Кто из нас в детстве не мечтал воспарить под потолок? Не во сне, как это бывало у рекламного любителя "Растишки", а по настоящему? Но никому, насколько я знаю, не удалось этого осуществить. Мечта осталась мечтой. Даже знаменитость нашего детства - Валерик Сюткин - был вынужден это признать.
И тем не менее мы стремились к своей мечте о полётах, и ещё как!
Первый мой лётный опыт сводился к прыжку с зонтиком. Единственная удобная возвышенность, с которой можно было стартовать и которая находилась в пределах моей досягаемости - это спинка дивана. В качестве зрителей выступали трое - Толик, Оленька и толиковский приятель Эдик.
И вот я, чувствуя себя Юрой Гагариным, вскарабкался на диванную спинку и десантировался с неё на пол... Признаться честно, я был разочарован, да и зрители не испытали какого-либо восторга. В награду за мужество мне досталась лишь ушибленная коленка...
- А может, зонтик слишком маленький? - предположила Оленька, - надо другой, побольше...
- Где ты возьмёшь побольше? - скривился Толик, - мама его куда-то спрятала...
- Ну так давайте искать, - ответила сестрёнка, и мы начали обыскивать наши три комнаты.
Ох и тяжёлая эта работа - искать что-либо в нашей квартире... Мама в таких случаях всегда говорит - "у нас не дом, а чёрная дыра какая-то", и я был с ней полностью согласен. Если Толик потеряет авторучку, карандаш или циркуль - можете быть уверены, что сии предметы найдутся лишь тогда, когда вся мебель будет сдвинута с мест, а содержимое ящиков и полок вывалено на пол.
К тому же взрослые обладают ужасной привычкой - завидев, что мы слишком часто играемся с какой-либо вещью - они тут же её прячут подальше. Кусачки, молоток, консервный нож, химическая посуда - всё это пряталось и перепрятывалось по десятому разу, и поди отыщи теперь...
Так вышло и с маминым зонтом - он нашёлся в самой глубине шифоньера, под стопкой наволочек и простынок.
- Со спинки ты уже прыгал, - сказал Толик, - давай теперь лезь на сервант.
Я с некоторой робостью покосился на полки с книгами и посудой.
- Ну чего стоишь? - говорил Толик, - что, страшно? Давай скорей лезь, а потом мы тебе зонтик дадим...
Взобраться на сервант, казалось бы, пустячное дело - его полки вполне подходили для того, чтобы использовать их в качестве лестницы, а тут ещё и Эдик поспешил вставить своё веское слово:
- Хи-хи-хи, бояка-бояка-бояка!
Кому в пять лет не обидно, когда его называют боякой? Я гордо напыжился, аки заморская птица-павлин, и полез по полкам наверх.
И, как назло, случилось то, что должно было случиться - полки затрещали и обвалились, а ваш покорный слуга приземлился на пол. Я сидел с ошарашенным видом в куче книг - хорошо ещё, что не в осколках битой посуды! - и растерянно таращился на стенку.
- Ну что, долетался? - воскликнул Толик, швыряя в меня зонтом. Как будто это не он предложил мне забраться на сервант. И не его дружок вытанцовывал по гостиной, называя меня боякой...
Я заплакал. Оленька увела меня из гостиной, осмотрела на наличие ушибов и прочих травм, и найдя, что всё в порядке, утёрла платочком моё лицо и начала убаюкивать, словно совсем малую кроху.
- Только ты меня любишь, - прохныкал я, уткнувшись в сестрёнкины колени.
За свои проделки я огрёб хорошего ремня. А Толик, бравший меня, как говорится, "на слабо", даже самой коротенькой нотации не удостоился - словом, вышел сухим из воды... как обычно.
Но мечта о полёте, пусть и несколько заглушённая отцовским ремешком, не угасла полностью. Через неделю, дождавшись, пока родители уйдут в гости, мы вновь повторили свои эксперименты.
Толик взял крохотный моторчик из электроконструктора, проводок и батарейку. Меня же усадили перед зеркалом и начали прилаживать сей моторчик к моему лбу. Предполагалось, что как только будет подано питание - я вертолётом полечу по квартире...
Но и на сей раз ничего путного из этой затеи не вышло. Героический полёт не состоялся по чисто техническим причинам, а ком пластилина, запутавшийся в моих волосах, пришлось выстригать, отчего я почти два месяца проходил ободранным, словно какой-нибудь бездомный пёс.
