх, супца, может, навернуть?! А снег-то всё идёт и идёт...
А снег, действительно, шёл и шёл, прикрывая грязь, мусор, собачьи делишки, недострои и недоделы, уродства и безобразия белоснежным, удивительным по красоте и чистоте великолепным качественным материалом.