Похмелье, терзая тело физическими страданиями, а душу чувством тяжкой вины, даёт разуму поразительную ясность, позволяющую замечать нюансы и смыслы, для трезвой головы совершенно неуловимые. Так, коротая, однажды это муторное состояние просмотром классических советских фильмов, разглядел я в картине " дАртаньян и три мушкетёра" один небольшой, но существенный ляп. Первая серия. Арамис с Портосом на "ковре" у де-Тревиля. Рассказывают своему капитану о том, как на них неожиданно напали гвардейцы, сразу убив наповал одного из мушкетёров и тяжело ранив Атоса. Как Портос с Арамисом отважно дрались и как им в конце концов удалось убежать. И закончили они рассказ удивительно простодушной фразой:
-А Атоса мы оставили на поле брани, полагая, что с ним не стоит и возиться.
Замечательно! Очень по-мушкетёрски. Но здесь без стука входит раненый, бледный Атос и поёт свою пронзительную ариозу "Слава Богу есть друзья". За что, мать твою, слава Богу!? За то, что два этих кружевных му**ка бросили тебя подыхать?! Но тут же в моём обострённом метаболитами алкоголя мозгу сверкнула догадка. Ведь Портос с Арамисом произносят авторский текст природного французика Дюмы, а Атос поёт песню, сочинённую русским... русскокультурным Максимом Дунаевским. Отсюда и нестыковка. Циничный рационализм французов и русское, не поддающееся логике, беззаветное чувство товарищества.
Так, похмельный катарсис и старый советский фильм лишний раз вскрыли разницу между "просвещёнными", "цивилизованными" европейцами и никчёмными, сиволапыми обитателями Русского Мира. Разницу настолько большую, что за неё, честное слово, не грех и выпить.