И конечно же, Толику опять всё сошло с рук. А меня, как обычно, изругали - да так, что аж пух во все стороны полетел.
Отчаявшись запустить в полёт человека, мы приступили к новой серии экспериментов - на сей раз с кустарными моделями.
Это сейчас мы знаем, что большого объёма полиэтиленовый пакет можно наполнить кухонным газом и запустить его под облака. Но двадцать с лишним лет назад мы знали ужасающе мало, а посему решили примостырить пакетик к носику чайника. Толик закрепил его изолентой, прибавил огонь на плите и стал ждать... Сами понимаете, что из-за высокой температуры пакетик начал плавиться, и Толик, пытаясь спасти эксперимент, угодил в расплавленный полиэтилен пальцем.
Я никак не мог понять - что мы делаем не так? Но братишка не пожелал ничего объяснять. Он злился на весь белый свет и только раз вспылил по моему адресу:
- Никакой воздушный шар не полетит, потому что я из-за тебя обжёгся!
Ну вот, начинается... Анатолий свет Николаевич Калинов, да ё-пэ-рэ-сэ-тэ в ё-кэ-лэ-мэ-нэ через а-бэ-вэ-гэ-дэ и у-фэ-хэ-цэ-че! Ёшкин кот, пухлый ёжик и гусь зелёный, ёлки-моталки и кукушки-раскладушки, да чем я, растак и разэдак, опять виноватый, а? Ну чем???
Ну ладно... не будем о трагедиях. Поговорим о более весёлой затее.
Мы мечтали запустить воздушного змея, но, во-первых, не знали, как его изготовить, а во-вторых, нам не хотелось ждать, и я решил задачку очень просто - стащил нитки из маминой рукодельной коробочки, привязал к ним какие-то бумажки и оповестил всех о готовности змея к полёту.
Мы втроём подошли к окну, приставили стул, открыли форточку и выкинули связку бумажек наружу, после чего начали стравливать нитку. Дело было осенью, день выдался ветреный, и наш змей - если его можно было так назвать - улетал всё дальше и дальше...
Я представляю, как всё это выглядит со стороны - связка бумажек на нитке спускается по фасаду, гонимая ветром, её мотает туда и сюда, она хлещет снаружи по окнам, и люди из своих комнат, мягко говоря, недоумевают - что это за фигня там болтается? А тут ещё со двора донеслись детские крики, и мы несколько раз явственно услыхали слово "летит". Вот уж на каком месте мы буквально раздулись от гордости - ай да мы, мы ли не молодцы?
Толик решил продолжить опыты. Он взял тетрадный лист, нарисовал на нём губнушкой физиономию и поставил надпись - "Это ты", а после выкинул рисунок за окошко...
Глупо? Как бы не так! Город с его плотной многоэтажной застройкой - место особенное, и сильный порывистый ветер, разгуливающий между домами, способен творить настоящие чудеса - в чём мы скоро и убедились.
Лист понесло куда-то вправо. Он падал всё ниже и ниже, а затем неожиданно взмыл ввысь на уровень восьмого этажа и обогнув наш дом с торца, скрылся из виду. Мы побежали на балкон и увидели, как Толиково художество, кружась в вихре, поднялось высоко-высоко - метров на пятьдесят, и уже оттуда, плавно кружась, полетело на детскую площадку.
Возле кучи песка картинка вновь взлетела вверх, понеслась к соседнему дому, и... приклеилась к чьему-то окошку на седьмом этаже, прямо на стекло.
- Вот это классно! - воскликнул Толик, рассматривая в бинокль дело своих рук, - теперь она там до зимы висеть будет...
Я и Оленька по очереди посмотрели в окуляры и убедились в правоте брата. Окна давно заклеены, кроме того, на помеченном окне нет форточки...
- Представляете, - говорил Толик, задыхаясь от восторга, - там сейчас в комнате сидит какой-нибудь маленький мальчик, и он будет теперь до зимы, а может, и до весны, смотреть на эту рожу с надписью "Это ты", и плакать...
Нам стало весело при мысли, что мы так ловко подшутили на этим воображаемым мальчиком, и начали фантазировать в лицах - как он будет плакать и жаловаться маме, а его друзья-приятели, видя сие творение, будут смеяться и зубоскалить...
Сей случай заставил нас поверить в свои возможности по части организации воздушных перелётов, и мы, воспрянув духом, взялись за самолёты.
