Студенты - люди особые. Об этом вам каждая бродячая собака скажет. Начнём с того, что у студентов и у бродячих собак много общего. Причём заметьте, - я не хочу обидеть ни студентов, ни бродячих собачек. Ну, скажите, где вы видели толстую бродячую собаку ( беременная не в счёт )? А студента ( повторюсь, -не в декрете )? И студенты и бродячие собаки едят всё, что дадут и всё, что найдут. И живут, и те, и другие не там, где хотели бы. Я имею ввиду настоящих студентов, общежитских. Вот о них, сердешных и пойдёт речь.
Искать что-нибудь из пропитания возле студенческой общаги Театрального института и в голову не приходило. Там и кошке ничего бы не перепало.
Просто сегодня жара! А под скамейкой тенёк какой - никакой. Вот я и завалился под неё на часок между двумя пустыми банками из-под пива. Слабый сквознячок нехотя шевелил банки, посвистывая в дырочках, те мягко шуршали перекатываясь, смешивая сны с реальностью. Глаза закрывались, мозг готов был объявить обеденный перерыв.
Но не тут то было. Скамейка скрипнула, и две тощие студенческие задницы стукнулись о дерево сидушки.
- Слышь Славян, если мы не продумаем тему курсовой, - народ нас не поймёт, - сказал первый студент.
Профессорско-преподавательский состав и был тем "народом". В смысле "народные артисты". И "народ" искренне не понимал, за что этим двум непонятым дарованиям платить пусть мизерную, но стипендию.
- А номер Вован, нужен бомбовый, - замотало головой второе творческое дарование понимая, что без "стипухи" больше не протянуть.
В щели скамейки мне было видно этих двоих "драматургов". Первый был рыжий-прерыжий. Под его длинным носом квадратно-гнездовым способом росли типа... усы. Второй был совершенно неопределённой масти. От уха до уха совершенно не за что было уцепиться. Стриженный под "0" был студент.
- А может остановимся на идее "Простоквашино"? - спросил Вован - студент-"троечник" режиссёрского факультета.
- "Простоквашино" - идея неплохая, тем более, что Валюха псину свою обещала подогнать на роль Шарика. Дрессированную. А кота? Кто Матроскина сыграет? - засомневался Славян.
- Где его взять, кота этого? Да и тупые они, говорят, дрессуре вообще не поддаются, - ответил Вован.
- Ты прав парень! С ними лучше не связываться. И тупые и вонючки помоешные, - захотел я вступить в дискуссию и нервно почесал за ухом. Тут то "драматурги" меня и заметили.
- Вован, смотри какой собачонок! И ростом, похоже, чуть больше кошки, - оживился Славян.
- Я тебя понял коллега... А ну ка, иди сюда красавчик! - зачмокал губами Вован.
Последние слова мне понравились конечно, но идти за просто так я не собирался. Меня чмоками не заманишь.
- Надо ему дать что-нибудь. Для контакта. Славян, сгоняй в магазин, купи колбаски..., - оживился Вован.
Славян подскочил со скамейки и побежал в сторону магазина, хлопая себя по карманам в поисках мелочи. А я лаял... лаял ему в след... типа: "Краковской" Славян, "Краковской"!
Видно Славян меня так и не понял, наверное громче надо было лаять. Он вернулся минут через десять, весело размахивая пакетом, в котором угадывалась гирлянда сосисок.
- "Детских" взял, - отчитался Славян.
Вован оторвал одну сосиску и робко сунул её под скамейку.
- Ага! Щаз! Чисть давай! - сказал я про себя.
- Чё то не жрёт! - удивился Вован, разглядывая продукт на свет.
- Да, ладно, - расстроился Славян, подозрительно нюхая съедобное, - Может почистить надо?
Вован надкусил сосиску и снял целлофан. Вторая попытка оказалась триумфальной. Пальцы из-под скамейки вернулись целыми и без сосиски. Контакт налаживался.
- А ничего пёсик, сообразительный!
- И глаза такие умные! -обрадованно загалдели пацаны.
Последние слова окончательно разрушили преграды... и я вышел, под хруст раздавленной пивной банки.
- А хвост? - спросил Славян, засовывая в меня очередную сосиску.
- Хвост практически кольцом. У котов таких не бывает.
- Грузик привяжем, - гоготнул Вован.
- А вот этого не надо, - икнул я, особо не настаивая.
- И потом, Вован, - почему то шепотом сказал драматург Славян, - нам бы его перекрасить надо. Или хотя бы полоски разметить от ушей до хвоста для полноты образа.
- В общагу его надо. У Валентины плакатная гуашь есть. Она стойкая и сохнет быстро, - как то уж очень ласково сказал Вован, размахивая передо мной сосиской, усыпляя бдительность.
Судя по брошенному в мусорку пустому пакету, в руках у молодого таланта оставалась последняя сосиска, которая на подвиги уже не звала. Да и как гонорар за предлагаемую роль, рассматривать её было просто смешно. А авансовые вложения в меня в расчёт не шли. К тому же мой организм раздулся, тяжело дышал и пробовал найти равновесие. Теперь попить бы!
- Вован, ты его поближе подмани, а я его в рюкзак упакую по быстрому, - процедил Славян, выкладывая из своего рюкзака учебники по "Истории театрального искусства" и "Техники речи".
- Вот глупые какие! Это до сосисок у меня шанс был... в рюкзак. А теперь... а теперь я и по стойке "смирно" стоять не смогу. Лапы, извиняюсь, не сходятся. Пошёл я...
- Стоять, собака! - взвизгнул Вован и, от возбуждения откусил последнюю сосиску вместе с целлофаном.
- Вован, его нельзя отпускать! Я в него все наши деньги вложил..., - рванул было за мной Славян.
- Ручки убрал станиславский... укушу ведь, - миролюбиво сказал я и, стараясь сохранять равновесие, решил уйти из искусства.
Обернувшись я увидел как Славян, театрально заломив руки, взвыл:
Вернись! Тебя ждёт сцена и слава!
В животе агукали, бурлили и просились на газон сосиски "детские"... пора было искать место в тенёчке.
Да, и нужна мне ваша сцена...
Как собаке пятая нога!