Окно одной из наших комнат смотрит в сторону детского садика, и мы, недолго думая, наделали из бумаги самолётиков и начали их запускать, причём делали это в те моменты, когда детвора выходила гулять.
Но нам мало было просто запустить самолётик - Толик, знавший великое множество обзывательных имён, взялся писать на каждом из них что-нибудь вроде - "Ты стульчик-халатик-тютелька-виданка-какашоник", или такое - "Щас как дам-поддам больна наверна, ты дурак и мышей ешь, ну лунатик!"
Однажды самолётик с сим посланием попал в руки воспитательницы.
И Толик наполучал от мамы хорошего ремня за своих дураков и какашоников, ибо его легко вычислили по почерку.
И хорошо ещё, что мы не решились поджигать самолётики, чтобы они падали на детский сад в полусожжённом виде. А ведь был и такой прожект... угоди горящий ком бумаги на помазанную гудроном крышу - и пиши пропало...
Теперь мы перейдём к космическим странствиям, и, в частности, расскажем о том, как мы не слетали на Луну.
Я конструировал корабль для межпланетных путешествий, и не один, а со своим приятелем и коллегой по разным пакостям, Витькой Ширшовым. Наша стройплощадка находилась в кустах за бабушкиным огородом; работы продвигались ударными темпами, и со дня на день должна была начаться приличествующая расставанию с Землёй церемония - но нам помешали. Помехой стала моя бабушка...
А дело-то было пустяковым - мы стояли среди двора и обсуждали - как лучше всего запускать двигатель и кто будет это делать. Я обронил фразу... что-то вроде "чур, я буду поджигать", и сии слова стали для меня роковыми.
- Это что это вы там собрались поджигать? - бабушка выросла на крыльце внезапно, словно из воздуха.
Я давно заметил - если из моих уст звучат такие слова, как "спички", "костёр", "огонь", "поджигать" и прочее в том же роде - то следует держать ухо востро, не то услышат взрослые, да и загонят домой. Так вышло и на этот раз. Поняла ли бабушка, что нам предстоит участвовать в героическом свершении, или нет - ясно было одно: никуда я не полечу, а ежели буду упорствовать, то в ход будет пущен дедушкин ремешок, или хуже того, тоненький прутик...
Лишь пару дней спустя мы - это ваш покорный слуга и его коллега Витька, а так же Оленька, Кирка Белякова со своим братиком Шуриком и прочий мальчишечий-девчоночий люд с нашей улицы - смогли принять участие в процедуре посвящения в космонавты, в предстартовых мероприятиях и погрузке на корабль. Казалось бы, бабушка далеко, никакими наказаниями не пахло - что может нам помешать успешно стартовать?
Полёт не состоялся из-за Серёженьки Рябцева - хитрого, пакостного и вороватого создания, постоянно норовившего подложить кому-либо из нас свинью. Как он затесался в нашу компанию - даже не представляю... Мы все уже погрузились на корабль, задраили люки и приступили к запуску систем, когда ему вдруг приспичило выйти. Не подозревая ничего худого, мы раздраили люк и продолжили выполнять свои обязанности, и тут сверху на нас что-то полилось...
Что же оказалось? Серёженька залез на корабль, отыскал щёлочку и измочился через неё на всех нас. Досталось и экипажу, и пассажирам; мы с визгом и рёвом повылетали из всех отсеков, а сам пакостник с гоготом и хихиканьем убежал куда подальше.
Вот так мы не слетали на Луну.
Народный гнев в лице Витьки Ширшова всё-таки настиг Серёженьку, как он ни прятался - мой коллега отловил его в переулке и надавал по шее.
В скором времени - года через два - я пошёл в школу, и мои мечты о покорении заоблачных высот разбились о железобетонную стену суровых учебных будней и прочих проявлений жестокой реальности. В последующие года случилось ещё много чего - и хорошего, и плохого...
И всё-таки мне до сих пор снятся полёты.
А старая железная бочка, в которой мы так неудачно слетали в космос, до сих пор стоит возле бабушкиного дома. Двадцать два года прошло - а сносу ей всё нет. Даже дырочка, через которую нас окатил Серёженька, осталась на месте.
И теперь мы сжигаем в этой бочке мусор... незавидная, однако, участь постигла наш корабль.
Место первой публикации - https://yapishu.net/book/107623